Искушая судьбу - Рединг Жаклин (читаем книги txt) 📗
Может быть, он вообще решил не спускаться к ужину, подумала Мара, изучив названия нескольких книг, стоящих на полках, и подивившись разносторонности собрания. Она сняла с полки потрепанный томик стихов Спенсера и, прежде чем поставить обратно на место, перелистала несколько страниц. Наполовину вытащенная со своего места стояла книга Вудхауса «Путеводитель по Королевству Ирландии». Найдя это вполне похвальным, она улыбнулась.
Пересекая комнату, чтобы взглянуть из высокого, занавешенного окна на ночное небо, Мара вдруг заметила портрет, висящий высоко над каминной доской из черного мрамора и наполовину скрытый в тени. Непонятно почему, но ее потянуло к нему.
Она медленно подошла к картине, и при виде смотрящего на нее лица матери ее охватило странное чувство.
Портрет был написан задолго до того, как солдаты Кромвеля осадили Кулхевен, когда самой большой заботой Мары было то, как бы улизнуть от уроков танцев, даваемых ей гувернанткой миссис Пиблс. В их местах все звали ее мать красавицей Эданой. На картине она была изображена возле зубчатой стены одной из башен, Кровавой, той самой, где позднее ее застрелили «круглоголовые». Она смотрела в сияющее летнее небо, и ее ничем не скрепленные сверкающе-рыжие волосы развевались на ветру.
Мара как сейчас помнила тот день, когда был написан этот портрет, и ссору между матерью и отцом по поводу платья, которое она должна была надеть. Он настаивал на небесно-голубом, она же предпочитала изумрудное. В конце концов отец настоял на своем, однако ценой того, что на портрете ясно отразился вспыльчивый характер матери. Даже сейчас Мара ясно видела гордо поднятый подбородок и силу, излучаемую ее светло-голубыми глазами.
Мара закрыла глаза. «О, мама, как мне тебя не хватает!»
Если бы только можно было вернуть те беззаботные дни. Если бы солдаты в тот злосчастный день не прорвали оборону. Если бы мать не отказалась сдать Кулхевен. Если бы…
– Добрый вечер, мисс Вентворт!
Глава 6
Мара резко обернулась на звук раздавшегося за ее спиной глубокого мужского голоса.
У нее перехватило дыхание. В дверях стоял он, граф, собственной персоной, и выглядел даже крупнее, чем она себе его представляла. Висевший на лестнице портрет не льстил ему. Собственно говоря, наяву он выглядел даже еще более грозным. Мара быстро нацепила на нос очки Арабеллы, и его черты расплылись в тумане.
Прежде чем заговорить, она вынуждена была нервно сглотнуть и возненавидела себя за этот страх.
– Добрый вечер, милорд. Я восхищалась этим замечательным портретом.
Он подошел поближе и, прислонившись к высокой книжной полке, скрестил руки на груди.
– Замечательный портрет, не правда ли? Он остался от прежних владельцев Кулхевена и каким-то чудом уцелел после того, как замок был взят штурмом. Висел среди прочих в галерее, но изображенная на нем особа так заинтересовала меня, что я решил перенести портрет сюда, чтобы иметь возможность видеть его почаще.
«Остался от прежних владельцев…» После этих слов куда-то исчезло волнение, охватившее Мару при встрече лицом к лицу с ним – ее врагом. Ей очень хотелось сказать ему, что портрет никто не оставлял, наряду со всем прочим он, скорее, был украден у ее семьи войском «круглоголовых», но придержала язык.
Она должна думать, поступать и отвечать так, как это могла бы делать Арабелла. А Арабелла никогда бы не рискнула противоречить ему или говорить, когда от нее этого не ждут. Ей это даже и в голову не могло бы прийти.
Поэтому вместо этого она потупила взор и как можно нежнее ответила:
– Портрет просто замечательный, милорд. Но не кажется ли вам, что эта женщина выглядит слишком дерзкой, слишком уверенной в себе? у Сент-Обин помолчал, глядя на нее со странным выражением на лице, потом, отвернувшись, пересек комнату.
– Хотите чего-нибудь выпить, мисс Вентворт?
Маре хотелось бы знать, почему он не ответил на ее вопрос, но она решила не добиваться ответа.
– Да, милорд, с большим удовольствием.
Опустив голову, она поверх очков могла вполне ясно видеть Адриана, который подошел к буфету, чтобы налить спиртное. Он был одет совсем просто, в черные бриджи, белую рубашку и черные сапоги до колен. На нем был небрежно повязанный шейный платок, обшлага рукавов были закатаны до локтей, обнажая загорелые руки, которые, казалось, могли задушить и медведя.
Все в этом человеке говорило о силе и властности.
Даже то, как его большие руки держали бутылку с алкоголем. Она поймала себя на том, что смотрит на ровную и твердую линию его челюсти, на то, как светятся в свете очага его густые волосы, цвет которых гармонировал с золотисто-карими глазами.
Он искоса посмотрел на нее, и Мара быстро отвела глаза.
– Надеюсь, что вы извините меня за некоторую небрежность в одежде, мисс Вентворт, Здесь, в Кулхевене, я предпочитаю удобство приличиям.
– Нет-нет, милорд. Я не возражаю.
Собственно говоря, подумала она про себя, она бы и сама с огромным удовольствием сию же минуту сняла бы эти дурацкие очки и отодрала с платья Арабеллы душащий ее воротник. Она направилась было к нему, но он протянул ей бокал.
– Если хотите, мы можем посидеть здесь, возле огня.
Она села в мягкое кресло, которое он ей пододвинул, и поискала взглядом, куда бы поставить свой бокал, но, не найдя ничего в том тумане, который стоял перед ее глазами, продолжала держать его обеими руками, поставив на колено.
– Ужин будет подан через несколько минут, – сказал он, разглядывая в свете камина содержимое своего бокала. – Я думаю, что мы можем использовать это время для того, чтобы получше узнать друг Друга.
Сама не зная почему, Мара начинала чувствовать, что Сент-Обин не очень рад ее пребыванию здесь. Странно, подумала она, особенно если принять во внимание то, что они должны пожениться. Чтобы смягчить внезапно пересохшее горло, она отпила глоток из бокала. Питье; приготовленное из смородины и вишни, было вкусным и немедленно вызвало ощущение тепла в желудке.
– Вы, кажется, нервничаете, мисс Вентворт. Это из-за меня?
А что он предполагал, черт бы побрал эти его глаза?
– Нет. Это просто вызвано незнакомой обстановкой, милорд. Я чувствую себя несколько одинокой и чужой среди ваших людей. Не то чтобы они вели себя негостеприимно. Нет, совсем наоборот. Все были очень приветливы. Но пребывание в новом месте, особенно таком, как это, всегда немного пугает. Я уверена, что со временем привыкну.
Он кивнул:
– Жаль было услышать, что ваша мать оказалась не в состоянии сопровождать вас в поездке. Я уверен, что ее присутствие помогло бы вам легче переносить пребывание здесь. Хантингтон, мой камердинер, сказал мне, что она заболела перед самым вашим отбытием из Англии. Полагаю, заболевание не очень серьезно?
Поборов возбуждение, вызванное первой встречей, Мара начала входить в роль Арабеллы.
– Это случилось с ней в последнюю минуту. – Она помолчала, пытаясь, чтобы ее слова прозвучали как можно убедительней. – Хотя отец заверил меня, что беспокоиться не о чем. Я надеюсь, что очень скоро она поправится и сможет присоединиться к нам. Мне немного трудно здесь, милорд. Извините, если вам покажется, что я слишком много говорю об этом. Просто здесь все так непривычно для меня. До этого я никогда не уезжала так далеко от дома, не говоря уже о другой стране. Хотя это и может показаться увлекательным приключением, но вместе с тем несколько утомительно. – Она опустила глаза и скромно добавила:
– Вы были совершенно правы, когда сказали, что в присутствии моей матери мне было бы намного легче.
Адриан отхлебнул свое бренди.
– Надеюсь, что ваша мать приедет скоро и нам не придется слишком надолго откладывать нашу свадьбу.
Черт побери! В своих попытках получше сыграть свою роль она зашла слишком далеко. Отложить свадьбу? Ни в коем случае! Она должна сыграть на его мужском инстинкте. Сделать так, чтобы он отказался ожидать прибытия матери. Но как она может этого добиться, выглядя в глазах всех очкастой монахиней?
