Гобелены грез - Джеллис Роберта (читать книги бесплатно txt) 📗
Взглянув на север, Хью показалось, что оттуда надвигается грозовая туча, затянувшая небо до самого горизонта, но, приглядевшись, понял, что все обозримое пространство перед английской армией заполнено людьми. Инстинктивно крутнув головой, он метнул взгляд на Штандарт. Дарохранительница горела ровным кроваво-алым светом в первых лучах восходящего солнца, полотнища стяга вяло висели в мертвом безмолвии, характерном для этих нескольких минут, когда предрассветные сумерки сменяются ярким сиянием августовского утра. И тут же, накатываясь мягкими волнами, до ушей его донесся приглушенный гул, исходивший со стороны шотландской армии. «Молятся», — машинально подумал Хью, чувствуя, как странно замирает сердце, и вновь покосился в сторону холма.
Дарохранительница была по-прежнему алой, словно покрытой кровью, но полотнища теперь, развернувшись во всю длину, весело трепыхались на свежайшем утреннем ветерке. Под Штандартом стоял, распрямившись во весь рост, человек в поблескивавших золотом нарядных одеяниях, воздевая к небесам епископский посох. Перекрывая гул, исходивший со стороны шотландцев, звучал тихий, но чистый и отчетливый голос — Ральф Даремский благословлял на бой английское войско. Хью не слышал его слов, но догадывался, что услышал бы, если бы стоял ближе. Епископ, вероятно, напоминал о прежней славе норманнских лордов перечислял земли, которые они завоевали, проклинал шотландцев за их подлые и безрассудные преступления, призывая на их головы священную Божью кару.
То ли ветер слегка сменил направление, то ли епископ повернул голову, слова — пусть отдаленные — стали более различимыми:
— … недостойны милостей Господних, говорю я вам, оскверняют храмы Господни разрушают алтари, убивают служителей Божьих и не щадят ни женщин, ни невинных младенцев… нет места на нашей земле… Божья кара. Укрепите свои сердца, возьмите в руки оружие… с нами Бог.
Некоторое время вновь звучал только голос — то повышающийся, то слабеющий. Латники и рыцари, кто опустившись на колени, кто стоя, трепетно внимали проповеди, не сводя глаз с епископа и возвышавшегося над ними священного Штандарта, глаза Хью оставались прикованными к темному ковру вражеской армии, который вздымался и собирался буграми и складками. Шотландцы готовились к атаке. Губы Хью раскрылись, чтобы издать предупредительный окрик, но тут же сомкнулись вновь. Епископу на холме виднее, напомнил он себе.
В воздухе вновь зазвучали слова, обрывки фраз — … банды грабителей, не числом, а… слава ваших отцов, ваше умение сражаться, строгая дисциплина… непобедимыми…
Хью прикусил губу. Черная масса перед его глазами бурлила и клокотала, ее передний край вытянулся несколькими щупальцами — самые нетерпеливые, видимо, уже рванулись вперед. Молодой рыцарь вновь посмотрел на епископа и в его голове мелькнула внезапно озорная мысль: Ральф Даремский, похоже, не из тех, кто целиком полагается на волю Божью, если бы он считал что у Бога все взвешено и отмерено заранее, давно закончил бы проповедь. Тем временем епископ взмахнул посохом и указал им прямо перед собой — … остановить их… сокрушить… наказать и отомстить за зверства и жестокость… тем, кто падет в битве за святое и правое дело, я, по поручению архиепископа, отпускаю все грехи — во имя Отца, на чьи невинные творения враги подняли окровавленную руку, во имя Сына, алтари храмов которого они оскверняют и разрушают, и во имя Духа Святого, чьей милости они лишены отныне и навеки.
Слова отпущения грехов слышны были отчетливо и внятно. «Епископ стоит, вероятно, лицом к нам», — подумал Хью и с трудом оторвал взгляд от медленно надвигавшейся черной тучи. Ральф Даремский против ожидания не спустился вниз, он все еще стоял под Штандартом, указывая посохом на шотландцев. Его голос вновь зазвучал тише и глуше, слова слились в монотонный гул, и Хью понял, что епископ — в силу то ли личного мужества, то ли крайней добросовестности — вновь и вновь повторяет ритуальную фразу, поворачиваясь поочередно к каждому из флангов фронта, чтобы ни один из воинов не остался без отпущения грехов. Хью в последний раз глянул на серебряную дарохранительницу, прошептал короткую молитву, умоляя Пресвятую Богородицу поддержать и защитить рабов Божьих Одрис и Эрика, если по воле Господа нашего ему не суждено будет выжить в этой битве.
Уже само зрелище неумолимо накатывавшейся волны действовало угнетающе, казалось, что эта лавина способна все смести на своем пути, любую преграду обратить в прах. Однако единодушный возглас: "Аминь! ", вырвавшийся из уст английских рыцарей, латников и йоменов в ответ на обращение епископа, заглушил на мгновение грозный вой черной волчьей стаи, ни один из них не дрогнул и не отшатнулся назад. Секундой позже шотландцы отозвались яростным ревом: "Элбейн! Элбейн! ". Хью бросил взгляд налево, затем направо, вытащил меч и крикнул:
— Лучники, готовсь!
Он слышал, как капитаны вдоль линии повторили его команду, как то же самое выкрикнул сэр Люсиус. Однако наступавший неприятель вел себя странно: черная волна разлилась вдруг несколькими ручьями, которые, слившись затем воедино, устремились вдоль их крыла к холму, на котором все еще стоял под стягом епископ Даремский. Сэр Вальтер не ошибся: шотландцы горели желанием захватить Штандарт.
Хью набрал воздуха в легкие и выкрикнул приказ лучникам своего левого флага выдвинуться вперед, чтобы достойно проводить проносившуюся мимо орду. Несколькими минутами позже в сплошной темной массе уже можно было различить отдельные сгустки. Хью снова набрал воздуха в легкие и открыл уже рот, чтобы выкрикнуть следующий приказ, но то, что он увидел теперь перед собой, оказалось настолько ошеломляющим, что слова команды на мгновение замерли на устах. Пикты, неистовые северные горцы, мчались во главе вражьей стаи, и эти безумцы не имели на себе даже того минимума доспехов, который был на оборванцах, осаждавших Хьюг, — эти, вероятно, были из еще более дикого варварского клана или племени. Обнаженные головы и мускулистые торсы — лишь на некоторых из горцев трепыхалось за плечами нечто вроде широких шарфов или разноцветных пледов, босые ноги, в руках у большинства нет щитов, лишь длинные пики и копья, пригодные скорее для охоты на беззащитных оленьих самок, чем для стычки с закованными в железо латниками, они тем не менее бесстрашно неслись вперед, словно считали себя неуязвимыми.
— Спускай тетиву! — заорал Хью, обретя, наконец, голос, хотя ошеломленный мозг его все еще переваривал увиденное, а чувства колебались от восхищения безрассудным мужеством до горькой досады, что приходится иметь дело с сущими безумцами.
В воздух взметнулась туча стрел, стреляли не только его арбалетчики, но и все остальные, стоявшие перед стеной латников аж до самого холма — дальше он просто не мог видеть. Некоторые из набегавших горцев споткнулись и рухнули наземь, другие, споткнувшись, тут же снова поднялись и вновь рванулись вперед. Хью яростно взвыл, это был бессловесный клич — дань мужеству наступавших и собственной жажде победы. Следующим приказом он двинул вперед своих латников, вооруженных мечами. Хотя главный удар оказался направленным на холм, отклонившаяся от курса изрядная группа атакующих приближалась уже к его крылу. Хью рискнул снова обратить взор в сторону святого Штандарта, понимая, что этот взгляд окажется, вероятно, последним — когда захлестнет волна, смотреть по сторонам будет некогда.
Вся равнина была уже завалена трупами павших и телами раненых, но это ни на миг не остановило нападавших. Яростные вопли атаковавших и оборонявшихся, стоны и хрипы раненых и умиравших слились в монотонный рев, терзавший барабанные перепонки, и он невольно зажмурился, когда под ярким солнцем сверкнули лезвия длинных и широких английских клинков, возносимых вверх в ожидании врага. Когда Хью открыл глаза, он увидел группу всадников, надвигавшуюся следом за пешими горцами. Он тут же забыл о них — всадники пока не представляли непосредственной опасности, им не пробиться сквозь плотную толпу безумных горцев, и именно о горцах следовало думать в первую очередь.
