Великолепная маркиза - Бенцони Жюльетта (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
– Вы что, с ума посходили? Это она-то шлюха?! Ненапудренная, ненарумяненная, одетая как монахиня? Вы разве не видите, что она в трауре? Ну и народ! Хочет свободы и не умеет уважать чужое горе!
Анна-Лаура открыла глаза и увидела перед собой водоноса. Люди бросились к полным ведрам, которые он только что поставил на землю. Ведь стояла такая жара! В мгновение ока цепь, сомкнувшаяся вокруг Анны-Лауры, разомкнулась. Кроме двух мужчин, захотевших ее раздеть, остались еще несколько женщин и парочка ротозеев, не желавших пропустить бесплатное развлечение.
– Может, она и в трауре, но ее кабриолет чуть было не задавил Малыша Луи! И мы его сожжем!
– Если вам так хочется, расправьтесь с кабриолетом, но оставьте гражданку в покое! У нее, возможно, не осталось ничего, кроме этого экипажа.
– Пусть ходит пешком, как все остальные. Но ты, похоже, ее знаешь? Кто же она?
– Ну, конечно. Я ношу воду в ее дом. Это гражданка Понталек. Она недавно потеряла свою единственную дочку. Малышке не было и двух лет.
– Понталек? Похоже, она аристократка, а?
– Ну и что? Нельзя же винить человека за его происхождение. Вы видите, что она еще совсем молоденькая. И уж поверьте мне, очень несчастна. Потому что шлюхи это как раз по части ее муженька.
Женщина с пронырливыми глазами и острым носом обратилась к защитнику Анны-Лауры:
– Как это вышло, что ты ее так хорошо знаешь, гражданин...
– Мерлю! Жонас Мерлю из тупика Двух мостов. Я же уже сказал, что ношу в ее дом воду! И слышу, о чем судачат на кухне. Позвольте мне проводить бедняжку домой! Она и так жертва, нечего делать из нее великомученицу! Это было бы немилосердно.
– И где же она живет?
– На улице Бельшас.
– Тогда мы пойдем с тобой, – решила женщина. – Охота посмотреть на ее муженька...
Анна-Лаура вернулась домой пешком. Полумертвая от страха Бина семенила рядом. Кабриолета больше не существовало, лошадь куда-то увели, и Сильвен, больше привязанный к ней, чем к хозяйке, исчез следом. Маркиза шла твердым шагом, без посторонней помощи. Ее спаситель снова подхватил свои ведра, в которых не осталось ни капли воды, и больше не обращал на нее внимания, насвистывая какую-то задорную песенку.
Анне-Лауре хотелось его поблагодарить, но водонос явно не желал возбуждать лишние подозрения, которые и так навлек на себя своим благородным поступком. Это был мужчина без возраста, среднего роста, сутулый, отчего казался ниже ростом. Под старой шляпой, защищавшей его от солнца, был виден парик из шерсти, какие носят моряки, а седая борода скрывала половину лица. Красный нос пьяницы и покрасневшие тяжелые веки дополняли в общем-то ничем не примечательную физиономию.
Когда они пришли к дому на улице Бельшас, выяснилось, что маркиза не было дома, и небольшая толпа, шедшая за Анной-Лаурой от площади Сен-Сюльпис, разочарованная и ворчащая, лениво разошлась. Остались лишь несколько женщин, двое мужчин и водонос, к которому Анна-Лаура и обратилась с взволнованными словами благодарности. Тот только отмахнулся. Но прежде чем уйти, мужчина снял кокарду со своей вылинявшей фетровой шляпы и протянул ее молодой женщине.
– Напоследок один добрый совет, гражданка. Если ты не хочешь неприятностей на свою голову, не выходи на улицу без этого! И больше никаких кабриолетов, тем более что твой уже спалили. И вообще появляйся на улицах как можно реже – целее будешь.
Анна-Лаура, оправившаяся от страха, внимательно вслушивалась в слова своего спасителя. Только что перед толпой его голос звучал резко и пронзительно, а теперь был мягче и мелодичнее. И в этом голосе была какая-то магия, несмотря на простонародный говор. Он сумел усмирить разъяренную толпу и спасти Анну-Лауру, к тому же сумел уцелеть и сам.
Госпожа де Понталек обратилась к Урсуле – кухарке, поспешившей на помощь своей хозяйке.
– Вы ведь знаете этого человека, Урсула? Он утверждает, что носит в наш дом воду. Его зовут Жонас Мерлю, так ведь, Урсула?
Женщина пристально посмотрела вслед удалявшейся фигуре.
– Ничего подобного! Я его никогда прежде не видела... – она с сомнением покачала головой.
Глава 3
10 августа 1792 года
В полночь тревожный гул набата разбудил Париж...
В городе уже несколько недель не звонили колокола. Первым тишину нарушил колокол монастыря Ордена францисканцев, за ним зазвонили в церкви Сент-Андре-дез-Ар, в предместье Сент-Антуан, в Гравилье, Ломбаре и Моконсее. Молчал только колокол в Сент-Жермен-л'Оксерруа, когда-то давший сигнал к началу Варфоломеевской ночи. Поэтому он и не подавал голоса – эта ночь по злому умыслу должна была стать повторением той страшной резни...
Потом заговорили барабаны. Они возвестили общий сбор. А ночь 9 августа была красивой, теплой, удивительно звездной. Париж сиял всеми огнями, освещенный, как в праздник, окружая светящимся ореолом темный дворец Тюильри и его сады. Там горели только несколько наружных светильников, и все здание казалось огромным и загадочным животным.
Несколькими часами раньше Жосс де Понталек привез в Тюильри Анну-Лауру под предлогом того, что он не желает волноваться о ее судьбе в то время, когда он будет защищать жизнь своего короля и его семью. Было известно, что надвигаются решающие события и без схватки не обойдется. Поэтому, когда маркиз де Понталек вышел из дома с пистолетами и настоящей, а не придворной шпагой, Анна-Лаура без колебаний последовала за ним. Она наконец-то получила доказательства привязанности маркиза – ее супруг отказывался расставаться с ней в минуту опасности. Разделить участь мужа, какой бы она ни была, разве не об этом она мечтала?
С 20 июня, когда отвага короля заставила отступить жителей предместий, бунтовщики только ждали своего часа. Обстановка продолжала накаляться. На восточной границе собрались австрийские и прусские войска, возглавляемые герцогом Брауншвейгским, готовясь вторгнуться во Францию. «Отечество в опасности» – под этим лозунгом начали вербовку добровольцев прямо на перекрестках, чтобы пополнить поредевшие ряды королевской армии. Лафайет, узнав о том, что произошло в Тюильри, покинул армию, чтобы защитить королевскую семью.
Жирондистское правительство едва держалось, ему наносили ощутимые удары самые яростные участники Клуба якобинцев, целью которых было добиться от Национального собрания свержения короля. К тому же, перед ставшим уже ритуальным празднованием дня падения Бастилии 14 июля в Париже собрались республиканцы, прибывшие из Марселя, Бреста и с севера Франции. Они напоминали стаи голодных волков. Их ярость и чинимое ими насилие посеяли страх, который власти тщательно скрывали под командирскими окриками. Праздник на Марсовом поле порадовал «сердца патриотов». Под равнодушным взором Людовика XVI там сожгли огромное дерево, увешанное до самой макушки дворянскими гербами, и стол с коронами, лентами, нитями жемчуга и другие символы дворянской власти. Народ ликовал – люди танцевали, подпрыгивали, кричали возбужденно вокруг этого костра, как американские индейцы вокруг столба пыток, рискуя поджечь свои кокарды и одежду.
А 28 июля газеты вышли с так называемым манифестом герцога Брауншвейгского. Герцог пригрозил – если парижане не подчинятся немедленно и без всяких условий своему королю, монархи-союзники жестоко отомстят, сровняв Париж с землей и подвергнув мятежников пыткам. Немедленно увеличилось количество наспех сбитых помостов на открытом воздухе и трехцветных палаток, где записывали добровольцев, но страх спровоцировал и гнев секций, и без того уже взбудораженных экстремистами и теми, кто корыстно искал в падении короны грядущую власть и богатство.
Монархию должно было свергнуть как можно быстрее, чтобы поднять людей на борьбу с захватчиками. Идея сама по себе была неплоха. К несчастью, слишком много сброда проникло в ряды тех, кто видел в добродушном Людовике XVI врага страны и кто сгорал от желания принести наивысшую жертву.
Анна-Лаура давно не бывала в Тюильри. Она никогда не стремилась попасть во дворец. Там ей нечем было занять себя, она чувствовала себя ненужной и неуклюжей среди всех этих блестящих и незнакомых ей людей. А так как Жосс никогда не стремился к тому, чтобы его жена добилась успеха при дворе, на что у него были свои причины, то те, кто знал о ее существовании, считали ее хрупким созданием слабого здоровья, оправляющимся после очередного выкидыша. Это было исчерпывающим объяснением ее уединенной неприметной жизни. Именно поэтому появление Анны-Лауры в траурном одеянии в покоях королевы стало своего рода сенсацией.
