Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия (читаем книги онлайн txt) 📗
- Ну, как дети малые, - усмехнулся Раневский. – Не с инспекцией чай пожаловал.
Тотчас на столе вновь появились карты. Махнув рукой, мол, не обращайте внимания, Александр устроился на лавке около печи, вытянув ноющую ногу. Кто-то передал ему кружку с темно-красным вином.
- Александр Сергеевич, - озорно сверкнул глазами Истомин, - может партию в бостон?
- Поручик, вам не терпится расстаться с годовым жалованьем? – отшутился Раневский.
Офицеры вернулись к игре. Поначалу игра шла вяло, но вскоре, перестав обращать внимание на присутствие полковника, кавалергарды все более входили в раж, все азартнее делались ставки, все громче и непристойней становились шутки. «Завтра поеду в Калиш и найму квартиру», - проваливаясь в дрему, решил Раневский. Голоса товарищей слились в сплошной неясный гул, веки отяжелели и, казалось, никакая в мире сила не заставит его открыть глаза. Александр проснулся, будто от толчка. Все тело затекло от сидения в неудобной позе. В слюдяное оконце пробивался серый рассвет. За столом осталось только трое: Истомин, Салтыков и Крыжановский.
Поднявшись со своего места, Раневский покачнулся, ухватился за стол, тотчас вскочил Крыжановский, намереваясь поддержать его.
- Оставьте, - осадил его Александр. – Я сам. Господа, пожалуй, и я вас покину.
Поднявшись из-за стола, офицеры поспешно простились с ним, Истомин проводил его до крыльца и вернулся за стол.
- Слышал я к полковнику madame приехала, - усаживаясь на свое место, усмехнулся Истомин. – Говорят, даже очень недурна собой.
- Брешут, - отмахнулся Салтыков. – Коли бы так было, сидел бы он с нами, вместо того, чтобы ночь в постели с красивой женщиной провести.
- У Александра Сергеевича жена погибла, сгорела вместе с усадьбой три месяца назад, - тихо заметил Крыжановский, - хотя тела так и не нашли. И вообще вся эта история довольна темная.
- Быстро он ей замену нашел, - не унимался Истомин.
- Может все вовсе и не так, - вспыхнул Крыжановский.
- Остыньте юноша, - осадил его Салтыков. – Так или не так, не наше то ума дело. А вообще, господа, не хорошо завидовать. Любит, значит, коль приехала, - вздохнул поручик.
После душного спертого и прокуренного воздуха в избе Истомина Раневский с наслаждением глубоко вдохнул. Нежным румянцем, будто стыдливая барышня, занялся Восток. В отдалении синел еловый бор, ровными столбиками вился дым из печных труб. Звонкая морозная тишина царила в округе: «Рано, - вздохнул Раневский. – Непозволительно рано в такой час являться в дом».
Взгляд его остановился на пологом холме, возвышающемся над деревней. Странное желание овладело им, захотелось взойти на вершину, туда к бескрайнему небу, взглянуть в сияющую высь.
Сойдя с утоптанной сотнями ног тропинки, Раневский глядя прямо перед собой зашагал к холму, утопая по колено в сугробах. И ежели выйдя на улицу из натопленной избы, он зябко ежился от ядрёного морозца, то с каждым шагом ему становилось все жарче, лоб и виски покрылись испариной. Александр распахнул шинель. Только на первый взгляд, холм укрытый толстым снежным покровом, казался пологим. Тяжелое дыхание с шумом вырывалось из груди, легкие горели огнем. Еще немного, еще чуть-чуть, совсем уж близка раздвоенная вершина. Раневский оступился. Болью прострелило бедро. Выдернув ногу из снежного плена, он с трудом одолел несколько последних саженей. Остановившись наверху, закинул голову вверх, всматриваясь в небеса.
Что надеялся увидеть там? «Что, ежели она там? – мелькнула мысль, больно уколовшая в самое сердце. – Нет, ты не можешь быть так несправедлив. Зачем оставил жизнь мне, коли ее забрал?
Где твоя высшая справедливость?»
- Не богохульствуй, - прошептал сам себе.
Внезапно налетевший порыв ветра, остудил голову, забрался под шинель. Александр зябко повел плечами. Окинув взглядом маленькую деревеньку, Раневский повернул обратно. Спускаться было куда быстрее. К тому времени, когда он вернулся и остановился у большой избы, где квартировался, маленькая деревенька уже проснулась. Скрипел под чьими-то торопливыми шагами снег, где-то всхрапнула лошадь, мимо, хмуро косясь на офицера, на маленьких дрожках, проехал мужик, по воду к прорубленной проруби, скользя по утоптанному, местами обледеневшему склону, спускалась баба с пустыми ведрами. Хромая сильнее обыкновенного, Александр поднялся на низенькое крылечко и ступил в полутемные сени. Нога нестерпимо ныла. Поморщившись от неприятных ощущений, Раневский всмотрелся в полутьму.
- Вернулись, барин, - оглянулся возившийся с самоваром денщик.
- Мария Федоровна не вставали еще? – отряхивая шинель от налипшего снега, поинтересовался Александр.
- Проснулись. Вот чаю просили подать, - проворчал Тимофей.
- Освободишься, подай мне воды умыться и смену белья, - вздохнул Раневский, присаживаясь на перевернутую кадку. – После завтрака оседлай лошадь, в Калиш съездить надобно.
Робко постучавшись в двери, Тимофей коротко шепотом переговорил с камеристкой барыни и прошмыгнул в горницу. Вернувшись с саквояжем хозяина, ругаясь себе под нос, зажёг свечи и принялся готовить все к туалету барина.
- Свалилась на нашу голову, - ворчал Тимошка.
- Замолчи, - оборвал его Раневский, переменив рубаху.
Приведя себя в порядок, Александр постучал в двери.
- Entrez! – отозвалась Мари.
- Bonjour, Мария Федоровна, - ступив в горницу, поприветствовал ее Раневский. – Как спалось?
- Благодарю, хорошо.
Сделав камеристке знак удалиться, Мари обратилась к Александру:
- Александр Сергеевич, мне право неловко. Вы ведь из-за меня вчера ушли?
- Не стоит беспокоиться, - отозвался Раневский, присаживаясь за стол.
На пороге пыхтя от натуги, появился Тимофей с самоваром. Осведомившись, не угодно ли господам еще чего-нибудь и получив отрицательный ответ, денщик поспешно покинул горницу, вновь недобро зыркнув глазами в сторону madame Домбровской. Мари аккуратно разлила по чашкам чай и подвинула Раневскому изящную чайную пару, взятую, очевидно, из ее багажа.
- Я нынче в Калиш поеду, - заговорил Александр, - постараюсь снять вам жилье. Негоже вам, Мария Федоровна, в расположении эскадрона оставаться.
Мари опустила глаза:
До Калиша верст сорок будет?
- Может и более, - кивнул головой Раневский.
- Так далеко, - вздохнула Мари.
Александр оторвался от созерцания своей чашки и, подняв голову, встретился с зелеными глазами madame Домбровской.
- Мари, вы осознаете, в какое положение ставите меня? Что будет с вами? Неужели вас совершенно не пугает утрата доброго имени, репутации?
- Рядом с вами я ничего не боюсь, - робко улыбнулась Мари. – Вы не позволите мне остаться подле вас, - вздохнула она.
- Исключено, - нахмурился Раневский.
- Что ж, покамест вы не требуете от меня вернуться в Россию, я согласна и на это, - без видимой охоты согласилась она.
Завтрак продолжился в полном молчании. Александр не мог найти в себе сил вести светскую беседу. Его раздражение, вызванное присутствием Мари росло с каждой минутой, проведенной подле нее. Может, то сказалась бессонная ночь, а может, безрадостные мысли, посетившие его поутру.
В конце концов, он поймал себя на том, что испытал едва ли не облегчение, покинув ее и отправившись в город. Дорога до Калиша заняла почти два часа. Объехав все мало-мальски приличные гостиницы и не найдя ни одной свободной комнаты, Раневский впал в уныние. Ему посоветовали обратиться в пансион, где сдавала комнаты одна весьма порядочная еврейская семья, но пообщавшись с хозяином и удостоверившись, что там уже проживают три офицера, Александр не решился отправить Мари сюда. Вернувшись в деревню не солоно хлебавши, он вынужден был сообщить Марии, что ей придется остаться в деревне, либо вернуться в Россию.
Мари с трудом смогла скрыть радость, охватившую ее при этом известии. Впрочем, полковник предпочел ее компании общество своих товарищей и вернулся лишь поздним вечером. Раневский намеревался устроиться на ночлег в сенях, вместе с Тимофеем и Прохором возницей madame Домбровской.
