Канун рождества - Хенли Вирджиния (читать книги полностью txt) 📗
Тед вознес молитву за обоих своих детей.
Ева сидела у камина. Она так расслабилась после сауны и занятия любовью с Клинтом, что не могла, да и не хотела пальцем пошевелить. «Наверное, грешно чувствовать себя такой счастливой», — подумала она. Еве никогда раньше не приходилось быть отрезанной от мира; несомненно, это имело свои преимущества.
Только сейчас она осознала, что до сих пор находилась на грани срыва. Стрессы от жизни в большом городе и постоянного соревнования с миром мужчин сделали ее нервной. Теперь, наконец, она чувствовала себя в согласии с самой собой.
Клинт стоял, глядя в окно. Он понимал, что их идиллия скоро кончится. Весь день не было снега, и к завтрашнему утру дороги будут расчищены. Он смотрел на лес, на озеро. Его радовало, что скоро все это будет принадлежать ему. Клинт купит этот участок, сколько бы он ни стоил. Он нашел здесь нечто очень ценное — мир и покой, которые действовали на него целительно. Он любил свою работу и не хотел другой, но говорят, что постоянное нервное напряжение подтачивает организм.
После борьбы с большими пожарами, когда он побеждал их и знал, что его люди в безопасности, он чувствовал себя совершенно опустошенным. Этот дом, эта земля не только очищали его, они восстанавливали его жизненные, силы и заряжали энергией. А женщина, находившаяся с ним в комнате, наполняла его восхитительным чувством всемогущества.
Но настроение сегодня было скверным, и Клинт не знал почему. Он только что нашел дом своей мечты — почему же он не танцует джигу? Ответ был прост: его сердце ныло, потому что в его картине счастья не хватало одной детали. В этот момент все было прекрасно, но, когда Ева уедет, в его сердце станет пусто. Он не хотел, чтобы время, проведенное ими вместе, кончилось.
Он не хотел отпускать ее!
Клинт отвернулся от окна. Его лицо просветлело, когда он увидел Еву, свернувшуюся у огня и тихонько посапывающую.
— Мне нравится это место… Раздели его со мной, Эви, — произнес он вслух.
Глава 8
Ресницы Евы затрепетали, и она открыла глаза. Магия развеялась, идиллия кончилась. Он произнес слова, которые прозвучали похоронным маршем в симфонии их близости. Реальность внезапно обрушилась на них.
Она вскочила с кушетки и подбежала к нему. Клинт, стиснул ее в объятиях. Она прижала палец к его губам, но слишком поздно. Слова были произнесены, и их нельзя было вернуть обратно.
Ева мучительно подыскивала ответ. Что сказать этому человеку, спасшему ей жизнь, любившему ее? Она должна была найти нужные слова. И не находила. Ева чувствовала себя виноватой. Не в том, что она сделала, — она никогда не испытает ни малейшего укола совести из-за этого, ни малейшего сожаления. Но в том, что их отношения не могут продолжиться. А Тревор? Как же он? Ева предала его доверие и открыла для себя другого мужчину, затмившего Тревора в ее глазах: Еще хуже было то, что ее непреодолимо притягивали сила и мужественность Келли, ощущение его власти и превосходства. Бедный Тревор с его мягкостью, добротой и пониманием отошел на второй план.
Клинт пристально смотрел на Еву. Он с самого начала знал, что эта женщина предназначена другому, однако соблазнил ее. Для него это было честной игрой. Он был мужчина, она женщина, и им было хорошо вместе. Для самца-хищника только это и имело значение. Он решил, что если не сможет отбить Еву у ее жениха, этого слюнтяя-профессора, который только и мог, что читать стихи, то не имеет права считать себя настоящим американцем. Под внешней неприступностью он разглядел в ней доверчивость, благородство и невинность, пленившие его сердце.
Провидение помогло ему. После того как Ева чуть было не утонула, она сделалась очень зависимой от него, а он сумел показать, на что способен. Ему удалось соблазнить ее, но это имело неожиданный результат: теперь он хотел удержать ее навсегда.
У Евы дрожал голос, когда она сказала:
— Клинт… я не могу.
Его лицо, словно окаменело.
— Ты такой хороший, Клинт. Мне все в тебе нравится. Но я не могу бросить Тревора.
Клинт отвернулся к окну.
— Тревор — замечательный человек, такой внимательный и чувствительный. Я не могу вот так оставить его и уйти с тобой: Не могу, понимаешь, это будет очень жестоко.
— Ты считаешь, что не способна на жестокость? — спросил он сухо.
«Ну, как ему еще объяснить?»
— У нас есть понимание, доверие друг к другу. Клинт, я не могу так поступить с ним. Мне его жаль.
«Она ничего не говорит о любви».
Ева избегала разговоров о любви, она не осмеливалась даже думать о ней. Это бы открыло дверь, которую она хотела держать закрытой. Она смотрела на Клинта, на его лицо, на его плечи, на его руки.
«Он такой сильный, — подумала она. — Держу пари, что он никогда в жизни не плакал».
— Клинт, ты понимаешь меня? — спросила она с мольбой в голосе.
— Нет.
Воцарилось молчание.
— Ну что ж, я попросил тебя один раз. Больше не стану, — сказал он спокойно.
Вдруг они услышали гул мотора.
— Это какая-то машина. Может быть, снегоочиститель? — предположила Ева.
Клинт выглянул из окна.
— Не думаю. Снегоочиститель гудит по-другому. — Он подошел к двери и распахнул ее. — Это аэросани! У нас будет компания.
Ева выглянула из-за спины Клинта.
— Это мой отец! — воскликнула она.
Тед Барлоу подошел к ним:
— Поскольку ты не появилась на Рождество, гора решила пойти к Магомету.
— О, папа! — Ева обняла его. Она знала, что он беспокоился о ней. И сейчас своей шуткой он пытался скрыть огромное облегчение, которое испытывал, видя ее живой.
Обняв Еву за плечо, он отвел ее в сторону, оглядел ее наряд.
— Ты изображала Санта-Клауса?
— Папа, это Клинт Келли. Он хочет купить этот дом. Клинт, это Тед Барлоу.
Мужчины обменялись рукопожатием. С первого взгляда они понравились друг другу. Тед понял, что Клинт отдал свою рубашку его дочери. «Где же одежда Евы?» — подумал он.
— Нас бы не занесло снегом, если бы не моя глупость, — объяснила Ева. — Мы уехали осматривать участок в четверг днем, и как раз перед наступлением темноты я угодила прямо в пруд и провалилась под лед.
— А пруд глубокий? — с тревогой спросил Тед.
— Около пятнадцати футов. Я чуть было не утонула, но Клинт вытащил меня.
Тед переводил взгляд с одного на другого.
— Как вам удалось вытащить ее?
— С помощью веревки и лестницы. Я пожарный и владею техникой спасения.
— Слава Богу, что вы были с ней.
— Он не просто вытащил меня из пруда. Я была без сознания от холодной воды. Клинт воскресил меня и всю ночь колол дрова для камина.
В глазах Теда отразилось восхищение.
— Здесь была какая-нибудь еда? — спросил Тед.
— Нет. Клинту пришлось охотиться. Я пообедала как королева олениной и фазаном. И еще карпом. Он и рыбу ловил!
— Карп. Господи, я не пробовал карпа тысячу лет. У меня слюнки текут.
— Возможно, еще один попался на удочку. Я пойду взгляну.
Клинт знал, что отцу и дочери надо поговорить наедине. Он надел пуховик и вышел из дома. Когда они остались одни, Тед спросил:
— С тобой все в порядке, дорогая? Ты не боялась этого парня, а?
— Нет, не боялась. Правда, сначала мы друг другу не понравились. Он хотел, чтобы дом ему показал Максвелл, и сказал, что не любит иметь дело с женщиной-агентом. Он был вылитый мачо, я таких терпеть не могу. Я назвала его «деловой». Но, папа, когда я попала в беду, он просто из кожи вон лез, чтобы помочь мне. Оказалось, не такой уж он и противный.
Тед пристально посмотрел на нее, стараясь понять, что произошло между ними. Мужчина и женщина наедине, на несколько дней оторваны от мира. Ситуация соблазнительная, интимная, даже романтическая. Он ничего не спрашивал, это было не его дело. Клинт ему понравился, не то что Тревор. Хорошо было бы, если бы Ева влюбилась в этого парня.
— Извини, я не могла вам позвонить. Телефон не работал. Даже электричество было отключено. Клинт отсифонил бензин из своей машины, чтобы запустить генератор, но нам приходится экономить энергию. — И она задала вопрос, который все время вертелся у нее на языке: — Я очень расстроила маму?
