Сара Дейн - Гаскин Кэтрин (книга жизни TXT) 📗
Ее главной заботой было держаться подальше от Рая, где ее легко могли узнать. Она повернула в сторону Аппельдора. Но мысль попасть в Аппельдор не согрела ее — это было незнакомое место, потому что в своих прогулках с Себастьяном и Ричардом она никогда до него не доходила. Позади нее сгущающуюся тьму прорезали огоньки ректорского дома, но светили они тускло, и, раз оглянувшись на них, она больше не стала смотреть. В ней не было сожаления: острая горечь смягчалась облегчением от того, что ее не догнали, и сознанием того, что к утру она будет уже далеко. Она мрачно шагала вперед, сначала не ощущая резкого ветра, а потом вдруг почувствовав его. Ни разу ее не испугала пустынность дороги так, как испугал путь через кладбище: открытая дорога казалась ее единственным владением, и она по праву чувствовала себя частью низины. Ведь именно это место они с Себастьяном и Ричардом считали своим.
По своим подсчетам, она прошла приблизительно три мили, прежде чем первые капли дождя оросили ее лицо. Это было так неожиданно, что она задохнулась и принуждена была отвернуться. Дождь несколько охладил ее решимость. Она начала трезво осознавать, что огни Брэмфильда остались далеко позади, а перед ней лежит незнакомая местность. В это же самое время слухи о низине, которые передавались лишь шепотом, зашевелились в ее памяти: таинственные рассказы о нелегальном вывозе шерсти во Францию, о тавернах и даже церквях, которые получают свою долю контрабандных кружев, шелков и бренди. Ходили слухи об убийствах, совершаемых с целью сохранения добытых контрабандой состояний, и эти мысли смущали ее ум. По мере того как усиливался дождь, она начала осознавать свою полную беззащитность и тот факт, что ей предстоит провести ночь в низине безо всякого укрытия. Слишком поздно жалеть, что она не стала ждать утра в Брэмфильде. Но несмотря на охвативший ее страх, сердце ее восстало против самой мысли остаться в Брэмфильде. Она побежала, пытаясь не поддаваться настойчивому желанию оглянуться, пытаясь не вспоминать о том, что она ничего не ела целый день.
Она прошла еще две мили. Шаг ее замедлился, потому что она устала идти навстречу сильному ветру и потому что с каждым шагом она оказывалась все ближе к таверне «Ангел», которая значилась на дорожном указателе у перекрестка. Дурная репутация «Ангела» складывалась из собрания слухов и сплетен, и Саре было страшно даже приближаться к ней, она стремилась как можно быстрее пройти мимо и оставить ее за собой. Таверна также была вехой, за которой она надеялась найти какой-нибудь сарай или амбар, чтобы переждать до утра.
Ветер на мгновение утих, и в этой тишине до нее донесся звук копыт и колес на дороге позади нее. Она замерла от ужаса. Они были уже совсем близко, а она не слышала их из-за ветра. На миг у нее мелькнула жуткая мысль, что ректор, обнаружив ее отсутствие, попросил кого-то из соседей броситься за ней в погоню. Она отбросила эту мысль ради другой, еще более страшной. Лошадь с повозкой в низине ночью? Ее обуял ужас: никто никогда не задавался вопросом, что делает повозка ночью в низине, а если кто ее и замечал, то предпочитал забыть об этом к утру. Именно эта мысль заставила ее метаться в поисках укрытия. На дороге не было деревьев — она была совершенно голой; только ночь могла служить укрытием. Плотина огораживала дорогу с одной стороны, и было уже бесполезно пытаться перебежать на другую сторону. Покачивающаяся дуга света от фонаря на повозке приближалась; Сара метнулась к краю плотины, бросилась на землю, прижавшись к наклонному берегу. Она вонзила пальцы ногтями прямо в молоденькую весеннюю травку и молилась, чтобы холодный дождь притупил наблюдательность невидимого возницы. Она прижалась лицом к земле, и ей казалось, что та пульсирует под ней в такт мерному стуку копыт. Были жуткими мгновения, когда лошадь поравнялась с ней, и она почувствовала, что ее распростертое тело видно в дрожащем свете. Она ожидала услышать крик возницы, но его не последовало. Теперь повозка оказалась вровень — и проехала мимо. Все снова погрузилось во тьму. Она лежала тихо, облегчение холодком разливалось по телу; из уст ее вырвался вздох благодарности, когда расстояние между ней и повозкой увеличилось.
Наконец она осторожно подняла голову, чтобы посмотреть вслед удаляющемуся огоньку.
И прямо перед ней оказался свет другого фонаря, который раскачивался всего в нескольких футах от ее глаз. Она в ужасе уставилась на руку, которая его держала, а потом, подняв глаза, различила неясные очертания мужской фигуры.
Из ее уст вырвался приглушенный возглас удивления, и она снова вжалась в траву.
Он подошел почти крадучись и тут же быстрым жестом схватил ее за руку, вздернул на колени. Фонарь был у самого ее лица.
— Не трогай меня! Не смей! — испуганно вскрикнула она, пытаясь вырваться.
Но хватка этого человека была жесткой.
— Ну? Так что же у нас здесь? — сказал он мягко. — Что это у нас здесь? — Вдруг он заорал через плечо: — Дэниель! Подожди!
Сара пыталась найти точку опоры на покатом склоне, но он резко втащил ее и поставил рядом с собой на дорогу. Он опустил фонарь на землю и одним легким движением, подхватив за талию, перебросил ее через плечо.
— Отпусти меня!
Она вопила, но нечего было ждать помощи на пустой дороге. Она яростно колотила незнакомца по спине. Если он и ощущал эти удары, то не придавал им никакого значения. Он снова поднял фонарь и почти побежал вдогонку за повозкой.
Из-за тряски Сара не могла кричать, да и ужас, который она испытывала, не дал бы вырваться крику из горла. Бесполезно было сражаться с великаном, который держал ее. Этот человек обладал необычайной силой. У нее кружилась голова, подгибались ноги, когда он опустил ее на землю рядом с кучером.
— Дэниель, — сказал он, все еще тем же удивительно мягким голосом. — Видишь, что я нашел? Вот что значит идти с фонарем за телегой. Никогда не знаешь, что тебе попадется!
Сара задохнулась от негодования, когда возница соскочил с козел и ухватил ее за плечи.
— Не трогай меня!
Она размахнулась, чтобы дать ему кулаком в живот, но он ловко увернулся и разразился хриплым хохотом. Он поднял фонарь на уровень ее лица.
— Девчонка! Да и прехорошенькая! Сегодня, кажется, ты подобрал редкую пташку, Гарри! — Он понизил голос: — А что же нам теперь с ней делать-то, когда мы ее нашли?
— Я так соображаю, — протянул второй, — что тот, кто прячется у плотины после темноты, знает больше, чем ему нужно. Мы с ней позже разберемся. Давай-ка двигаться.
И не говоря ни слова больше, он закинул ошеломленную Сару с той же легкостью, что и прежде, в конец стоящей повозки. Она приготовилась к падению на голые доски, но под ней оказалось что-то мягкое, завернутое в холстину.
— Давай, Дэниель!
Когда прозвучал приказ, она села и сделала отчаянную попытку выбраться через край повозки.
— Вы не смеете со мной обращаться так, как…
Она получила толчок, который опрокинул ее на прежнее место. На этот раз она ударилась головой о деревянный край и удар почти оглушил ее.
— Если не замолкнешь, я тебя в мешок посажу, понятно?
Молодой человек снова занял место позади телеги, а Сара, вглядываясь в темноту, не могла рассмотреть ничего, кроме качающегося фонаря. Она тихо лежала на мешке, измученная и испуганная, в ней совсем не осталось боевого духа. Она плотнее завернулась в плащ, отвернув лицо от хлещущего ветра. Не оставалось ничего, только подчиниться обстоятельствам. Ее силы были ничтожны в сравнении с мощью этого человека, шагавшего позади. Слезы злости и страха готовы были брызнуть у нее из глаз; она сдержала их и лежала, продрогшая, но неподвижная, а телега тащилась по дороге. Наконец она ощутила более неровную землю под колесами, потом они проехали по булыжнику и остановились. Она села и огляделась.
Оказалось, они въехали во двор: каменные стены ограничивали с трех сторон площадку, открывавшуюся в пустынную темноту низины. Сара с трудом различила очертания какого-то здания. Окна были закрыты ставнями, света нигде не было. Гарри прошел мимо телеги, высоко подняв фонарь, и забарабанил в дверь.
