Хранитель мечты - Уильямсон Пенелопа (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— Миледи!
Арианна подняла голову и вздрогнула, увидев, что Эдит стоит перед ней с золотой чашей Майрддина в руках.
— Что ты собираешься с ней делать? — спросила она резко, хотя вовсе не хотела кричать на горничную.
— Сегодня, миледи, мимо замка проходил один паломник. Он продал мне фляжку воды из источника святой Уинифрид. То святая вода, миледи, она даст нам ответ на вопрос, кого вы носите, мальчика или девочку. То-то будет забавно, то-то мы с вами повеселимся! — Эдит вдруг перестала улыбаться и на лице ее возникло замешательство. — Я... я вроде как увидела эту чашу на крышке сундука и... и вылила в нее святую воду. Не помню точно... миледи, я ведь не провинилась?
Арианна против воли улыбнулась и протянула к чаше обе руки. Она поставила ее на колени и слегка сжала. Еще одно уэльское поверье утверждало, что беременная женщина может легко узнать пол будущего ребенка, уколов палец и уронив каплю крови в воду из источника святой Уинифрид. Ну а если святая вода еще и налита в чашу самого Майрддина, тут уж ошибиться невозможно!
Эдит подала Арианне столовый нож с острым кончиком. Вздрагивая от предвкушения, та уколола подушечку большого пальца, но заколебалась, глядя на собравшуюся возле ногтя красную каплю.
— Если, значит, капля утонет, не оставив следа, то родится мальчик, — приговаривала Эдит. — Если растечется, будет девочка.
— Ну да, ну да... только мне что-то страшновато. Может быть, лучше не знать заранее?
Эдит наклонилась взять чашу.
— Подожди! — Внезапно решившись, Арианна подняла над сосудом палец и слегка сдавила его. Капля сорвалась с ногтя и упала в святую воду, начала погружаться, но потом всплыла и растеклась по поверхности. — Что, скажи на милость, это должно значить? Кто родится, мальчик или девочка?
— Уж и не знаю, что вам сказать, миледи... наверное, надо попробовать еще разок.
Но вода уже была темно-красной — настолько красной, словно в нее капнула не капелька крови, а целый поток. Вода кровоточила, она притягивала Арианну, засасывала в себя все глубже и глубже, насквозь, в другой мир. По ладоням, придерживающим чашу, пробежал живой огонь. Великая сила дышала из сосуда, властно манила к себе. «Нет! — мысленно закричала Арианна. — Я не хочу видеть!» Но она лгала магичес-кой чаше и лгала себе. Она призывала видение, она жаждала провидеть будущее.
Вода начала закручиваться водоворотом, все быстрее и быстрее, выбрасывая из себя ленты кровавого тумана. Из самого сердца воронки вырвался луч ярчайшего, но очень холодного света, который омыл Арианну, окутал сиянием, и скоро все вокруг превратилось в похрустывающую белизну льда.
Из ледяного света на нее вынесся, грохоча копытами, боевой конь. Его острые уши были прижаты, зубы оскалены, ноздри раздувались. В следующее мгновение сияние померкло и растаяло, остался только холодный сырой лес, густо пахнущий прелой листвой, раздавленной подковами, но еще сильнее — страхом, по запаху напоминающим кислый пот. От лязга сталкивающегося металла дрожала земля, дикие вопли доносились со всех сторон. И вдруг среди ярких красок осени вспыхнула одна особенно ослепительная — солнечный луч, отразившийся от полированных лат. Арианна беззвучно вскрикнула и закрыла глаза руками...
Отблеск перемещался среди деревьев, среди желтой и красной осенней листвы. Вот он удвоился — рыцарь прикрылся щитом. Несколько стрел разом впились в хорошо отшлифованную грубую кожу с треском, похожим на перестук святых мощей в переносной раке капеллана. Рыцарь пришпорил лошадь, послав ее вперед, прямо сквозь заросли. «Рейн, Рейн идет!» — кричал он в неистовстве, едва слыша свой голос. Ветви били в лицо, угрожая сбросить шлем, сухие листья с шуршанием цеплялись за волосы, попадали под забрало. Одной рукой он пытался закрепить отстегнувшуюся застежку шлема, другой удерживал поводья.
Вокруг неслись навстречу друг другу, сталкивались и кружились люди и кони. Кто-то атаковал, кто-то падал, раскрыв рот и выпучив глаза. Шум стоял оглушительный, в нем смешались лязг оружия, воинственные крики, леденящие кровь проклятия. Кто-то проклинал Бога и призывал на помощь дьявола, кто-то хрипел умирая. И повсюду, повсюду поднимался сладковатый горячий запах крови.
Снова атака, и снова, и снова... он глянул на наконечник пики и увидел, что тот дернулся, когда рука, мокрая от крови, соскользнула по крашеному дереву. Он сжал древко изо всех сил, так, что сухожилия запястья загорелись огнем. Наконечник выровнялся, нашел жертву, погрузился чуть правее подмышки. Он ощутил всей рукой, всем телом, как глубоко вошло железо, разрывая мягкую плоть, ломая кости с неприятным трескучим звуком. Оставив пику в груди мертвеца, он снова пришпорил коня.
Крик... Как он кричал, тот парень!
Теперь в руке был меч, и он вскинул его чтобы отразить несущееся сверху лезвие. Металл ударил о металл, и раздался скрежет, от которого заныли зубы и зазвенело в ушах. Он сделал выпад, целясь в шею противника, и услышал чмокающий звук, с которым плоть подалась под натиском железа. Усаженная гвоздями дубинка пронеслась мимо головы так близко, что щеки коснулось дуновение, похожее на вздох. Он повернул коня, сделав широкий дугообразный размах мечом. Лезвие поймало солнечный свет и блеснуло ярко, как молния, которая ударила в цель, породив вопль, закончившийся бульканьем. Фонтан крови обдал его латы, попадая в щели. Кровь была теплой, и пахла она отвратительно, волнующе. Он проглотил комок в горле, зная, что это комок ярости, жажды крови и страха. Он продолжал убивать, снова и снова.
Труба заиграла отступление.
Ненадолго наступила тишина, которую очень скоро заполнили стоны, жалобное ржание раненых лошадей и скрипучее карканье воронов. Он был влажным от крови во многих местах, но не от своей крови, слава Богу.
Рука его начала трястись, и он поспешно спрятал меч в ножны, скрывая дрожь от самого себя. И сразу же его сознание заполнили мысли об Арианне, словно кто-то прикоснулся там ласковой теплой рукой. Он даже как будто увидел ее, лежащей в одиночестве на супружеском ложе. Она спала, и свет свечи поблескивал на длинных прядях темных волос. Наверное, ей снился страшный сон, потому что она то и дело ворочалась... и вдруг она закричала. Закричала его имя, и в этом крике было предостережение.
