Оковы страсти - Роджерс Розмари (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Боюсь, он был не очень любезен с вами, — сказала Мэри, как только они отъехали. — Но он начал работать здесь очень давно, еще в пору юности последнего маркиза Ньюберского. Он действительно понимает и любит лошадей. И он самый лучший ветеринар во всей округе! Поэтому простите его за отсутствие хороших манер!
Не очень Искренно Алекса ответила, что ничуть не обиделась, и с наслаждением поскакала вперед. По пути Мэри показала ей две тропинки, ведущие к дому, один путь был значительно короче, но Мэри сказала, что в такую погоду эта тропа слишком уж размыта и, кроме того, на дороге валяется много срубленных деревьев, поэтому ехать этим путем совсем небезопасно.
— Я очень рада, что Николас женился на такой женщине, как вы, — неожиданно сказала миссис Идеи и покраснела. — Вы не возражаете, если я буду называть его так? Мы так близко знакомы, что странно называть его как-то иначе. Но знаете, он всегда кажется мне таким одиноким! Как будто он за всем происходящим наблюдает со стороны, вместо того чтобы… Глупо, с моей стороны, рассказывать вам о вашем же муже, уж вы-то знаете его значительно лучше.
— Одинок? — эхом отозвалась Алекса, это слово поразило ее.
— Да. И я думаю, вы знаете, как и я, что острее всего одиночество ощущается именно тогда, когда находишься в толпе людей малознакомых или совсем незнакомых. Первым сделал это открытие мой муж, когда они вспоминали Калифорнию. А потом и я тоже заметила. А когда уж муж спросил, какого черта Николас делает здесь, в этом мире лжи и лицемерия, который совершенно чужд ему… — Взглянув на Алексу, Мэри извиняющимся тоном продолжала: — Боюсь, что иногда мой муж бывает слишком уж прямолинеен, но это только в том случае, если он действительно любит кого-то! Вот тогда-то Николас и признался, что не собирается оставаться здесь надолго. И я очень рада, что он встретил вас до того, как уехал. И, простите уж мне мою сентиментальность, я счастлива, что ему удалось найти женщину, которая готова отказаться от блеска и комфорта Лондона и Европы для того, чтобы поехать с любимым человеком к нему на родину. — На глазах Мэри блестели слезы, она вытерла их рукой и неожиданно нагнулась и поцеловала Алексу. — Но я надеюсь, теперь мы с вами будем видеться почаще, пока вы не уехали. Обещаете?
— Конечно, обещаю, — автоматически сказала Алекса, заботясь лишь о том, чтобы на ее лице не отразились чувства, обуревавшие ее в этот момент. Он был полностью откровенен с Мэри и ее мужем. Откровенен во всем, кроме одного. Он не рассказывал им о ней, о своей жене, на которой его вынудили жениться и от которой он хочет уехать как можно быстрее. О Господи, Господи! Только дай сил и терпения! Она должна вести себя с достоинством, как будто это совершенно не волнует ее. Иначе она умрет от унижения, горечи и боли, которые разрывают ей сердце. Вслух же она спокойно сказала: — Мне жаль, что я раньше не приезжала к вам. На Цейлоне, где я росла, никогда не бывает зимы, поэтому я еще ни разу в жизни не видела снега. Можете себе представить?
Слова, слова, слова… Слова, скрывающие истинные чувства и страдания.
— Но вы увидите снег в Калифорнии. Представляете, в горах снег, а внизу пустыня и палящее солнце. Но на юге Калифорнии очень приятный и мягкий климат. Может, в следующем году вы приедете навестить нас?
Крупные капли дождя, начавшегося так внезапно, показались Алексе чудом и спасением. Она услышала расстроенный голос Мэри:
— О! Я так увлеклась разговором, что не подумала о том, что… Пожалуйста, давайте вернемся домой. Поехали к нам. Мы, конечно, все равно промокнем, зато…
— Нет, нет, — весело ответила Алекса. — Я всегда любила кататься верхом под дождем, и эта прогулка доставит мне истинное удовольствие. Кроме того, тетя будет беспокоиться, если я не вернусь. И я хочу доказать своему мужу, что умею хорошо ездить верхом. Я знаю, вы поймете меня.
Мэри Иден все еще колебалась, но Алекса ободряюще улыбнулась ей и, развернув кобылу, сказала:
— Поезжайте. Вы должны спешить домой к мужу. А я уверена, что мой еще не вернулся, поэтому могу не торопиться и ехать осторожно. И спасибо вам, Мэри!
Когда она сделала это неосторожное движение, разрушившее ее карточный домик? Еще раньше или потом, когда ее охватило какое-то дикое чувство и она во весь опор помчалась по дороге? Дождь хлестал ее по лицу, а ветер развевал волосы. В этой неистовой скачке она хотела освободиться от всей накопившейся боли, и она громко кричала, обращаясь к дождю, к небу, к деревьям, выплескивая на них свою горечь и отчаяние. Она уже вымокла до нитки, но это ничуть не беспокоило ее, и вдруг ей показалось, что какой-то огромный поток захлестнул ее.
На какое-то время она, конечно же, потеряла сознание. А может, просто у нее, как у йогов, душа ненадолго оставила тело и стала подниматься все выше и выше, пока наконец ветки деревьев не перестали царапать ей лицо и цепляться за волосы. А потом она услышала свой крик, который еще долго эхом отзывался у нее в ушах. Какая-то часть ее мозга с ужасом и отчаянием наблюдала за тем, как рушится ее карточный домик, она уже ничего не могла сделать, ничем не могла помочь. Уже ничего нельзя сделать, даже если он сам позовет ее, позовет так, как не звал никогда. Никогда… никогда… никогда!
Было темно, все так же шел дождь, и его капли перемешивались со слезами, льющимися из ее глаз. Она услышала, как кто-то кричит, и наконец разобрала зовущий ее голос:
— Алекса! Алекса! Черт тебя побери, ответь мне!
Как он может найти ее, если она лежит на мягком мху под деревьями, которые прячут ее? Но тут сознание окончательно вернулось к ней, и она вспомнила о чудесной кобыле, на которой так бездумно скакала и которая сейчас корчилась в агонии где-то поблизости. И только для того чтобы помочь ей, Алекса подала голос:
— Я здесь! Я здесь! Но сначала… пожалуйста, ради Бога, сделай что-нибудь для нее! Сделай что-нибудь, я прошу тебя… я прошу тебя… сделай что-нибудь, чтобы прекратить ее страдания!
Он промок так же, как и она. У него в руках был большой фонарь. Несмотря на ее протесты и заверения, что с ней все в порядке, он сначала осмотрел ее, не сломала ли она себе что-нибудь.
— Пожалуйста, Николас, пожалуйста! Ты должен, ты должен!
— Тогда не двигайся. Будет лучше, если ты вообще не будешь шевелиться до тех пор, пока я не вернусь к тебе. Поняла?
Не дожидаясь, пока она ответит, он ушел. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он вернулся.
— Ты… Как ты?.. Я не слышала выстрела…
— Даже если бы у меня с собой было ружье, от него бы не было сейчас никакого толку. Ты хочешь знать как? Ножом! Вот как я это сделал! Тебе достаточно?
— Я так сожалею! Я так сожалею! Если бы только я послушалась конюха и не… Почему я сама не сломала себе шею? Ты думаешь, я когда-нибудь смогу простить себе?
Прижавшись к нему, она какое-то время чувствовала себя хорошо и уютно в его объятиях. А потом она все сразу вспомнила и постаралась освободиться от его рук.
— Я… Со мной теперь все в порядке. Не нужно… Я…
— Ты уверена? Ты знаешь, сколько пролежала здесь? — Его голос звучал бесстрастно. — Ты можешь стоять? Я могу взять у Иденов лошадь и приехать за тобой. Господи, Алекса! У тебя что, совсем нет здравого смысла? Как тебя вообще занесло сюда? Тебе уже давно пора вести себя так, как подобает взрослому человеку, а не маленькому капризному ребенку, который во что бы то ни стало пытается настоять на своем. Черт возьми, ты можешь идти или давай я понесу тебя?
Ей показалось смешным и странным, что она вдруг заговорила об этом, потому что ее карточный домик уже рухнул и в ее словах не было никакого смысла.
— Нет! Я хочу кое-что сказать тебе… я хотела и раньше… но не могла…
— Я думаю, тебя интересуют мои планы относительно Калифорнии? — Он все еще продолжал обнимать ее. — Мне жаль, что я не сказал тебе об этом раньше и тебе пришлось узнать обо всем от других.
— Значит, это правда?
— Да, это правда. Я получил от Лондона все, что хотел получить, и уже достаточно насладился именем и положением лорда Эмбри, наследника маркиза Ньюбери. Господи! Я с самого начала знал, что мне все это не понравится, что есть предел тому, с чем я могу смириться. Я сойду с ума, если останусь здесь и буду крутиться во всем этом подобно цирковой лошади! Я хотел сегодня сказать тебе об этом, Алекса. И хотя ты, наверное, думаешь… Что бы ты ни думала, веришь ты мне или нет, но я собирался сказать тебе… И, черт побери…
