Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
И тогда ногтем большого пальца покорная супруга осторожно открыла крышечку своего бирюзового кольца и ссыпала в чашу щепоть белого порошка. Это сонное зелье дала Катрионе Эстер Кира, но прежде у нее не хватало духу им воспользоваться. Сегодня, однако, ей уже больше не выдержать, а те возбуждающие средства, каких он наелся, в любом случае помрачат его сознание.
Она с улыбкой прошла по комнате и подала напиток. Визирь с жадностью выпил до дна и, небрежно отшвырнув чашу, притянул Катриону к себе.
— Ты такая красивая, — начал он задушевно. — Как же ты меня услаждаешь, Инчили! Ты чудесно меня услаждаешь! Ты знала это, моя драгоценность? Я ценю тебя выше всех женщин. Никогда еще простая смертная не приносила мне такого блаженства.
Она прижалась к его плечу.
— Как счастлива я, что приношу вам удовольствие, мой господин муж.
Визирь ощупью нашел ее груди, принялся их мять, но его движения стали неуклюжими. Внезапно он начал похрапывать. Кат высвободилась из его хватки и легла отдельно, наблюдая, будет ли это замечено. Порошок подействовал, и одурманенный Чика крепко спал. Утром она подсыплет ему в кофе другой, который уравновесит действие возбуждающих средств и почти полностью скует его похоть. Несколько часов можно будет тогда отдохнуть.
Встав с измятой постели, Катриона вернулась в ванную. Раз за разом она наполняла серебряный кувшин, омывая себя снова и снова, уничтожая всякие следы прошедшего часа. Баня была ее единственным утешением в Турции. Обсохнув, она надела прозрачную ночную рубашку. Когда Чика проснется, то разозлится и потребует снять. Но пока хоть что-нибудь защитит ее от ночной прохлады.
Улегшись на дальнем краю кровати, Кат обернулась легким шерстяным одеялом и сразу заснула.
Когда она открыла глаза, то солнце уже вставало. Чика неистово храпел, развалясь на спине и почти не сменив за ночь позы. Потягиваясь, Кат встала. Воздух был холодный, так что она вынула из своего сундука белый шерстяной халат и накинула себе на плечи, а потом еще раз убедилась, что визирь крепко спит, и выбежала в сад.
В лучах раннего солнца роса на траве блестела бриллиантовым блеском; только-только раскрывались нарциссы и тюльпаны на клумбах и наполняли воздух своим ароматом. Над самой поверхностью темного моря зависла слабая серебристая дымка; горные склоны оделись уже яркой весенней зеленью. На несколько минут Кат снова оказалась свободной и наслаждалась этим ощущением. Если только выдержать еще два дня и убедить Чика оставить ее на острове, то Кира придут на помощь. Очевидно, похищение легче организовать отсюда, а не из дворца Чикалазаде. Жаль, не удастся попрощаться с Латифой. Кат решила, что, когда вернется в Италию, пошлет своей милой кузине весточку через Кира.
Внезапно лицо пленницы озарилось улыбкой. Она только что придумала, как уговорить визиря. Использовать против него его же мужскую гордость! Так ублюдку и надо!
Чика тревожило, что она никак не беременела. Визирь знал, что его Инчили родила девять живых детей, а сам он был отцом детей Латифы, не считая четырех десятков от гаремных женщин. И теперь ему страстно хотелось ребенка от возлюбленной. Не зная, конечно, о снадобье, которое она принимала, паша никак не мог понять, почему живот ее не распухает.
Она и скажет ему, что, видимо, понесла. Сошлется на странные прихоти беременных и вымолит еще несколько дней на острове. А если Чика откажет, то она станет плакать и дуть губы. Визирь другого и ждать не станет — ведь он считает женщин мягкими, глуповатыми созданиями.
Поднялся небольшой бриз, и Кат поежилась, представив, что ее ждет. Всегда приятно обдумывать предстоящие сражения! Она даже посмеялась про себя: какая кровь ее здесь взыгрывала — шотландская или турецкая?
56
— Нет! — твердо сказал визирь. — Я не позволю этого, Инчили.
Кат расплакалась.
— Вы не любите меня, — всхлипывала она. — Вы украли у меня моего мужа и воспользовались мной как животным! Вам совсем нет до меня дела! Пусть умру я даже вместе с этим ребенком!
— Ребенком? — Челюсть у визиря отвисла. — Каким ребенком?
Она подняла к нему заплаканные глаза.
— Я не вполне уверена, мой господин, потому что еще слишком рано, но очень вероятно, что я понесла.
Лицо визиря осветилось таким трепетным восторгом, что Кат уже почти позволила себе испытать чувство вины.
— Ребенок, — выдохнул он. — Тогда, моя голубка, об острове и речи быть не может. Я не стану подвергать опасности моего сына.
Она выдавила из своих глаз новые потоки жидкости:
— Но я не вынесу, что меня сейчас опять заточат в гарем, мой господин муж! А здесь так приятно и спокойно.
Катриона понизила голос, вынуждая визиря наклониться, чтобы расслышать. Заодно ему открылся чудесный вид на ее пышные груди. Соблазнительный запах, исходивший оттуда, опьянял мужчину.
— Мы провели здесь столько сладостных часов, мой муж. Это единственное место, которое мне не приходится делить ни с кем, даже с моей дорогой Латифой. — Она ухватила его руку и со значением сжала. — Впереди у нас еще один чудесный день… — Ее ресницы веером разлеглись на ее розовых щеках. — А потом еще одна чудесная ночь. Позвольте же мне остаться и помечтать.
Только несколько дней, и я буду совершенно уверена.
Стану счастливой. А вы разве этого не хотите, мой господин муж?
Из ее зеленых глаз готовы вот-вот брызнуть слезы, а мягкие губы надулись. Про себя визирь снисходительно улыбнулся. Инчили вела себя так по-женски! А взор ее обещал ночь невероятных наслаждений, удовлетвори он только ее желание. Да и если по-честному, то почему бы и нет? Ведь это не девушка, которая понесла в первый раз, нет, это испытанная производительница. А у беременных бывают странные капризы, и следует потакать им, когда возможно. На острове вполне безопасно, а служанка составит ей компанию. Надо только прислать Османа, а с ним еще полдюжины стражников.
Хотя никто и не посмеет явиться сюда без его, Чикалазаде, разрешения.
Он принял ужасно строгий задумчивый вид, и Кат поняла, что одержала победу.
— Очень хорошо, — молвил визирь. — Я позволю тебе остаться на неделю, но охранять тебя приедет Осман.
— Конечно, мой господин, — пролепетала она.
Чика притянул ее к себе на колени и обнял.
— А мне будет награда, голубка?
Кат ухватила его за голову и, поцеловав глубоко и очень убедительно, начала очередной сеанс любви.
Наутро визирь уплыл на своей лодке. Во дворце он даст распоряжения, и Инчили останется на острове.
Прощаясь, она махала ему с каменной пристани. Но как только визирь оказался за пределами слышимости, то мигом повернулась и закричала на своем языке:
— Прощай, мой господин визирь! Прощай навсегда!
Сюзан разинула рот:
— Миледи, с вами все хорошо?
— Так хорошо, девочка, мне не было еще ни разу за эти месяцы, — рассмеялась Кат. — Сейчас, когда он уехал, я могу тебе сказать. Мой любимый Френсис близок и твой дядя Конолл тоже! Не знаю точно день и час, но самое позднее через неделю мы будем спасены!
— Слава Богу, — с чувством вздохнула Сюзан.
— Это будет непросто, — предупредила Кат. — Нам предстоит долгий и опасный путь. Но я лучше умру с Ботвеллом, чем буду жить балованной женой у Чикалазаде-паши!
— Тогда вы не беременны? Он сказал, что вы понесли и я должна особенно усердно о вас заботиться.
— Боже мой, конечно, нет! Не рожать же мне ребенка от этого похотливого дьявола. Нужен был только предлог, чтобы остаться здесь. Легче бежать отсюда, чем из дворца визиря. А теперь, милая, будь все время наготове.
Сегодня явится Осман с несколькими стражниками.
Нельзя им дать никакого повода для подозрений.
— Милорд убьет этих евнухов?
— Конечно, дорогая. Чем позже наш побег обнаружат, тем дальше мы уже успеем уйти.
— Хорошо! Я ненавижу Османа, и пусть его прикончат!
Катриона даже изумилась.
— Почему? Что он тебе сделал?
