Тяжесть венца - Вилар Симона (читать книги онлайн без TXT) 📗

И она вздохнула как женщина, осознавшая, что ее дочь уже стала взрослой.

Ричард по-своему истолковал ее вздох.

– Зачем же так огорчаться? Все женщины стареют, а мужчины начинают заглядываться на других. К тому же, скажу вам как близкий друг, выглядите вы крайне утомленной.

Анна и не предполагала, насколько Ричард может быть мелочен и ничтожен. Она закашлялась, сгибаясь от боли в груди, у нее закружилась голова.

– Но почему ваш выбор пал именно на Уила Херберта? – спросила Анна, еле отдышавшись. – Для того только, чтобы досадить мне?

Ричард повел плечом.

– Как вы неразумны, моя дорогая. Уильям нужен мне как союзник.

Кажется, он был уверен, что посредством брака с Кэтрин приобретет в лице графа Хантингтона верного сторонника.

Анна едва могла удержать улыбку, слушая самодовольные речи Ричарда. Он умен и хитер, но есть вещи, которых ему не дано понимать.

– После восстания покойного Бекингема – да смилуется над ним Господь – мне пришлось раздробить Уэльс. Раздробить, но удержать в подчинении. Дикие валлийцы желают слушать лишь тех, кто хоть одной каплей крови в родстве с королем Кадвалладером [86]. И мальчишка Херберт тут незаменим. Он, конечно, и по сей день глядит волчонком, но поэтому я и решил связать его браком с моей дочерью. Поистине от девочек порой не меньше пользы, чем от сыновей.

Он облегченно рассмеялся, глядя на Анну.

– Как видите, этот брак устраивает всех. Даже вас, если вы поступитесь своим женским тщеславием.

– Могу ли я видеть дочь? – холодно спросила Анна, стягивая у горла мех. Она чувствовала себя совсем плохо, но не хотела это показывать Ричарду.

– Разумеется. Вы зря считаете меня извергом. Немного послушания, и я всегда готов идти вам навстречу. К тому же Кэтрин, хоть и смотрит на Херберта влюбленными глазами, заявила, что не обручится с ним, пока вы не дадите на это своего благословения. Иногда в ней проявляется истинное упрямство Невилей.

После этого Ричард удалился, посмеиваясь. При встрече с дочерью Анна не могла сдержать слез. Кэтрин тоже расплакалась.

– Лучше бы нам не уезжать из Нейуорта!..

– Не говори глупостей, Кэт! Тогда бы ты никогда не вышла замуж за самого прекрасного рыцаря Англии.

– Но мне порой так плохо без вас, матушка. Я не хотела верить, что вы больны. Теперь же… Но все равно, вы по-прежнему самая великолепная леди в королевстве!

Да, она действительно очень изменилась и повзрослела, ее Кэт. Настоящая красавица, и так похожа на Филипа… Эти прямые брови, завитки пепельных волос…

Они еще долго беседовали наедине. Кэтрин рассказала, что в последнее время ее почти лишили подобающих принцессе почестей. Она сразу поняла, что это как-то связано с отношениями между королем и ее матерью. Ричард стал с Кэтрин необычайно холоден, и, если бы не ее дружба с юным Джоном Глостером и не Уильям, который навещал ее, где бы она ни была, она не уверена, что ее не упрятали бы куда-нибудь, как и мать. На удивленный взгляд Анны Кэтрин ответила: она давно знала, что ее матери нет в тех замках, где, как утверждал Ричард, она находится. Откуда? Ей поведал Оливер Симел. Он пытался искать Анну, но слухи о ее местопребывании были весьма противоречивы. И тогда Оливер стал служить Кэтрин. Уильяму, правда, пришлось принять его в свою свиту, так как Ричард никогда не допустил бы к ней человека из Нейуорта.

Анна вздохнула. Оливер… Нейуорт. Ее счастливое и горькое прошлое.

– Я хочу видеть его, – сказала она.

– Об этом тебе следует поговорить с Уилом. Мы стараемся, чтобы Оливер Симел не попадался на глаза королю.

Она уже действительно стала многое понимать, ее девочка. Анну обрадовало то доверие, которое, видимо, существовало между Кэтрин и Уильямом Хербертом. Они уже стали парой, связанной общими тайнами.

– Надеюсь, король позволит тебе побеседовать с Уилом? – с некоторым опасением спросила Кэтрин.

Анна заверила ее, что никто не может воспрепятствовать ей увидеться со своим будущим зятем. Кэтрин заулыбалась, глаза ее оживленно блеснули, она вмиг превратилась в прежнюю кокетливую мечтательную девочку и принялась рассказывать, какой чудесный наряд будет у нее во время обручения, где и как пройдет церемония. Анна с улыбкой слушала дочь. «Мы уже привыкли жить вдали друг от друга, и это новое расставание, по крайней мере, не будет для нас таким тяжелым».

И тем не менее, когда пришла пора прощаться, обе они расплакались.

С Уильямом Анна смогла встретиться лишь перед самой торжественной мессой. За это время она немного подремала и хотя выглядела ненамного лучше и ее все время душил кашель, все же не была столь утомленной. К тому же ее роскошная мантия из белых лис, изящно уложенные и покрытые золотистой сеткой волосы, поверх которых блистала корона, придавали ей величественный вид и несколько скрывали ее болезненность. Она была весела и приветлива с графом Хантингтоном, стараясь не замечать жалости в его глазах.

– Вы не осуждаете меня, миледи? Прошу вас, не гневайтесь на меня!

Анна сказала, что она скорее довольна и благословляет их обоих. Уильям наконец обрел свою даму сердца, и она рада, что ею оказалась ее дочь. Кажется, Уильям вздохнул с облегчением. Он сообщил, что помолвка состоится в первый же день нового года, а потом они уедут в Уэльс, где он сумеет оградить Кэтрин от козней ее отчима.

У Анны засияли глаза.

– Ах, Уил, увезите ее, увезите так скоро, как только сможете! Вы даже не представляете, насколько этим развяжете мне руки.

Уильям тотчас понял, что она имеет в виду.

– Вам известно, почему король Ричард решил обручить нас с Кэтрин?

Анна взволнованно оглянулась. Они стояли в глубокой нише окна одной из древнейших башен Вестминстера. Их невозможно было подслушать, к тому же Пендрагон внушительно возлежал поперек прохода. И все же королева не отвечала, пока зажигавший настенные светильники слуга не удалился достаточно далеко.

– Потому что королю нужен преданный человек в Уэльсе. И он уверен, что вы не знаете, чья дочь Кэтрин.

Уильям улыбнулся.

– Он так долго выпытывал у меня, что мне известно о ней, что в конце концов я сам стал путаться, чья она дочь. Однако, ваше величество, знаете ли вы, почему именно сейчас Ричард решил поставить своего человека управлять Уэльсом?

Анна едва заметно кивнула.

– Генри Тюдор. Он ведь тоже родом из Уэльса и, говорят, необычайно популярен в тех краях.

Уильям продолжал молчать, выразительно глядя на нее, и тогда Анна сказала:

– Вы можете стать зятем короля, но никогда не забывайте, что Кэтрин – ничто для Ричарда. Тюдор же, если вы окажете ему помощь, не забудет вашей услуги.

Как и в прежние времена, Уильям поразился ее откровенности.

– Но почему, во имя неба? Что для вас беглый граф Ричмонд, если вы ради его величия готовы отказаться от венца?

– Венец… – тихо и горько повторила Анна. – Если бы вы знали, Уильям Херберт, как тяжел этот венец… А граф Ричмонд… Он для меня единственная надежда, единственный, кто способен свалить Ричарда. Я поклялась сделать все, чтобы отомстить Глостеру.

– Отомстить?

Анна тяжело вздохнула.

– Кэтрин сообщила мне, что вы по ее просьбе взяли в свой штат человека из Нейуорта. Скажите ему, что я просила рассказать вам, как и почему погибли отец и брат вашей невесты. Он поймет.

И тем не менее, несмотря на нахлынувшие на нее печальные воспоминания, она не могла не испытывать тихой радости оттого, что судьба ее дочери вдруг так чудесно повернулась, что Кэтрин наконец-то вырвется из-под власти Ричарда и окажется под покровительством графа Хантингтона. Теперь страх за дочь, с которым она сжилась, не будет преследовать ее днем и ночью.

В этом состоянии Анна и отправилась к торжественной мессе. И пока гремел орган и многоголосый хор воздавал хвалу Иисусу, она со слезами на глазах благодарила Бога за чудесное освобождение Кэтрин.

В огромном соборе Вестминстера было великое множество народа. Горели свечи, мягким сиянием озаряя амвон, слева от алтаря виднелись неотличимые от живых фигуры Девы Марии и святого Иосифа, а восковой младенец Иисус выглядел так натурально, что невольно напрашивался вопрос, почему не мерзнет это розовое младенческое тельце. Анну неотвязно преследовала эта мысль, поскольку сама она все время чувствовала озноб и дважды во время литургии заходилась кашлем. Она едва дождалась окончания службы, свечи стали казаться ей тысячами мерцающих звездочек, и даже радостная весть о вечно новом рождении Спасителя не притупила горького сознания того, какой жалкой кажется всей этой толпе изможденная, мучимая хворью королева.