Огненный цветок - Райт Синтия (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Лис направился к двери, и Сьюзен пошла проводить его, внимательно слушая, что он говорил: – Что же касается вашего внука… я с вами согласен. Ему совершенно необходима твердая рука, предпочтительно мужская. Вас, миссис 0'Хара, он явно уважает, но ему известно, что вы не поедете за ним верхом, не схватите на улице и не привезете домой, чтобы наказать.
– Вы можете говорить мне все, что угодно, – произнесла она нарочито смиренным тоном, когда они уже стояли на тропинке. – Сомневаюсь, что я упаду в обморок, но вам, вероятно, следует быть готовым и к этому.
Он откинул голову назад и громко рассмеялся. Потом уже более спокойно он рассказал ей столько, сколько ей необходимо было знать, опуская пикантные подробности о будках для удобства. «Достаточно, – решил он, – что она будет знать, что Бенджамен прогуливается по „Бесплодным землям“, вместо того чтобы невинно играть с другими мальчишками. Она достаточно знает жизнь, чтобы домыслить все остальное».
– Ну, падать в обморок вряд ли стоит, но Мэдди старается во всем быть похожей на свою мать. – Сьюзен с минуту постучала об пол ногой, о чем-то думая. – Хотя что-то предпринимать надо. Лис, а вы не хотите поужинать с нами послезавтра вечером? Вы мне нравитесь и, думаю, будете хорошо влиять на Бенджамена. Вероятно, за семейным столом вы сможете поладить. – Она замолчала, наблюдая за игрой мыслей в его голубых глазах. – Только… если вы не проездом через Дидвуд… Не имеет смысла привязываться к вам, если через неделю вы уже уедете отсюда.
Дэн погладил короткую, выцветшую на солнце бороду и трогательно усмехнулся.
– Нет, мэм, я планирую остаться здесь на некоторое время. И мне бы очень хотелось прийти к вам на ужин. Благодарю вас за приглашение. – С этими словами он вскочил на Уотсона и наклонился к Сьюзен: – А вы уверены, что вам не следует на этот счет посоветоваться с вашими родственниками? Сомневаюсь, что кто-нибудь из них будет рад видеть меня!
– Пшшш! – Сьюзен помахала рукой, как бы прогоняя его. – Приходите в шесть часов, а остальное предоставьте мне!
К тому времени, как Лис вернулся на «Бесплодные земли» и оставил Уотсона на конюшне, он уже не испытывал удовольствия от своих планов срочно провести распутный вечер. Однако он поднял на свое широкое плечо скатанную постель и дорожный вьюк и зашагал по грязи к Жемчужному театру.
В Дидвуде уже было несколько дюжин баров, много биллиардных и игорных домов, но «театры» с дурной репутацией жители знали лучше всего: Жемчужный, Бэлла Унион, Мелодион и Зеленый Фасад.
Большинство салунов имело такой вид, будто были выстроены за одну ночь, а некоторые из них представляли собой не более чем палатки. Их крыши протекали, а стены имели тенденцию оседать от пьяных драк и бурь. Лису больше нравился более крепкий вид «Жемчуга», и, конечно, там наверху есть настоящие комнаты для свиданий. «Бесплодные земли» были так переполнены, что Лис задумался, нельзя ли получить просто ночлег, не тратясь на девочку.
«Жемчуг» был набит выпивающими изможденными и грязными рудокопами, а вокруг карточных столов толпились жуликоватые личности, готовые играть всю ночь. Лис встал у стойки бара рядом с очень грузным и дурно пахнущим человеком. Он подумал, не исходит ли и от него такой же запах, но потом решил, что Мадлен Эвери как-нибудь дала бы об этом знать, например деликатно сморщив носик от отвращения. Энни Сандей научила сына понимать подобные намеки. После долгого ожидания хозяин бара наконец обратил на него внимание, и Лис, заказав двойной виски, безотлагательно опрокинул его. Вероятно, это сотрет память о нескольких прошедших неделях и всех конфликтных эмоциях, бурлящих в нем с момента его последней стычки с Кастером.
– Еще, приятель? – спросил его бармен, хрупкий, плешивый человечек с черными усами.
Лис кивнул. Вторую порцию он выпил чуть медленнее, но вместо того чтобы стереть его мысли, виски, казалось, только подстегнул их. Он всегда старался жить достойно, позволяя себе лишь безобидные мужские грешки. Он не был святым, но верил в права и свободы, на которых основана Америка.
Почему же тогда это испытание в Монтане оставило у него во рту привкус трусости? Он первый бы предложил идти в бой и настаивал бы на этом, если бы чувствовал, что дело правое. Он по-прежнему разрывался между чувством долга, присущим настоящему американцу, и симпатией к индейцам. На какой же стороне правда?
Что за черт, думал он. Эту проблему не под силу решить одному человеку, так какое же значение имеет то, что он думает или делает?
– Послушай, я думала, ты забыл меня, – промурлыкал тоненький голосок ему в плечо.
Лис взглянул вниз горящими глазами и обнаружил маленькую девушку с черными, как вороново крыло, волосами, которая недавно заигрывала с ним, стоя на балконе. На ней было поношенное платье из ярко-розового атласа, перешитое так, что открывалась половина ее груди. Ткань юбки крепилась на турнюре, посаженным высоко сзади, и ниспадала на усыпанный опилками пол. Она благоухала туалетной водой, на шее ее была повязана тонкая синяя лента. Лису это понравилось.
– Нет, не забыл, – дотронулся он загорелым пальцем до ее щеки. – Как тебя зовут, лапушка?
– Виктория. – Она не могла поверить, что и вблизи он также привлекателен, как и на расстоянии, но это была правда. У него были невероятно голубые глаза, ровные зубы и копна каштановых волос, а сильное лицо обрамляла аккуратная бородка. Похоже, что он может поднять ее одной рукой. – Мама назвала меня так в честь королевы Англии.
Лис изогнул бровь дугой, оценивая ироничность ситуации.
– С ее стороны это был прекрасный жест, ведь…
– Люди говорят, я красивее, чем королева Виктория, – заметила она.
Виктория попросила у бармена джин и горькое пиво, Лис заплатил за них и снова протянул свой стакан. Он, наконец, начинал испытывать чувства, на которые уже не надеялся, – некое оцепенение и крайнюю отдаленность от внешнего мира. Он вдруг с легкостью поверил в то, что у него нет проблем, ни вины, ни прошлого, ни будущего. Момент требовал от него лишь улыбки и наслаждения жизнью.
– У тебя такой вид, будто ты совершенно выбился из сил, добираясь до Дидвуда, – сказала Виктория, наклонившись к нему так, что ее пышная грудь прижалась к его широкой груди. – Ну и как, стоило?
Прежде чем он успел ответить, кто-то призвал всех к спокойствию, и на маленькой сцене «Жемчужины», расположенной в удаленном конце бара, появилось странное трио: женщина в причудливом красном бархатном платье, слишком жарком для сезона, мужчина со скрипкой и юноша, несущий нечто невообразимое, что на самом деле оказалось трубой. Перед сценой остановился мужчина, призывавший к тишине, и помахал рукой в воздухе.
– А теперь, джентльмены, – крикнул он, – прошу внимания! Вы присутствуете на редком празднике чувств и имеете счастливую возможность быть свидетелями представления одной и единственной Королевы песни. Да, друзья, я действительно говорю о всемирно известной мисс Виоле де Монморанси, которая оказалась в Дидвуде накануне гастролей по великим столицам Европы, где она покажет свое несравненное искусство перед королями, королевами и императорами!
Когда мисс де Монморанси начала свою первую балладу в сопровождении двух музыкантов, Лису пришло в голову, что она выглядит несколько потрепанной для роли всемирно известной дивы. Виктория, казалось, прочла его мысли.
– У тебя такой вид, словно тебе нужен небольшой отдых. Хочешь, поднимемся наверх, где немного поспокойнее? Я сниму с тебя сапоги и помассирую тебе шею…
Забавная вещь – инстинкт, который притягивает мужчину к женщине! Лису был безразличен запах Виктории, и все же он действовал на него, она не казалась ему привлекательной, но его тело как-то реагировало на ее горячие выпуклости, когда она прижималась к нему, и на зовущие нотки в ее голосе.
Энни Сандей обычно говорила, что настоящий мужчина поднимается выше своих инстинктов и никогда не будет спать с женщиной, которую не любит, не говоря уже о той, с которой едва знаком. Слишком плохо, что мир не мог жить по стандартам Энни Сандей. Порок иногда искушал Лиса, и тогда ему хотелось действовать безрассудно. Может быть, на самом деле, это было проявлением слабости, но слово «безрассудство» звучало более мужественно.
