Ложь во спасение любви - Картленд Барбара (книги онлайн полные версии .txt) 📗
Сейчас они достали из дорожного сундука очень симпатичное платье из белого муслина с вышитыми по подолу лилово-сиреневыми анютиными глазками и расшитое лентами, в тон ее высокому капору.
Поверх платья Кармела надела обтягивающий фигуру изящный шелковый плащ бледно-сиреневого цвета с фиолетовыми кнопками, бархатным воротником и манжетами того же оттенка.
Он был сшит по последней моде, словно его только на днях прислали из Парижа, впрочем, девушки-горничные в этом и не сомневались.
— Жаль, вы не побудете здесь подольше, ваша светлость, — сетовали они, — тогда нам удалось бы увидеть все ваши очаровательные наряды. У нас в доме так давно не бывали по-настоящему элегантные дамы.
— Думаю, граф скоро начнет давать балы, — заметила Кармела, чтобы хоть что-то сказать.
— Как бы хорошо! — воскликнула одна из горничных. — Здесь бывает так тоскливо, когда нет особой работы, и все одинаково, день за днем, месяц за месяцем. Но раз его светлость еще молод, может, он и женится.
Тут они весьма выразительно посмотрели на Кармелу, и она поняла — они уже видят в ней невесту графа.
Она постаралась убедить себя в нелепости их догадок. В конце концов, граф и Фелисити приходятся друг другу двоюродными братом и сестрой, а в большинстве семей такая степень родства считается слишком близкой для брака.
«Если он и нашел мужа Фелисити, — размышляла Кармела, — скорее всего, он выбрал кого-то из Гэйлов, нуждающегося в средствах. Мне нужно быть осторожной и не дать никому надежды, если, конечно, меня не выдадут замуж обманным путем, прежде чем я вообще соображу, в чем дело!»
Эта мысль испугала ее, но она успокоилась, подумав, что не стоит расстраиваться заранее, и лучше не рассуждать на подобные темы.
Насколько Кармела знала, в обществе считалось хорошим тоном устраивать длительные помолвки. Оставалась лишь надежда исчезнуть из жизни Гэйлов через месяц-другой, когда умрет жена Джимми.
Правда, сколько Кармела ни пыталась хладнокровно оценить создавшуюся ситуацию, как бы решительно ни уговаривала себя, что нет никакой необходимости волноваться, все-таки ее сердце неистово заколотилось, когда горничная воскликнула:
— Вот мы и приехали, ваша светлость! Теперь вы сами сможете убедиться, помните ли, как прекрасен дом Гэйлстон.
— В последний раз я была здесь в пятилетнем возрасте, — ответила Кармела, — едва ли я вспомню хоть что-нибудь.
Однако несколько минут спустя, когда огромный дом предстал их взору, она подумала, что хоть раз в жизни увидев подобное великолепие, забыть его уже не смогла бы.
Давным-давно она слышала от графини, будто дом на этом месте первоначально строили для монастыря ордена цистерцианцев, затем его переделали. Каждое последующее поколение Гэйлов изменяло, улучшало и достраивало свое родовое поместье.
Дедушка Фелисити в прошлом столетии пристроил к дому новый фасад с высокими коринфскими колоннами, для этого он специально в Греции покупал статуи и урны для украшения верхней части здания.
В результате всех перестроек дом получился внушительных размеров, просто непомерно большим, и Кармела представила себя рядом с ним маленькой, до крайности ничего не значащей. Ей стало совсем жутко.
Словно почувствовав дом, лошади ускорили ход, и хотя хорошие рессоры не давали пассажирам ощутить неровности дороги, им все-таки пришлось слегка понервничать. Прежде чем лошади как вкопанные остановились перед внушительной парадной дверью, карету все-таки слегка занесло на переезде через каменный мост.
К парадной двери вел лестничный марш, и как только карета остановилась, на ступенях лестницы расстелили красный ковер, по которому Кармеле нужно было подняться наверх.
Чувствуя себя, словно ей предстоит взойти на гильотину, она вылезла из кареты. Вдоль лестницы выстроились лакеи в напудренных париках и праздничных ливреях, и каждый вежливо кланялся, когда она проходила мимо.
Немного смущенно девушка улыбалась в ответ. Наверху, у парадной двери, ее приветствовал пожилой дворецкий, больше напоминавший архиепископа:
— Добро пожаловать домой, ваша светлость! Это счастливый день для тех из нас, кто помнит вашу светлость и рад видеть вас снова.
— Благодарю, — ответила Кармела. — Жаль, со мной нет моей бабушки.
— Мы все скорбим, ваша светлость, а то было бы совсем как в старые добрые времена, — поддержал беседу дворецкий.
Он вел ее через большой мраморный зал, украшенный статуями и фресками отличной работы.
— Его светлость ожидает вас, барышня. Он присоединится к вам в гостиной.
Дворецкий открыл дверь шикарной комнаты, увешанной картинами, с окнами, выходящими в сад, изобилующий весенними цветами, сиренью и чубушником.
— Я сообщу его светлости о вашем прибытии, — сказал дворецкий и оставил ее в одиночестве. Кармела затаила дыхание.
Она не стала осматривать комнату и подошла к окну.
Ее охватила внезапная тоска по дому. Как бы хорошо сейчас оказаться там и смотреть, как отец пишет очередную странную, мистическую картину. Ничто тогда не волновало бы ее, кроме оплаты счетов, по которым они задолжали в деревне.
Теперь, когда она окончательно вовлечена в этот маскарад, обманывая графа и выдавая себя за Фелисити, ее положение не только рискованно, но и крайне предосудительно.
Как могла она согласиться на подобную ложь, когда ее мать сотни раз повторяла:
— Кем бы мы ни были, любимая, в этой жизни — нет большей трусости, чем уклоняться от правды, и мы должны всегда смело противостоять всему, что готовит нам жизнь.
«Но я ведь обманываю не ради себя самой», — возражала сама себе Кармела.
Но у нее не получилось избежать чувства вины и найти оправдания, в которые поверят, когда обо всем станет известно.
Тут она услышала звук открывающейся двери и почувствовала, как замерло в груди сердце. Медленно повернувшись, она увидела графа. Она никогда не представляла, как может выглядеть этот человек, но поскольку Фелисити яростно ненавидела его, Кармела ожидала увидеть нечто мрачное и устрашающее.
Ему надлежало обладать грубым лицом и, по ее мнению, следовало походить на пуритан, которых она всегда ненавидела за победу над роялистами.
Но граф явно не подходил под эти описания. Ей навстречу шел очень красивый, высокий и стройный мужчина, одетый по последней моде.
Как предположила Кармела, судя по его выправке, он предпочел бы облачиться в военную форму.
Она не успела определить, почему именно так она подумала. По мере того, как граф приближался, она заметила, что он смотрит на нее проницательным и оценивающим взглядом. Тут же Кармела заподозрила, что, в конечном счете, этот человек действительно может оказаться, как они и ожидали с Фелисити, «великаном-людоедом» из страшной сказки.
— Счастлив встретиться с вами, кузина Фелисити, — произнес граф, поравнявшись с ней, и Кармела, присев в реверансе, протянула руку.
Когда граф взял руку и она ощутила силу его пальцев, ее пронзила неприятная мысль о плене, из которого будет нелегко бежать.
— Надеюсь, поездка не сильно утомила вас? — поинтересовался он.
— Все хорошо, спасибо, — ответила Кармела. — У вас быстрые лошади, и мы не задерживались в пути.
— Проходите и присаживайтесь, — предложил граф, — хотите что-нибудь освежающее?
— Нет, спасибо.
— Завтрак будет скоро готов. Уверен, вы не отказались бы осмотреть места, которые не видели столько лет.
— Да, несомненно, — согласилась Кармела.
Девушка смущалась и старалась не смотреть на графа.
Но она постоянно чувствовала на себе его взгляд, который, казалось, не просто внимательно изучает ее, но и проникает глубоко внутрь, как будто он уже подозревает, что она не та, за кого себя выдает.
Но Кармела постаралась не думать об этом.
Она походила на Фелисити, она была одета как Фелисити, и поскольку никто из Гэйлов не видел ее подругу на протяжении многих лет, почему вдруг один из них стал бы сразу подозревать ее в обмане?
— Вижу, вы все еще в трауре по вашей бабушке, хотя прошла уже половина срока, — заметил граф. — Меня не было в Англии, когда она умерла, я лишь месяц назад узнал, что вы остались одна.
