Еще одна из рода Болейн (Другая Болейн) - Грегори Филиппа (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
— И где же загадка?
— Что все это значит?
— Твой дядюшка для меня всегда загадка, — покачал головой муж. — Вместо того, чтобы задумываться, что он такое имел в виду, поеду немедленно, заберу Генриха, пусть побудет дома с нами.
В два прыжка снова очутился в королевской приемной, тронул одного из служителей за рукав, попросил сказать королю, если спросит о нем, что ему надо срочно отлучиться и он будет обратно через четыре дня. Вернулся ко мне, помчался по коридору с такой скоростью, что я с трудом за ним поспевала.
— Зачем? Что такое происходит? — Теперь мною овладел ужасный страх.
— Не знаю. Все, что мне известно, — твой дядюшка сказал, что Генриху негоже быть в компании сына Генриха Норриса, значит, надо забрать его домой. А когда я его привезу, мы все уедем в Рочфорд. Меня не нужно предупреждать дважды.
Дверь в сад была открыта, он выбежал из дворца. Я подхватила юбки, помчалась за мужем. Добрался до конюшен, короткое приказание — и конюх уже выводит его кобылу.
— Не можем мы его забрать оттуда без разрешения Анны, — поспешно напомнила я.
— Я его привезу, а разрешение, если понадобится, получим потом. Надо торопиться, а не то поздно будет. Главное, чтобы твой сын был в безопасности. — Он схватил меня в объятия, крепко поцеловал прямо в губы. — Любовь моя, как не хочется тебя оставлять, когда вокруг такое творится.
— Но что может случиться?
Он поцеловал меня еще крепче:
— Бог знает. Но твой дядюшка слов понапрасну не бросает. Я заберу мальчика. А потом постараемся удрать отсюда, покуда и нас не затянуло.
— Я сбегаю, принесу твой дорожный плащ.
— Не волнуйся, возьму плащ у конюхов. — Зашел в кладовую, вернулся с простецким дорожным плащом.
— Такая спешка, что не можешь взять свой собственный плащ?
— Лучше поторопиться. — Его решимость испугала меня еще пуще — может, и впрямь мой сын в опасности.
— Деньги у тебя есть?
— Полно, — хмыкнул он. — Только что выиграл целый кошелек у сэра Эдуарда Сеймура. Пойдет на доброе дело.
— Когда ты вернешься?
— Через три дня, — задумался он, — может, через четыре, не больше. Буду скакать без передышки. Продержишься четыре дня без меня?
— Да.
— Если что случится, бери малышку и Екатерину и уезжай немедленно. Не беспокойся, я привезу Генриха к тебе в Рочфорд.
Еще один крепкий поцелуй, нога в стремени, и он уже в седле. Лошадь хорошо отдохнула, горячится, но он заставляет ее идти шагом, не спеша выезжает из ворот на дорогу. Я провожаю его глазами. Вокруг яркое солнце, а меня знобит, словно тот единственный, кто может меня спаси, уехал.
Джейн Сеймур больше не появлялась в покоях королевы, в солнечных комнатах царит необычная тишина. Служанки по-прежнему моют и чистят все вокруг, камин исправно горит, кресла расставлены, столы ломятся от фруктов, воды и вина, все приготовлено для большой компании, только никто не приходит.
Никого, лишь Анна, я, моя дочь Екатерина, тетушка Анна да Мадж Шелтон. До чего же неуютно в пустых, отдающихся эхом комнатах. Матушка никогда не заходит, она будто забыла, что мы существуем на свете. Отца мы не видим. Дядюшка глядит мимо, словно мы — прозрачное венецианское стекло.
— Я теперь вроде привидения, — жалуется Анна. Вся компания гуляет вдоль реки, она опирается на руку брата. Я следом с сэром Франциском Уэстоном, за нами Мадж с сэром Уильямом Брертоном. Мне ужасно тревожно, и нет желания разговаривать. Я не понимаю, почему дядюшка перечислил все эти имена. Так и не разгадала его загадку. Будто вокруг плетется заговор и в любую минуту я, ничего не понимая, шагну, а ловушка захлопнется.
— Они все совещаются и совещаются, — рассказывает Георг. — Я кое-что узнал от пажа, который разливает вино. Они все там — секретарь Кромвель, дядюшка, герцог Суффолк.
Брат и сестра держатся будто ничего не происходит.
— В чем они нас могут обвинить? Ни в чем.
— Обвинения придумать нетрудно. Вспомни, что они говорили о королеве Екатерине.
Анна внезапно повернулась к нему:
— Мертворожденное дитя. В этом все дело! Выжившая из ума старуха, повивальная бабка, рассказывает безумные байки.
— Может быть, — кивнул брат. — Больше у них ничего нет.
Она вдруг бросилась бежать прямо ко дворцу:
— Я им покажу!
Мы с Георгом помчались за ней.
— Что ты собираешься делать?
— Анна, Анна, не торопись, подумай!
— Вот уже три месяца я во дворце словно маленькая мышка, корчусь от страха по углам. Вы мне сказали — будь милой и любезной. Сколько можно быть милой и любезной? Пора встать на защиту собственной чести. Они против меня, тайно разбирают мое дело. Пусть говорят вслух! Не дам себя засудить кучке стариков, которые давно меня ненавидят. Я им еще покажу!
Она перебежала лужайку и скрылась во дворце. Мы с братом застыли на мгновенье, потом повернулись к остальным.
— Продолжайте прогулку, — резко бросила я.
— Мы пойдем с королевой, — добавил Георг.
Франциск невольно протянул руку, пытаясь удержать друга, умолить его остаться с ним.
— Не волнуйся, — успокоил его Георг, — но лучше мне сейчас быть с ней.
Мы с братом помчались по траве и следом за Анной вошли во дворец. У двери королевских покоев ее нет, стража сказала, она туда не входила. Непонятно, что теперь делать, куда она подевалась. Тут мы услышали шаги, она бегом спускается по лестнице с принцессой Елизаветой на руках, девочка смеется, что-то лепечет, как хорошо — ее унесли из детской, вокруг мелькают огоньки.
Она расстегнула рубашонку на девочке, кивнула стражнику, тот, не успев понять, что происходит, распахнул дверь.
— В чем меня обвиняют? — едва переступив порог, спросила она короля.
Он неуклюже поднялся с кресла, стоявшего во главе стола. Мрачный взор Анны обводил одного за другим знатнейших людей страны, собравшихся тут.
— Кто осмелится обвинить меня прямо в лицо?
— Анна… — начал король.
Она взглянула на него:
— Вас потчуют ложью, отравляют уши ядом, возводят на меня напраслину. Я заслуживаю лучшего. Я была вам доброй женой, любила вас больше всех на свете.
Он откинулся в глубокое резное кресло.
— Анна…
— Я не сумела доносить сына, но это не моя вина, — продолжала она страстно. — У Екатерины сыновей тоже не было, но вы ее ведьмой не называли.
Среди сидящих прошла волна шепота, когда она громко произнесла это слово — грозное и ужасное. Каждый сделал пальцами знак оберега — крест, защиту против колдовства.
— Но я родила вам принцессу, прекрасную принцессу. Посмотрите на нее — ваши волосы, ваши глаза, как можно сомневаться, чья она дочь. Когда она родилась, вы сказали, что скоро у нас будут сыновья. Тогда вы от собственной тени не шарахались.
Она высоко подняла ребенка, показала ему. Генрих вздрогнул, когда девочка протянула к нему маленькие ручки, позвала его: „Папа“.
— Смотрите, чистая кожа, ни малейшего пятнышка, ни малейшего порока. Только не говорите мне — она не благословенное Богом дитя. Только не говорите мне — она не самая совершенная принцесса в мире. Я принесла вам благословенного, здорового, красивого младенца. Будут и другие. Посмотрите на нее, конечно, у нее будут здоровенькие, красивые братья.
Принцесса Елизавета смотрит на суровые лица. Нижняя губка девочки дрожит. Лицо Анны пылает негодованием, она держит дочку в объятьях. Но нет, Генрих только глянул на их обеих и отвернулся — от жены, от маленькой дочурки.
Я думала, сестра снова впадет в ярость, у короля недостает смелости глядеть ей в глаза, но когда он отвел взгляд, весь огонь, казалось, мгновенно улетучился. Теперь Анна знала: решение принято, из-за его упрямства и глупости она обречена на страдание.
— Боже, Генрих, что же вы натворили, — прошептали ее губы.
Он сказал только одно слово: „Норфолк“, и мой дядюшка вскочил на ноги, взглянул на нас с Георгом, застывших в дверях, не знающих, что делать.
— Уведите сестру, — приказал он. — Лучше бы вы ее удержали, не дали ей прийти сюда.
