Анжелика в Квебеке - Голон Анн (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— Как она красива! — сказал Буавит. — Мы так счастливы, что она заглянула к нам.
— Она не будет моей, — прошептал Вивонн, — тем хуже! Я еще увижу… — Он уткнулся лбом в стол и погрузился в глубокий сон.
Анжелика пробиралась сквозь бурю и завывания ветра. Второй раз в этом году она была так сильно пьяна. Да, она была пьяна, но именно это и помогло ей пережить эту ужасную ночь, хотя это вовсе была и не ночь, а только вечер, но такой мрачный и темный. Она шла вперед, как слепая, на ощупь; струи колючего снега обдавали ей лицо, их уколы были похожи на уколы шпаги. Северный ветер свирепствовал и властвовал над миром. Временами ей казалось, что она не продвинулась вперед ни на шаг. Согнувшись в три погибели, она чуть ли не ползла на четвереньках. Она держалась за стены домов, за колья ограды, ей нужно было дойти до дома м-зель д'Уредан, а там ей предстоит пересечь пустынное место и, главное, не упасть, иначе ей ничего другого не остается, как умереть посреди улицы Ла Клозери, в двух шагах от тумб с атлантами, поддерживающими земной шар, и труп ее найдут в водосточном желобе.
Внезапно почти рядом с ней послышался резкий звук, похожий на треск дерева, и как будто огромные крылья летучей мыши пронеслись над ее головой и разбились о стену. Приглядевшись, Анжелика поняла, что это крыло от мельницы. «Только этого мне не хватало, погибнуть от мельничного крыла…» Это немного отрезвило ее, но на смену алкогольному опьянению пришло опьянение от борьбы со стихией. Она добрела до атлантов и, присев на колени, обняла их, как собственных детей. Потом она бросилась во двор Банистера, как бросаются в море. Где же собака? Она нашла ее закоченевшее тело. Мертвая? Нет… «Я сделаю это! Я сломаю цепь!» Она потянула за нее, показался брусок прогнившего дерева, к которому и была прикреплена цепь. Собака почувствовала, что ее тянут за ошейник, и сопротивлялась, насколько ей позволяли силы.
Какая же она глупая! Не хочет освободиться от своих ненавистных кандалов.
«Ну иди же, иди!»
Она ждала, не в силах найти точку опоры, под тяжестью своей ноши.
В природе наступило затишье, как будто ода была поражена, изумлена! Затем повалил снег, как слезы текут сплошным потоком. В луче света, идущего от окна или открытой двери, показался силуэт человека, он вырос на краю бездны, из которой она пыталась выбраться. «Нет, вы не убьете меня, Эсташ Банистер!» Но это был Жоффрей де Пейрак, в своем черном пальто и меховой шапке, надвинутой на глаза, и он смеялся. Она не могла видеть это, но она чувствовала, что он смеется. Его рука схватила ее за запястье, он с силой потянул ее, а она тянула собаку. Показались еще какие-то люди, они подняли ее и понесли; и она оказалась в большой комнате, перед огнем очага, а вокруг нее — Жоффрей де Пейрак, испанцы, Жан Куеннак и собака с цепью на шее, забравшаяся под печку.
— Это вы! Это вы! — повторяла Анжелика, не веря своим глазам.
Он объяснил ей, что, не найдя ее дома, пустился на ее поиски со своими друзьями. Они узнали, что она только что ушла из трактира — безрассудный поступок! — с кузнечными щипцами в руке.
— Это вы! Это вы! — Анжелика бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе.
— Моя маленькая фея!
Их лица были в снегу и их одежды, но огонь их сердец способен был растопить вечную мерзлоту.
— Это вы! Любовь моя!
Буря опять расправила свои крылья над городом. К радости Анжелики, от возвращения мужа примешивалась уверенность, что он принадлежит сейчас только ей и не покинет ее, пока разыгравшаяся стихия не уйдет из Квебека.
Она решила, что роль женщины, требующей отчета, ей не к лицу, но считала, что следует сказать Жоффрею, что его долгое отсутствие в Силлери было для нее мучительным, почти безнадежным. Она не стала говорить ему, что Сатана расставлял ей ловушки, это было ее личное дело, она в состоянии сама все уладить; а беспокоило ее совсем другое. Она не боялась смерти, для нее самым страшным было потерять его любовь. Ни буря, ни потрясающий напиток Буавита, ни ее одиссея со щипцами не могли помешать ей задать главный вопрос: почему так долго отсутствовал, почему молчал?
Барсемпью намекнул ей на пылкость некоторых канадских дам, которые преследовали его.
Жоффрей де Пейрак смотрел на нее улыбаясь; она все еще казалась во власти опьяняющего напитка: ее глаза блестели, волосы были в беспорядке, а голос немного хрипел.
— Не скрою, иногда мне приходилось пускаться на хитрости, чтобы избежать затей нашей Беранжер, — сказал он, — но люди в крепости Силлери нуждались в моем присутствии. Я остался там, чтобы помочь им, у них был раненый и несколько больных.
— Что за раненый?
Во время обхода на него свалилась ледяная глыба. Несколько дней он был еще жив, затем умер.
— Вы могли бы послать за мной!
— В этот ужасные холод! Даже если бы дорога была очень короткой, я бы не подверг вас подобному путешествию. А потом, дорогая моя, разве не вы сами решили сделать передышку в вашей деятельности сестры милосердия? Мы же с вами обо всем договорились… Вы чересчур щедро раздариваете свое сердечное богатство направо и налево.
— Возможно, я смогла бы его утешить.
— Эти моряки не боятся ничего, ни страданий, ни смерти. Они привыкли исполнять свой долг и не ждут ничего, кроме новых приказов, таких, как «Ты должен жить!» Это помогает им лучше, чем утешение.
Он взял ее руку и прижал ее к своей щеке.
— Нет, я бы хотел сохранить эту маленькую ручку только для себя. — И он нежно поцеловал ее ладонь.
«Что вы за человек? — думала Анжелика. — Иногда вы жестоки и непримиримы… Иногда нежны, чувствительны к человеческим слабостям». В ее памяти всплыла фраза Сабины де Кастель-Моржа «Он очень добрый…». Да, это правда. Хотя временами он демонстрировал свою потрясающую бесчувственность.
— Любовь моя, мой дорогой друг, — вполголоса произнесла она, — я не уверена, что хорошо вас знаю.
— А это необходимо? У каждого человека есть свои тайны. Признаюсь вам, что я опасаюсь вникать в хитросплетения вашего сердца. К чему эта бесконечная тяжелая борьба за полное обладание любимым существом и его секретами? Очарование состоит в том, что ваш возлюбленный — загадка для вас.
Но хватит философствовать! Жизнь так коротка, так быстротечна, а мы тратим ее на созерцание и копание в непоследовательной человеческой натуре, будь то мужчина или женщина…
В этот час вы принадлежите мне, а я вам. Я наслаждаюсь вашими зелеными глазами, в которых отражается отблеск ваших мыслей, вашими губами, дрожащими от волнения. Я де позволю теням сгущаться над вашей жизнью, я держу вас в своих объятиях и сумею утешить и защитить вас самым верным оружием: Любовью.
— Я благословляю судьбу, подарившую нам встречу в этом мире…
Сквозь нечеловеческие завывания бури наплывали крики детей, как потерянные души в океане жизни. Анжелика проснулась в объятиях мужа. Шум вздымался огромной стеной, как океанская волна. Она поняла, что это не сон. Кричали дети, они звали на помощь.
Внизу Жан Куеннак и Маколле пытались в непроглядной ночной тьме выяснить, откуда идут крики.
— По-моему, хижина Банистера развалилась.
Вихревой поток сорвал с дома крышу, уже достаточно прогнившую. Банистер как раз поправлял солому на крыше, и его ветром отбросило на угол улицы, где его и нашли на следующий день. Жена отправилась за помощью, ее засыпало снегом, и она умерла. Ее найдут лишь весной, на одной из лужаек.
— Пройдем через погреб, — предложил Маколле. — Он прорыт довольно далеко, а с помощью лопаты мы доберемся до сарая Банистера.
Так и сделали. Они добрались до подвала лачуги и сломали дверь из погреба в комнату. Детей нашли забившимися в угол, занесенными снегом. Зашитой им служил труп их коровы. Их перенесли в дом Виль д'Аврэй и согрели у огня.
Это были четыре маленьких дрожащих существа, три мальчика и одна девочка. Самый младший рыдал навзрыд. Он успокоился только тогда, когда Элуа Маколле дал ему пожевать табаку. Дети явно привыкли жить среди дикарей. Может, лучше отдать их индейцам, пусть живут с ними, в лесу, им это не в новинку.
