Жемчужина императора - Бенцони Жюльетта (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Наверное, у него тогда были крупные неприятности?
– Вашему сиятельству не доводилось в последние дни заглядывать в газеты?
– Честно говоря, нет.
Бармен нырнул за стойку, достал пачку газет, выбрал одну и, мельком глянув на заголовки, протянул ее Морозини.
– Вот! Дочка Распутина, которая с некоторых пор живет у нас, собирается начать против него судебный процесс, обвиняя в убийстве ее отца. Здесь есть фотография этой дамы, и, прямо скажу, смотреть на нее не слишком приятно!
Альдо взял газету, и сердце у него замерло на миг: на снимке была изображена та самая женщина, которая обыскивала квартиру Петра Васильева!
– Да, лицо и в самом деле так себе!.. Знаете, Франк, пожалуй, приготовьте мне ваш номер первый, причем так, чтобы я смог потом повторить. Думаю, мне это понадобится...
Глава III
МАЛЕНЬКИЙ КРАСНЫЙ АВТОМОБИЛЬ...
Оказалось, что снадобье Франка, при условии, что им не злоупотребляют, действует совсем неплохо. Альдо оно помогло, по крайней мере, в одном: ему пришла в голову удачная мысль – вернуть жемчужину ее законному владельцу, попросив того, если он ее продаст, сделать что-нибудь для малыша Лебре. А там будет видно, может быть, ему и самому придется постараться, хотя вряд ли, поскольку Феликс Юсупов слыл очень щедрым и великодушным человеком. Словом, как бы там ни было, Маша останется довольна, а он избавится от хлопот.
Оставалось только добраться до Юсупова. Морозини никогда с ним не встречался и не знал его адреса. Франк сказал только, что тот живет где-то вблизи Булонского леса, но не уточнил, где именно. Не в правилах «Ритца» называть адреса клиентов, даже если это и не составляет государственной тайны. И все же бармен прибавил к этим скудным сведениям, что русский князь – владелец небольшого ресторана на улице Мон-Табор, то есть совсем недалеко от отеля, и что ресторан назывался «Русский домик». По словам все того же Франка, там хорошо обслуживают и вкусно кормят... Кроме всего прочего, хозяину случается туда заглядывать... Так что Альдо решил для начала пообедать в «Русском домике».
Примерно в половине первого он вышел из отеля и пешком направился к улице Кастильоне. Он спустился до пересечения с улицей Мон-Табор и, свернув за угол, угодил в середину собравшейся на тротуаре толпы. Прохожие с видом знатоков любовались тем, как два человека приблизительно одного роста и комплекции энергично выясняли отношения, а попросту говоря, тузили друг друга, причем один из них отчаянно вопил, то взывая о помощи, то призывая полицию. Движение, и без того на этой тихой улочке не слишком оживленное, окончательно прекратилось из-за маленького ярко-красного «Амилькара» с черными кожаными подушками, вставшего поперек мостовой. Должно быть, водитель выскочил из него и, не теряя времени, набросился на свою жертву...
Едва увидев знакомую машину, Альдо рванулся вперед, если не в бой, то, по крайней мере, напролом через небольшую толпу. Он безжалостно расталкивал зевак, пробираясь в первый ряд. Добившись своей цели, он смог наконец увидеть во всей красе искусство того из противников, на чьей стороне к этому времени оказался перевес и который изо всех сил трудился над физиономией врага: удары сыпались с регулярностью метронома, и беднягу уже не держали ноги. И вот победитель добил его великолепным апперкотом в челюсть, отправив в нокдаун – то есть под аплодисменты зрителей отбросил в дверной проем, где тот окончательно и рухнул...
– Надеюсь, это послужит тебе уроком, бесстыжий обманщик! – выкрикнул Адальбер Видаль-Пеликорн. (Это был, конечно же, он!) – А если в ближайшие двадцать четыре часа не вернешь обратно то, что у меня украл, ты у меня еще получишь!
– Полиция идет! – предупредил кто-то из толпы. Морозини одним прыжком очутился рядом с другом, схватил его за руку, подтащил к машине, сам нырнул на водительское место и взялся за руль.
– Скорее! Нам больше здесь нечего делать!
К счастью, мотор продолжал работать. Альдо достаточно было всего лишь включить передачу и нажать на акселератор, и маленькая гоночная машина ракетой сорвалась с места, а Адальбер, который поневоле оказался пассажиром и еще долго не мог прийти в себя от изумления, смог выговорить только некоторое время спустя:
– Ничего себе! А ты-то откуда взялся?
– С неба прилетел! Как и полагается ангелу-хранителю. Если бы не я, на тебя надели бы наручники и уволокли в полицейский участок. Что тебе сделал этот бедолага? И, прежде всего, кто он такой?
– Коллега! – проворчал археолог, вытаскивая из кармана большой платок, чтобы утереть струившуюся из носа кровь. – Его зовут Фруктье Латроншер!
– Через дефис? Как Видаль-Пеликорн?
– Нет, Фруктье – его имя.
– И что же он тебе сделал?
Для того чтобы удобнее было разговаривать, а еще – потому что Альдо понятия не имел о том, куда ехать, он остановил машину под каштанами на Елисейских Полях.
– Почти ничего! Всего-навсего заставил меня прогуляться до Асуана, где назначил свидание под тем предлогом, что ему необходимо показать мне надписи, которые он случайно обнаружил рядом с первым порогом Нила, но не сумел расшифровать.
– Египтолог, который не умеет прочесть иероглифы? Это что-то новенькое!
– Он не египтолог. Он изучает цивилизации Евфрата. Потому-то я ничего и не заподозрил.
– В таком случае что он делал в Асуане, ведь это не его территория?
– Якобы отдыхал в отеле «Старый порог», и открытие, о котором идет речь, совершил случайно во время прогулки.
– А вы с ним в такой большой дружбе, что для него совершенно естественно было вспомнить о тебе, чтобы поделиться своей находкой?
– Не сказать, чтобы мы были друзьями, но он всегда выказывал мне величайшее уважение, можно даже сказать – преклонение. Словом, у меня не было ни малейших оснований в нем усомниться. Вот только... когда я приехал в Асуан, его там уже не было. Он уехал, оставив мне письмо с кучей извинений и тремя орфографическими ошибками: изъявлял сожаление по поводу того, что нашу встречу придется отложить, поскольку его отец только что скончался в Монтобане и он должен туда вернуться.
– Так что тебе тоже пришлось уехать восвояси. Только ведь не из-за этого ты так его отколотил несколько минут тому назад? Он же не виноват в том, что потерял отца...
– Если не считать того, что он потерял его десять лет тому назад. Сразу после возвращения я наткнулся на одного человека, который кое-что знал на его счет и просветил меня: вот уже полгода как этот проходимец водит меня за нос. Он такой же археолог, как... как... да как ты, например! Только он очень много читал и хорошо соображает. Вот отсюда и эта поездка через весь Египет.
– И что за ней крылось?
– Самое обыкновенное ограбление. Меня просто-напросто обокрали – ободрали как липку, ни дать ни взять – разбойники на большой дороге...
– Ограбили квартиру на улице Жуффруа? Но, когда я там был, твой Теобальд ничего не сказал мне об этом!
– Нет... не на улице Жуффруа!
Адальбер снял маленькую кожаную фуражку, которую всегда надевал, садясь за руль, и выпустил на свободу кудрявую соломенную шевелюру, к сорока годам слегка засеребрившуюся. И тотчас прядь волос привычно упала ему на лоб, прикрывая глаза чудесного голубого цвета, обманчиво простодушное выражение которых придавало нечто ангельское его круглому курносому лицу, за годы раскопок потемневшему под палящими лучами египетского солнца. Но, хоть Адальбер и был самым лучшим парнем на свете, честным и верным другом и выдающимся археологом, не следовало слишком доверять его невинной и даже наивной внешности: этот долговязый и всегда одетый с иголочки человек обладал неожиданными особенностями и умениями: например, он почти профессионально и на удивление ловко управлялся с любыми замками. Это не означает, что последний представитель старинного пикардийского рода Видаль-Пеликорн был заурядным взломщиком, но его способности порой оказывались весьма полезными во время поисков, которые заставляли его вместе с Морозини разъезжать по всей Европе и загоняли даже в Палестину. Закоренелый холостяк, – хотя и было у него в жизни приключение, которое едва не привело его под венец, – Адальбер был беззаветно предан Альдо и преисполнен нежного восхищения Лизой, перенося это чувство и на детей.
