Уитни, любимая - Макнот Джудит (книги .TXT) 📗
В этот вечер вдовствующая герцогиня Клеймор мирно обедала со своей невесткой, мысленно упрекая старшего сына, который явно не торопился приехать за женой, с каждым днем казавшейся все более одинокой и несчастной. Когда Уитни восемь дней назад появилась в Гренд-Оук и попросила разрешения остаться, пока Клейтон все хорошенько не обдумает и не бросится за ней в погоню, Алисия Уэстморленд хотела было немедленно указать невестке на то, что ее законное место рядом с мужем, и потребовать немедленного возвращения. Однако в измученном, но решительном взгляде Уитни было нечто напомнившее вдовствующей герцогине ее саму много лет назад… когда отец Клейтона ворвался в гостиную ее родителей, где нашел жену после четырехдневного отсутствия.
– Сейчас же садись в карету, – велел он, но тут же добавил: – Пожалуйста, Алисия.
Сумев поставить на своем, Алисия Уэстморленд охотно и почтительно сделала так, как требовал муж.
Но Уитни пробыла здесь уже восемь дней, а Клейтон не выказывал ни малейшего намерения приехать. Леди Уэстморленд хотела внуков и справедливо считала, что ни за что их не дождется, пока эти своевольные упрямые молодые люди живут порознь. В самом деле, это просто смехотворно! Никогда еще муж и жена не любили друг друга больше, чем эти двое!
Именно за десертом ее светлость осенила гениальная мысль, едва не заставившая ее вскочить со стула. С трудом дождавшись конца ужина, Алисия послала слугу в Лондон за Стивеном с требованием навестить мать утром следующего дня.
– Дело в том, – объявила она хмурому, но не слишком мрачному Стивену, когда он утром вошел в гостиную, – что я не уверена, смогли сообразить Клейтон искать Уитни здесь. При условии, конечно, что он хочет ее вернуть.
Стивен, ничего не знавший о произошедшем, лукаво улыбнулся матери.
– Дорогая, это напоминает мне кое-какие истории, которые я слышал насчет отца и тебя.
Вдовствующая герцогиня окинула строгим взглядом невозмутимо спокойного сына.
– Я хочу, чтобы ты немедленно нашел Клейтона. Он скорее всего сейчас в городском доме. Если можешь, отыщи его сегодня же. Ну а потом намекни, будто Уитни здесь, словно твердо уверен в том, что ему об этом известно. Но не позволяй ему подумать, что ты убеждаешь его приехать. В подобных обстоятельствах Уитни скорее всего отвергнет всякую не слишком искреннюю попытку примирения.
– Но почему бы мне не взять Уитни с собой в Лондон и не пустить слух, что я безумно влюблен в нее? Это уж наверняка подогреет угасшее пламя, – ухмыльнулся Стивен.
– Стивен, оставь свое легкомыслие – это слишком серьезно. Ну а теперь слушай: вот что ты должен сказать…
В семь часов вечера Клейтон, сидевший в клубе за карточным столом, случайно поднял глаза и почти не удивился, увидев напротив брата, раскладывающего фишки и явно готового вступить в игру. Клейтон настороженно смотрел на брата, не желая расспрашивать его об Уитни, поскольку не мог связно объяснить, каким образом «потерял» жену, а говорить правду о причинах разрыва было невыносимо. Поэтому он с чувством облегчения услышал невинный вопрос Стивена:
– Выигрываете или проигрываете сегодня, ваша светлость?
– Он нас до нитки раздел, – добродушно пожаловался Маркус Ратерфорд. – Ни пенни не проиграл за весь час!
– Но выглядишь ты просто ужасно, братец, – тихо заметил Стивен, усмехаясь.
– Благодарю! – сухо бросил Клейтон, швыряя фишки в центр стола.
Он выиграл эту партию и следующие две.
– Рад видеть вас, Клеймор, – объявил Уильям Баскервиль, осторожно покосившись на герцога, так резко и внезапно покинувшего клуб в прошлый раз. Баскервиль уже хотел вежливо осведомиться о молодой герцогине, но хорошо помнил, что стал причиной взрыва, рассказав о встрече с ней на балу, и поэтому посчитал за лучшее вообще не упоминать о ее светлости. – Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – спросил он герцога.
– Ничуть, – заверил Стивен, поняв, что брат, кажется, вообще не слушает Баскервиля. – Он с радостью прикарманит ваши денежки вместе с капиталами остальных.
Клейтон с сардонической усмешкой снисходительно оглядел Стивена. Он просто не мог оставаться сегодня дома и медленно сходить с ума. Однако жизнерадостные разговоры, ведущиеся за столом, и общее веселое настроение начинали действовать ему на нервы, а ведь он провел здесь всего около часа. Он уже был готов попросить брата вместе поехать на Аппер-Брук-стрит и напиться до бесчувствия, что более подходило его теперешнему состоянию, когда Стивен внезапно заметил:
– Не ожидал увидеть тебя здесь. Думал, ты будешь на приеме, который мать устраивает сегодня для родственников. – И, прекрасно разыгрывая роль некстати проболтавшегося человека, покачал головой и с извиняющимся видом добавил: – О, прости, Клей! Я совсем забыл, что, поскольку Уитни гостит у нее, ты, естественно, будешь на приеме.
Баскервиль, до которого, к несчастью, донеслись последние слова, немедленно забыл о принятом решении и с неподдельной сердечностью объявил:
– Ваша жена просто прелесть. Красива и мила. Передайте ей мои лучшие… – И с отвисшей от изумления челюстью увидел, как Клейтон Уэстморленд, на мгновение застыв, медленно выпрямляется. – Я последнее время вообще ее не видел, – поспешно заверил бедняга.
Но герцог уже поднялся из-за стола, глядя на своего брата с потрясенным недоверием, удивлением и чем-то еще, что окончательно сконфуженный и сбитый с толку Баскервиль так и не удосужился понять. И тут, даже не позаботившись собрать огромный ворох фишек, составлявших его выигрыш, или хотя бы вежливо попрощаться, герцог повернулся и решительным шагом направился к двери.
– Подумать только! – охнул Баскервиль, глядя вслед удалявшемуся Клейтону. – На этот раз вы действительно сунулись не в свое дело, лорд Уэстморленд! Я не успел вам сказать – его светлость терпеть не может, когда герцогиня выезжает без него.
– Совершенно верно, – широко улыбнулся Стивен. – Терпеть не может.
Поездка в Гренд-Оук, на которую обычно уходило четыре часа, сейчас заняла лишь три с половиной – поистине рекорд, особенно если учесть, что Клейтон даже не заехал домой переодеться и отправился в путь прямо от дверей клуба. Уитни живет у его матери! У матери, черт возьми! Единственный человек на свете, у которого, кажется, должно было хватить здравого смысла немедленно отправить жену в Клеймор к мужу! Его собственная мать участвовала в заговоре и спокойно смотрела на невыносимые терзания сына!
Карета остановилась перед ярко освещенным домом матери, и Клейтон вспомнил, что та сегодня дает прием. Он не желал встречаться с родственниками. Ему нужна жена! Кроме того, он и не подумал захватить с собой вечерний костюм!
Он испытывал непреодолимое искушение предстать перед матерью и бросить ей в лицо обвинение в предательстве, а уж потом отправиться на поиски Уитни. Но делать этого он не собирался – время дорого.
– Добрый вечер, ваша светлость, – поклонился старый дворецкий.
– К дьяволу! – ответствовал его светлость, отодвигая словно громом пораженного слугу и поспешно направляясь к гостиной, где уже толпились приглашенные.
Казалось, сегодня здесь собрались все до единого родственники. Но Уитни не было. Однако Клейтон заметил мать, и когда та, лучезарно улыбаясь, направилась к сыну, тот одарил ее взглядом, исполненным такого ледяного недовольства, что Алисия остановилась как вкопанная. Клейтон же повернулся и направился к парадной лестнице.
– Где моя жена? – грозно спросил он у горничной в верхнем холле.
Клейтон нерешительно помялся у указанной двери, сжимая ручку замка. Сердце бешено колотилось от страха и облегчения. Он понятия не имел, что скажет Уитни, увидев его, и что может он сам объяснить ей. Но в этот момент самым главным было оказаться рядом и наслаждаться созерцанием жены.
Открыв дверь, Клейтон тихо переступил порог. Уитни сидела спиной к нему в большой медной ванне. Над ней стояла горничная с махровой салфеткой и мылом. Клейтон не двигался, зачарованно глядя на жену, умирая от желания подойти и стиснуть ее в объятиях, голую и мокрую, отнести на постель и войти в глубины этой соблазнительной плоти, забыв обо всем. Однако он чувствовал себя недостойным говорить с ней, не то чтобы коснуться. Он и был недостоин. Дважды за то время, что они знали друг друга, он проявил к ней такую звериную злобу, на которую прежде не считал себя способным. Боже! Уитни носит его ребенка, а он ни разу не удосужился спросить, как она себя чувствует! Как могла эта худенькая девочка вынести тяжкое бремя его бесчеловечной жестокости и при этом не возненавидеть мужа, чего он всячески заслуживает?!
