Валентина - Майклз Ферн (бесплатные серии книг TXT) 📗
– Ваше Величество забывает, что я придворная дама, а не служанка. Я передам слугам указания насчет ванны.
– Валентина, – вдруг заговорила очень вкрадчиво Беренгария, – меня сейчас посетила одна хорошая мысль. Помнишь, как Сина купала нас, когда мы были с тобой детьми? Ты говоришь, тебе нужно поспать?
При воспоминании об обнаженном теле Валентины, сверкающем в потоке солнечного света, взгляд королевы стал жгуче-томным.
– Ваше Величество может искупаться, но без меня, – твердо заявила Валентина, от отвращения ее даже передернуло. – Королева забывает, что мы уже не дети.
Беренгария собралась было возразить, но передумала. Лучше уж подождать и выбрать нужный момент! В глубине души королева не сомневалась, что рано или поздно Валентина подчинится всем ее желаниям. Ведь она молодая женщина, вполне созревшая для страсти, но, вне всякого сомнения, еще девственница.
Вся жизнь Валентины, исполнявшей теперь обязанности придворной дамы, проходила изо дня в день под пристальным взором повелительницы. Приближенные королевы вели довольно замкнутый образ жизни, и ни один мужчина не мог бы ухаживать за дамой без ведома и одобрения Беренгарии.
– Сегодня у меня нет желания чувствовать на своем теле шершавые руки Сины. Если ты отказываешься составить мне компанию, то пришли ко мне Тарсу, эту глупую девицу, что присоединилась к нам на Кипре.
Валентина бросила на Беренгарию откровенно презрительный взгляд. Тарса была дочерью Исаака, бывшего правителя Кипра, низложенного Ричардом Львиное Сердце как раз перед прибытием в Акру. Теперь на кипрском троне сидел Ги де Лузиньон – ему король Ричард пообещал в дальнейшем и корону Иерусалима.
– Ваше Величество имеет в виду кипрскую принцессу? – с невинным видом спросила Валентина, зная, что Беренгария бесится, когда слышит титул Тарсы.
– Да, – с жаром ответила королева. – Что ты думаешь об этом неожиданном пополнении свиты?
Беренгария испытующе поглядывала на Валентину.
– К сожалению, я не могу вынести никакого суждения. Мне слишком редко доводилось бывать в обществе Тарсы.
На самом деле Валентина уже составила определенное мнение о кипрской принцессе – смуглой девушке небольшого роста и с соблазнительными формами. Она обладала многими талантами: играла на лютне и арфе, а ее сладкозвучное пение могло бы соперничать с трелями птиц.
За два дня до пленения отца, короля Исаака, Тарса сама сдалась в плен и бросилась к ногам Ричарда, умоляя о пощаде. Король Англии великодушно принял ее и повелел войти в свиту Беренгарии. По мнению Валентины, кипрская принцесса представляла собой скрытную и безжалостную хищницу, готовую при любой возможности извлечь для себя выгоду.
– Хорошо, я пошлю за Тарсой и скажу, чтобы принесли воду для купания, и я сама застелю постель свежими простынями, – сказала Валентина, направляясь к двери с охапкой грязного белья.
Вернувшись в башню, где расположилась королева, Валентина обнаружила, что та уже погрузилась в большую медную лохань, наполненную душистой водой. Тарса, смуглая и сладострастная кипрская принцесса, прислуживала королеве, растирая мыльную пену по розовой спине Беренгарии.
Валентина вошла без стука, и Тарса вскочила, ее лицо исказилось от страха и пошло красными пятнами.
– Это леди Валентина, – успокоила ее Беренгария, снова притягивая за руку к лохани. – Не бойся!
Пока Валентина перестилала постель, Беренгария и Тарса смеялись, плескали друг на друга водой и играли ускользающим из рук куском мыла. Платье кипрской принцессы спереди было уже совершенно мокрым, и ткань прилипла к телу, обрисовав волнующую грудь. Беренгария схватила губку и вложила в ладонь Тарсы.
Валентина украдкой наблюдала за женщинами, расправляя простыни. Принцесса мягкими движениями растирала Беренгарии спину, продвигаясь к изящному изгибу шеи. Медленно и методично она намыливала розовые плечи королевы. Валентина в замешательстве отвернулась, заметив, как Тарса, словно пробуя какое-то лакомство, облизнулась, когда губка неторопливо заскользила по крепкой подрагивающей груди Беренгарии.
Поспешно закончив перестилать простыни, Валентина повернулась, чтобы уйти. Беренгария скользнула в теплую прозрачную воду и оперлась головой о закругленный край лохани. Долгим и томным взглядом следила она за Валентиной, полные влажные губы приоткрылись, обнажив ряд мелких белых зубов.
Многозначительно глянув на Валентину, Беренгария окунула руку Тарсы в воду и зажала между своих ног. Королева блаженно застонала, и Валентина увидела, как заколыхались ее бедра. Потрясенная увиденным, девушка, почувствовав себя униженной, выскочила из комнаты, и долго еще в ушах у нее звенел смех Беренгарии.
Паксон пересек город и направился в предместье, где ждал его Мештуб, верный друг.
– Долго же тебе пришлось ждать, дружище, – рассмеялся султан Джакарда.
– Да уж, пришлось, – добродушно проворчал Мештуб, радуясь, что Паксон вернулся целым и невредимым. – Я был уверен, что англичане обезглавят тебя!
На смену облегчению к нему в душу закралось желание расспросить друга о подробностях, круглые черные глаза Мештуба блестели от любопытства.
– Расскажи-ка, Паксон, каково это – спать с инглези! Отличаются они от наших женщин?
Паксон засмеялся.
– Тело такое же, только душа другая. Я уже говорил тебе, Мештуб, у каждой женщины – своя душа. Гладкая кожа, мягкие изгибы фигуры – все одинаково. Душа делает каждую женщину неповторимой.
Это Мештуб слышал и раньше. Паксон заметил разочарование на лице друга.
– Так, значит, только подробное описание проведенной мной ночи удовлетворит тебя, а, Мештуб? Ну хорошо, эта инглези, пожалуй, немного отличается от остальных. У нее неутолимый аппетит в любовных утехах. Мне казалось, такая жажда соитий может быть только у мужчин. У этой женщины прекрасная кожа, а плоть нежная и притягательная, но есть у нее и неожиданная сила. Прикосновение рук вроде бы подобно касаниям лепестков розы, но всегда чувствуется, что под лепестками – шипы. Бедра восхитительно округлы у этой инглези, но сжимают они сильно и цепко. Ну, Мештуб, хватит с тебя на сегодня! Когда же ты найдешь себе женщину?
– Скоро, Пакс, скоро! Есть тут одна маленькая бедуинка из селения у родника Эль Рибар. Если Аллаху будет угодно, я заполучу ее себе в жены.
– Но кое-что Аллах не сможет за тебя исполнить, и это как раз тот случай! – забрюзжал Паксон. – Мештуб, ты должен добиться своего счастья сам, а потом уже можешь поблагодарить и Аллаха.
Пока они ехали бок о бок, коротая время в разговорах, сопровождаемые ровно бегущей пантерой, придворная дама королевы не выходила у Паксона из головы. Она казалась расстроенной, словно невыносимая тяжесть лежала у нее на сердце.
Размышляя о ней, Паксон понял причину беспокойства Валентины: соучастие в делах Беренгарии делало ее столь же виновной в измене королю, сколь повинна была и сама королева. Султану Джакарда стало жаль, что он внес свою лепту в горести понравившейся ему девушки. Паксону хотелось бы снова увидеть Валентину счастливой и беззаботной – именно такой он увидел ее впервые, на турнире в честь королевской свадьбы.
Менгис похитил придворную даму вместо королевы. Глаза девушки тогда сияли от возбуждения, щеки горели румянцем, грудной смех звенел звонко. Паксон вспоминал, какой она показалась ему красивой, высокой, стройной, как блестели на солнце ее длинные волосы, а глаза сияли сапфирово-голубым светом.
Валентина была тогда столь прекрасна, что ни на минуту не возникло у него сомнение: а та ли женщина перед ним, которую уже начали восхвалять в своих песнях менестрели?
Мештуб придвинулся к Паксону и хлопнул его по колену.
– Запросы инглези были так непомерны, что теперь ты засыпаешь в седле? Где бродят твои мысли, друг?
Паксон засмеялся и пришпорил своего коня.
– Я думал, Мештуб, о глазах цвета безбрежного моря и стройной изящной фигуре другой инглези.
