Чистый грех - Джонсон Сьюзен (книги .txt) 📗
— Следует ли сделать вывод, что вы предпочитаете простую жизнь вне обременительных условностей света? — с несколько дерзкой улыбкой осведомился Адам, окинув быстрым взглядом сторонницу неприхотливой жизни, которая полувозлежала на диванчике в расслабленной позе светской львицы — в дорогом вечернем платье, с бриллиантовым колье на шее и бокалом шампанского в руке.
— Да, мне частенько случается выбирать именно простую жизнь, — ответила Флора, решительно парируя желчный выпад хозяина ранчо. — Я полагаю, вы тоже с детства умеете пользоваться вилкой для рыбы и носовым платком, и это не побудило вас отречься от древних традиций своего народа. Хорошие манеры никак не ставят меня на одну доску с расфуфыренными дурами, у которых на уме одни танцы и женихи.
— Друзья мои, время ли затевать спор о демократии в Америке? — шутливо перебил дочь лорд Халдейн. — У вас обоих матери-американки, так что вы имеете право судить, а я, как чистый англичанин, вынужден помалкивать.
— А мы не спорим, папа, — улыбнулась Флора. — Только слегка пикируемся. Глупо тратить столь прекрасный вечер на препирательство по общим вопросам. Подлить тебе коньяку?
— Нет, спасибо. Мне еще над дневником работать. — Поставив пустой бокал на стол, он встал, обозначил легкий поклон в сторону хозяина дома и произнес: — Надеюсь, вы извините меня. Я удаляюсь к себе наверх. — Затем, с многолетней привычкой заботливого отца, машинально добавил: — Флора, не засиживайся допоздна.
— Хорошо, папа.
После того как лорд Халдейн поднялся в свою комнату, Адам спросил:
— А что, обычно вы склонны засиживаться допоздна?
— Случается.
— И потом, конечно, просыпаетесь после полудня. — Про себя Адам закончил: совсем как моя жена и все прочие аристократки.
— Нет, я не люблю спать до полудня. А вы?
— Упаси Господи! Столько дел! Да и Люси имеет привычку очень рано вставать.
— Я заметила. Сегодня утром мы совершили прогулку верхом. Она отличная наездница.
— Это потому, что учитель хороший — ее двоюродный брат.
— Она рассказывала.
— Большое благо иметь поблизости столько родственников.
— Мы с Люси ездили к реке и видели вигвамы.
— Да, она говорила.
Засим повисла напряженная тишина. Светская болтовня давалась трудно — оба слишком отчетливо помнили ту ночь в каретном сарае.
— Я…
— Я оч…
— Говорите вы первой, — спокойно произнес Адам. Флора робко сглотнула. В последний раз такую жуткую застенчивость она испытывала еще подростком!
— Я очень сожалею, — выдавила девушка, — что своим приездом поставила вас в неловкое положение.
— Да, я вас не ожидал.
— Понимаю.
— Извините меня за прямоту.
— У вас есть другая? Навязываться и быть третьей лишней не в моих привычках.
— Другая?
— Я имею в виду близкие отношения с другой женщиной.
Он медлил с ответом. Небольшая ложь избавила бы его от хлопот. Однако он предпочел правду:
— Нет.
— Стало быть, я сама по себе вызываю у вас чувство неловкости.
— Нет, — мягко возразил граф, — это не совсем так. И вы прекрасно знаете, что на самом деле все гораздо сложнее.
Флора несколько мгновений молча созерцала золотистую влагу в своем бокале, затем набралась мужества и снова подняла глаза на Адама.
— Вы утомлены. А я еще больше утомляю вас.
— Да нет же, я не… — Тяжелый вздох. — И вы меня не…
— Что ж, это отсутствие красноречия весьма красноречиво.
— Вы меня неправильно поняли.
Она откинулась на диванные подушки и секунду-другую не спускала с него глаз.
— Так, значит, вы измотаны — в самом широком смысле слова. Да?
Вопрос отчасти поставил Адама в тупик — в чем признались недоуменно взлетевшие брови.
— Возможно, возможно, — осторожно проронил он.
— Значит, мне следует ждать, когда вы сами попросите? Но ждать мне будет так мучительно…
— Боже, Флора… — Он даже закрыл на мгновение глаза. — Не произносите подобных вещей!
— Прощу прощения. В другой раз буду щадить вашу стыдливость.
— Послушайте, — вдруг взорвался молодой человек, — вы снились мне всякую ночь с тех пор, как я вернулся из Виргинии! И я ворочался в постели, словно последний дурак!
— О, как романтично!
Адам в ярости уставился на Флору. Насмешливую улыбку на ее губах он считал в высшей степени неуместной.
— Послушайте, это никак не изменит вашу жизнь, — сказала она.
— «Это»? Что вы имеете в виду, говоря «это»?
— Постель со мной. Теперь я, надеюсь, ясно выразилась? Я не мечтаю стать вашей женой.
— О, подобные разговоры мне не внове.
— Хотите сказать, вы слышали их слишком часто?
— По крайней мере на один раз больше, чем хотелось бы.
— Ну, я не она.
— Знаю. И проблема именно в этом.
— Вы сами делаете из этого проблему. Совершенно напрасно.
Адам вздохнул, расслабил напряженные мускулы, свободней вытянул ноги в кожаных штанах, но так и не опорожнил свой стакан с виски, продолжая бессмысленно греть его в руке.
— Сколько вы здесь пробудете?
— У вас на ранчо — совсем недолго. А вообще в Монтане проведу все лето и осенью отправлюсь на полуостров Юкатан.
— Чего ради?
— Там меня будут ждать друзья. Мы совершим экспедицию в Тикаль, древний город индейцев-майя. Так что я не повисну камнем у вас на шее.
— Извините за грубую прямоту, но мне сейчас не с руки заводить какие-либо отношения с женщиной, которая имеет силу вторгаться в мои сны. Мы с Люси только-только начали жить спокойно, без нервотрепки. И я не хочу возвращаться в знакомый хаос!
— Речь идет только о постели, Адам. Смешно так пугаться.
Молодой человек пристально посмотрел на дерзкую собеседницу. Она восседала на позолоченном диванчике тициановой Венерой — роскошнотелая, нежнокожая, пышноволосая…
— Как будто вы предлагаете мне чашку чаю, — пробормотал он.
— Но я предлагаю отнюдь не чашку чаю, — сказала девушка и резко встала. Поставив свой бокал на стол, она сделала несколько шагов к Адаму.
Молодой человек не шевельнулся, не изменил позы, не подобрал ноги. Он смотрел на носки ее туфель. Затем медленно прошелся взглядом по фигуре Флоры — вверх, вверх, вверх, пока не встретился с ее глазами.
— Похоже, эту битву я проигрываю, — хрипло процедил Адам.
— Похоже, — громким шепотом согласилась девушка. Ее взгляд стал опускаться — ниже, ниже, ниже, пока не уперся в продолговатый холм в паху его лосин. Еще полминуты назад там была равнина.
— Закрой-ка дверь, — сказал Адам все так же хрипло, но решительным тоном приказа.
Она подняла глаза, и их взгляды снова встретились.
— А если я не пожелаю закрыть дверь? — с вызовом спросила Флора. Женщина своенравная, извечная упрямица, она шла наперекор даже самым мягким приказам.
— Как вам угодно, — холодно отозвался Адам. Потом он рывком встал, шагнул к Флоре, чуть пригнулся, сгреб ладонью ее платье у колена и хозяйским жестом потянул вверх.
— Могут войти!
— Принимать это как «нет»? — спросил он. Кривя губы в дерзкой улыбке и глядя на Флору с насмешливым прищуром, Адам разжал руку, отшагнул — и вдруг снова опустился в кресло.
— Принимать это как «нет»? — в свою очередь спросила она с такой же дерзкой улыбкой. Краем глаза Флора видела, что его лосины по-прежнему топорщатся в паху.
Он усмехнулся — возбуждающе, чарующе…
— А не закрыть ли нам дверь вдвоем? Она улыбнулась своей маленькой победе.
— А чем плоха моя спальня — или ваша?
С ним случился новый припадок задумчивости. Но, слава Богу, короткий.
— Нейтральная территория предпочтительней, — наконец произнес молодой человек.
Тут Флора с такой стремительностью обрушилась к нему на колени, что он даже крякнул от неожиданности. Обвив его шею руками и приблизив губы к его лицу, она прошептала:
— Было бы славно, окажись на этой нейтральной территории хорошая кровать!
В его объятиях был сущий рай. Она упивалась нежной теплотой и ароматом его кожи, а ягодицами чувствовала его растущее возбуждение — растущее в самом прямом смысле слова. Покуда Флора находилась в нескольких шагах от него, он еще мог сопротивляться. Но когда они были вот так близко…
