Моя нежная фея - Патни Мэри Джо (книги онлайн TXT) 📗
Он отвел взгляд, напомнив себе о том, что его задача – не добиваться интимности, а вызвать ее доверие. Интимность тут ни при чем. Он откупорил банку с маринованным луком и поставил около нее. Она взяла банку, предоставив ему возможность увидеть ее руки. Отнюдь не ухоженные руки бездельницы. Сильные, в мозолях и ссадинах от работы в саду. Ему они показались прекрасными.
Несмотря на запыленные ступни, в остальном она выглядела чистоплотной и ухоженной. Толстая коса сверкала на солнце, как новенькая отполированная слоновая кость, почти совершенно бесцветная. Брови и ресницы, оттеняющие тонкие черты лица, были более темными. Маленькие серебряные сережки в форме полумесяца украшали мочки ушей. У него возникла странная мысль, что так могла бы выглядеть древняя жрица.
Он стал незаметно разглядывать ее одежду. Голубая туника и юбка сшиты из тонкого гладкого хлопка, ласкающего нежную кожу. Ворот и рукава туники украшены вышивкой. Доминик вспомнил постоянное почти материнское стремление миссис Ректор защищать леди Мэриан и представил себе, как она расшивает ее вещи, выражая таким образом свою любовь и привязанность к девушке, которая вряд ли замечает, что для нее делают.
Леди Мэриан покончила с пирогом. Он подвинул блюдо к ней поближе, на тот случай, если она захочет взять еще. Она протянула руку, отчего широкий рукав приподнялся, открыв браслет, надетый высоко на запястье. Нет, это не браслет! Доминик с ужасом увидел, что это татуировка. Вероятно, она появилась на руке леди Мэриан, когда та была в плену.
Перед его мысленным взором предстало ужасающее видение девочка извивается от боли, в то время как взрослые люди крепко держат ее и втыкают иголки в эту фарфоровую кожу. Не тогда ли она потеряла голос, громко взывая о помощи? Возможно, были и другие пытки.
Ужаснувшись этой мысли, он стал рыться в корзинке в поисках имбирного пряника. Повариха упомянула несколько видов сладостей, которые любила леди Мэриан. Он выбрал имбирный пряник за пряный аромат, который, по его расчетам, должен был привлечь девушку. И еще потому, что и сам его любил. Он взял себе кусок, обильно полил заварным кремом из другой банки. Потом пододвинул банку и пряник к леди Мэриан. Она с удовольствием взяла себе кусок. И заварной крем она, оказывается, любит не меньше, чем он.
– Сейчас ее вполне можно принять за нормального человека. Она выглядит, как молодая девушка, чей опущенный взгляд означает лишь застенчивость. Однако ни одна девушка, даже самая застенчивая и стеснительная, не могла бы проявить полное безразличие к другому человеку. Ни разу за все время она не встретилась с ним взглядом. Если он проведет рядом с ней еще какое-то время, пожалуй, поверит в то, что он невидимка.
– Я собираюсь провести в Уорфилде несколько недель, леди Мэриан. Я бы хотел узнать вас получше.
Он произнес эти слова, не надеясь, что она поймет. Она же не обратила на них никакого внимания. Отломила уголок имбирного пряника, бросила Роксане. Собака поймала его на лету и подошла к хозяйке в надежде получить еще. Леди Мэриан погладила ее по голове, дала еще пряника. По крайней мере собаку она замечает. Доминик почувствовал, что приходит в отчаяние.
Может быть, она глухая? Об этом он ни от кого не слышал, но именно этим может объясняться полное отсутствие реакции с ее стороны. Он засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. Она резко вскинула голову, на какой-то момент взглянула на него и снова опустила глаза. Он даже не успел перехватить ее взгляд. Нет, она не глухая.
Попытаемся еще раз.
– В Уорфилде великолепные сады. Лучшие из всех, какие я когда-либо видел. Мне бы хотелось осмотреть их все. Если не возражаете, завтра я мог бы сопровождать вас в то время, когда вы там работаете. Обещаю, что не буду вам мешать. Вообще-то я мог бы даже помочь. Могу носить тяжести, копать…
Он запнулся на полуслове. Кайл никогда бы так не сказал. Лентяем его не назовешь, но он ни за что не предложил бы свою помощь в качестве садовника.
Ну и черт с ним! Хватит подражать Кайлу. Мэриан все равно не заметит разницы, а он, Доминик, должен что-нибудь придумать, чтобы войти к ней в доверие.
Ему пришло в голову, что надо как-то назвать себя. Назвать имя, чтобы она могла к нему обратиться. Жена, конечно, называет мужа тем именем, которое ему дали при рождении, но ему почему-то очень не хотелось называть себя Кайлом. Он решил использовать их общую с братом фамилию. Если у Кайла возникнут вопросы, он объяснит, что Максвелл все равно в скором будущем изменится на Рексэм, зачем же девушке привыкать к этому имени.
– Насколько я помню, в прошлый раз меня представили вам как лорда Максвелла. Но вы можете называть меня Ренбурн. Это моя фамилия, которая в будущем может стать и вашей. Можно мне называть вас Мэриан? Мы ведь теперь будем часто видеться.
Как он и ожидал, она не возразила против такой вольности. Итак, отныне она для него Мэриан.
Он потянулся к кувшину с сидром, не заметив, что она сделала то же самое. Пальцы их соприкоснулись. Доминик испытал нечто вроде шока. Она отдернула руку как ошпаренная, отчего он почувствовал какое-то странное удовлетворение. Все-таки она его заметила, хотя бы на одно короткое мгновение.
Результат не заставил себя ждать. Она легко поднялась и пошла к своей веревочной лестнице. Доминик вскочил на ноги.
– Постойте, Мэриан! Может быть, прогуляемся немного. Покажите мне ваши сады.
Никакого эффекта. Он мог бы ничего не говорить. Она быстро поднялась по веревочной лестнице, только юбка развевалась вокруг изящных лодыжек. Исчезла в квадратном отверстии пола, втянула внутрь веревочную лестницу и опустила деревянную заслонку. Все. Конец.
Он стиснул зубы, борясь с искушением взобраться на проклятое дерево и влезть за ней в окно. Он здесь для того, чтобы убеждать, а не принуждать.
Крепко стиснув губы, он собрал в корзинку остатки еды. Может быть, какой-то прогресс и есть, но очень незначительный.
Глава 5
В эту ночь ей снова приснился пожар. Языки пламени вздымались в небо, слышались громкие крики ужаса, тревожное ржание лошадей. Она проснулась в холодном поту, вся дрожа. В последние годы этот кошмар приходил к ней во сне все реже, но ужас от этого не становился меньше.
Все еще дрожа, она откинула одеяло, прошла по комнате к окну. Луна скрылась, наступила полная темнота. Мэриан отодвинула заслонку в полу, скинула вниз веревочную лестницу. Внизу, под деревом, Роксана тоже проснулась, заскулила в знак приветствия.
Мэриан осторожно спустилась по веревочной лестнице. Вероятно, незадолго до этого прошел дождь. Ночь дышала прохладой и сыростью. Она коснулась ногами земли, наклонилась и обняла лохматую собаку. Роксана лизнула ее в лицо, потом умиротворенно улеглась на прежнее место.
В полной темноте и тишине она явственно ощущала пульс жизни природы. Дуб жил глубокой неторопливой жизнью, измерявшейся веками. Эта ночь для него лишь краткий миг. Резкий взмах крыльев, острое ощущение голода – это сова полетела на охоту. Даже у травы есть своя интонация – легкая, едва уловимая и беззаботная. Еще бы, их ведь здесь бессчетное количество, этих травинок.
Она всегда явственно ощущала жизненные потоки, бьющие вокруг. У человеческих существ эти потоки проявлялись в виде цветной дымки, особенно заметной в тускло освещенной комнате или если смотреть на них уголком глаза. Миссис Ректор, например, окружала мягкая, теплая розоватая дымка. Миссис Маркс – ярко-желтая, за исключением тех случаев, когда она бывала раздражена. В такие моменты дымка темнела, в ней появлялись слабые оранжевые полосы. Камаль излучал чистый голубой свет, усиливавшийся в те минуты, когда он говорил на духовные темы, например, о том, как трудно быть праведником в этом несовершенном мире. Свет, исходивший от него, вел ее по жизни, так же как и его слова.
Что касается Ренбурна, то его энергия излучала сияние даже при ярком солнечном свете. Его внутренняя сущность словно боролась с натянутым суровым выражением лица. Его окружало сияние золотистого и ярко-красного цвета. Таких ярких цветов она еще ни у кого не видела. Иногда она задавалась вопросом, а каковы ее собственные цвета? Но узнать это не могла, даже глядя на себя в зеркало.
