Маркиз на Рождество (ЛП) - Уэстлейк Вивьен (лучшие бесплатные книги .txt, .fb2) 📗
Она дотронулась до его головы. Тепло ее ладони проникло через кожу и вновь пробудило желание ее целовать. Однако что-то было не так. Он накрыл ее руки своими и нащупал бинты.
Из-за боли, причиненной недавним шумом, он не заметил, что на голове у него повязка, а не ночной колпак.
— Вас избили. — Она опустила голову. — В дороге на меня напали грабители, а вы пришли мне на помощь.
Он помнил ее лицо. Ее прикосновения. Но ни встречи с ней на дороге, ни преступников припомнить не мог.
— Я… я ничего этого не помню.
Она погладила его по щеке.
— Так бывает после черепной травмы. Я повидала немало таких случаев у солдат, которых мы выхаживали после боя. Вам нужен покой. — Мягким нажатием она заставила его лечь. — Со временем память вернется. У вас только вчера прошел жар.
— Кто вы? — спросил он.
— Миссис Вайолет Лоренс из Уэлбери-парка.
Миссис? Он чуть не занялся любовью с чужой женой? Похоже, он точно повредил голову.
— Так вы замужем? — С осуждающим видом он сложил руки на груди.
Вайолет прищурилась.
— Я вдова.
— О. — Все обошлось. Леди была свободна. Он расплел и выпрямил руки.
— Вы позволите узнать ваше имя?
Его имя. И как же его зовут? Минуту назад он вспомнил камердинера и сестру.
— Кит…
Он запнулся. А дальше? Забыл, хотя имя так и вертелось на языке. Он потер виски. Кит. Киттлсон? Китридж? Китсон? Кристофер? Нет, все не то.
— Все нормально, Кит. Не напрягайтесь.
— Почему я совершенно ничего не помню о себе, однако знаю имя своего камердинера?
— Может, потому что не раз кричали его на весь дом? По-видимому, его имя вы произносили гораздо чаще своего. — Она подмигнула ему.
Правдоподобное объяснение. Он поднял глаза и при виде ее улыбки позабыл обо всем, кроме желания к ней прикоснуться.
— Насколько я понимаю, мы с вами не знакомы?
— Нет.
— Поскольку я гощу в вашем доме, нам стоит предпринять некоторые шаги, чтобы исправить эту оплошность. — Он медленно усмехнулся и посмотрел на нее сквозь ресницы.
— Как вы напористы.
— Подтверждаю, что оно так и есть. — Может, у него и появились пробелы в памяти, но как очаровывать дам он не забыл. — А теперь поведайте что-нибудь о себе.
— Не знаю, что и сказать.
— Когда вы овдовели?
— Три года назад.
Он вовсе не желал ее расстраивать, однако хотел убедиться, что она успела оправиться от утраты, иначе любые попытки соблазнения будут бесполезны.
— А вот я не женат, — сказал он.
Она приняла скептический вид.
— Откуда вы знаете? Вы даже не помните свою фамилию.
Каким-то образом он знал, что это правда.
— На мне было обручальное кольцо, когда меня сюда привезли?
— Нет.
— Я не женат, — твердо повторил Кит. Меньше всего он хотел, чтобы ее отпугнуло дурацкое подозрение, что у него есть жена. Он любил женщин, но ни одна не значила для него настолько много.
— Вы говорите с такой уверенностью.
— Потому что подобное обстоятельство я бы забыть не смог.
— Что вы помните?
Он решил выбрать иную тактику.
— Вас, — проговорил он. — Я помню, как вы сидели рядом, очень близко, и прикасались ко мне — вот как сейчас.
— Я же говорила, вы здесь уже несколько дней.
Он вспомнил, как двигались ее мягкие губы.
— Еще вы мне пели.
Она очаровательно порозовела и показалась ему еще прекраснее.
— Да.
Держа ее ладони в своих, он прошептал:
— И вы обмывали меня. — Он сделал паузу. Перевел взгляд с их сомкнутых рук на ее грудь, высоко вздымавшуюся с каждым вздохом, а после посмотрел в ее чуть раскосые глаза. — Везде.
Она сглотнула и на мгновение прикрыла глаза.
— Пришлось. Вам был необходим уход, а мои горничные слишком невинны для подобных вещей. Я же занималась этим не раз. — Слова вылетали из ее уст со скоростью коляски, несущейся по переулку.
— Укладывали мужчин в свою постель и обмывали их?
Невозможно, но она покраснела еще гуще.
— О, нет, я имела в виду своего супруга. И солдат на войне. Я… я помогала в лазарете.
И отвела глаза, избегая смотреть на него.
— Тогда вы и в самом деле ангел, — мягко промолвил Кит. Он навидался ужасов войны за год, проведенный на Пиренейском полуострове. Бессмысленная, шокирующая жестокость, насилие над женщинами, сожженные дотла деревни — все ради того, чтобы уничтожить врага. Страшнее всего было видеть, как солдаты в его полку, находясь на грани безумия, стреляли в себе подобных. Нет, никогда больше его нога не ступит на испанскую землю.
Через год он продал патент офицера и никогда больше не вспоминал о войне.
Стоп. Он вспомнил о ней сейчас.
— Я вспомнил, — прошептал он. Большими пальцами он потер ее ладони. — Вспомнил!
— Что именно? Что вы вспомнили?
— Испанию. Я служил в Испании. — Он поморщился. — О-о, это был худший год в моей жизни.
— Но это же прекрасно! — воскликнула она, потом широко распахнула глаза и помотала головой. — Я имею в виду, хорошо, что к вам возвращается память. Вы воевали. Если вы вспомнили это, значит непременно вспомните что-то еще.
Надо же было такому случиться, чтобы из всех событий своей жизни он вспомнил именно этот треклятый эпизод. Если б он мог, то выжег бы его из памяти каленым железом.
— Ваши речи да Богу в уши, мадам. Не хотелось бы остаться с одними лишь горькими воспоминаниями.
Он погладил ее руки, желая ощутить ее тепло, почувствовать, как ускоряется под его лаской ее пульс. Прошлое изменить нельзя, но вот будущее… эту карту он еще не разыграл.
— Спойте мне еще?
— Что? — Ее темные ресницы опустились. В голосе послышалась дрожь.
— Мне бы хотелось послушать, как вы поете, чтобы теперь, когда я в сознании, сполна насладиться вашим пением.
— В данный момент ничего не приходит на память.
Причина ее забывчивости, судя по всему, заключалась в том, что его пальцы блуждали по ее запястьям, массируя нежную кожу. Ласкать ее было так приятно, что Кит никак не мог насытиться этими прикосновениями, сколь бы целомудренными они не были.
— Тогда давайте начну я, а вы подхватите? — Он продолжал поглаживать мягкую кожу, но уже более медленными движениями. — Однажды, ясным летним днем, я вышел в поле и на нем увидел деву у реки…
— …что обрывала васильки, — запела она своим чистым, легким, почти воздушным голосом. — И тихий плач услышал я: увы, умру, тебя любя…
Он закрыл глаза, отгораживаясь от всего мира. С ним остался только ее голос.
— Цветы душистые собрав…
Вайолет замолкла, и он взглянул на нее.
— Вы не поете, — с упреком сказала она.
— Прошу прощения, мадам. Подушку сделала из трав…
Они снова запели, гармонично сливаясь и переплетаясь голосами. Ее голос возносил их в небеса, его — скользил, поддерживая ее, ниже. Пока она, зардевшись, не запнулась на одной из последних строк.
— Зеленый мох — ее…
— …постель, пологом вечным стала ель… — продолжил он, не удержавшись от улыбки. В песне не было ни одной непристойной строчки, однако леди не смогла выговорить слово «постель».
Не отпуская ее рук, Кит допел печальную балладу до конца.
— У вас чудесный голос, — промолвил он. — Почти столь же прелестный, как ваше лицо.
— Благодарю. Хотя, подозреваю, все дело в том, что вы еще не вполне оправились от удара по голове. Слышали бы вы, как поет Мириам.
— Я желаю слышать только один голос — ваш. — Он поцеловал ее запястье и ощутил под губами трепетное биение пульса.
— Упражняетесь во флирте?
— Мне незачем упражняться.
— И правда. — Она высвободила руку. — Вероятно, это я подзабыла все свои навыки.
Он подался к ней.
— Буду счастлив обучить вас заново.
Уголок ее рта приподнялся в легкой улыбке.
— О, я ничуть в этом не сомневаюсь, сэр. Как и в том, что вы преподавали искусство флирта немалому количеству дам.
Это прозвучало не как комплимент.
— Уверен, вы станете лучшей моей ученицей.
