Тяжесть венца - Вилар Симона (читать книги онлайн без TXT) 📗
– Как вы посмели!.. – В ее голосе звучал металл. – Вы не лучше своего хозяина. Вы… вы Черный Человек!
Она давно уже не называла его так. Но сейчас его старое прозвище прозвучало как худшее из ругательств.
Тирелл глубоко, с дрожью вдохнул сырой воздух. В темноте монотонно шумел дождь. Королева стояла возле самого края навеса, готовая в любой момент кинуться прочь, в темноту.
– Вам не стоит бояться, моя королева, – тихо сказал Тирелл. – То, что я себе позволил, лишь секундная слабость. Клянусь святыми мощами, этого больше не повторится! Дело в том, что порой и простому смертному невозможно не полюбить звезду, не потерять голову… Особенно если держишь ее в руках!
Взяв лошадь под уздцы, он стал привязывать ее к столбу.
Анна прошла в глубину сарая и, споткнувшись в темноте, упала на мягкое сено. Оно пахло уходящим летом, сладостью лугов. Анна вдруг заметила, что улыбается в темноте. На короткое мгновение она забыла, что королева. Она была свободна и любима. Повернувшись и поудобнее устроившись среди вороха сена, она посмотрела туда, где едва различимо светился прямоугольник двери. Оттуда веяло сыростью, запахами дождя. В проеме вырос темный силуэт Тирелла, но она не испугалась. Даже поразилась, поняв, что хочет, чтобы он подошел к ней, хочет услышать рядом его дыхание. У нее похолодели бедра и колени, а сердце учащенно забилось. Вспыхнула молния, и Анна особенно отчетливо увидела плечи Джеймса, его длинные, слегка расставленные ноги, сильный торс.
«Филип!» – пронеслось в голове.
Она заворочалась в сене. Нет, однажды она уже поддалась обману и ей пришлось жестоко раскаиваться. Этот человек был не тем – другим. У них не было ничего общего. Она снова попыталась их сравнить, потом стала призывать воспоминания о Филипе, об их любви, надеясь, что это поможет ей не думать о Джеймсе, о тепле его рук, о его срывающемся голосе… Но мысли все равно путались. Джеймс Тирелл решился на невозможное, спас ее, защитив от самого короля, он увез ее, он сходит с ума от любви к ней…
Анна вдруг ошеломленно поняла, что ей нравится Джеймс Тирелл. Его светлые, цвета меда, глаза под густыми бровями, то, как он улыбается, сразу удивительно меняясь, становясь мягче и каким-то беззащитным. Ей нравились его походка, умение держаться, гибкая кошачья грация мощного тела, нравились его жесткие волосы, подчеркивающие правильную форму головы. Но главное даже не в этом. Только сейчас она вдруг поняла, что, с тех пор как этот человек оказался рядом, в ней исчезло надрывающее душу ощущение опасности, впервые за долгие годы, и все это благодаря его неприметной заботе и ненавязчивой любви.
А сегодня он вырвал ее из рук самого Ричарда! Она вдруг ощутила, как сильно бьется сердце, по телу прошла дрожь, и что-то сладко заныло внутри. Анна откинулась на сено, затем снова села. Плащ Тирелла соскользнул с ее плеч, она осталась в одной рубашке из тонкого шелка, но не мерзла. Она ощущала покалывание травинок, душную теплоту темного воздуха, скользящий по телу шелк. Все ее существо вдруг стало беспредельно чутким. Она опять вспомнила, что, если бы не этот человек, она теперь принадлежала бы Ричарду, а не была бы свободной, не думала об этом влюбленном в нее мужчине, о надежном тепле его рук, о его страстном голосе… Как странно, но порой одиночество бывает в тягость…
Дождь поредел, и то ли стало светлее, то ли ее глаза окончательно освоились с мраком. И опять она видела неподвижный силуэт Джеймса в проеме двери. «Подойди!» – вдруг мысленно приказала она. У нее пересохло в горле. Она почувствовала, что должна глотнуть влаги, подставить голову под дождь, остудить это безумие, кипящее в крови. Но для этого ей надо было пройти мимо стоящего в дверях мужчины, а от одной мысли об этом ее охватывала дрожь.
– Иди сюда!
Она не поверила, что произнесла это вслух. Тирелл повернулся к ней, но не сдвинулся с места. И тогда она встала и сама пошла ему навстречу – словно привидение в белом шелке, словно русалка, окутанная покрывалом волос. Она остановилась близко-близко, и ее обдало жаром его тела. И когда он обнял ее и притянул к себе, она испытала гораздо больше, чем могла себе представить. Его тепло, его сила, их общее, сводящее с ума желание… И когда его губы нашли ее, и она ответила ему с такой жадностью, словно испытывала вековой голод, в ее душе ожило то, что она считала давно умершим. Анна ослабела, покорилась этому человеку, не желая думать о разнице между ними, – ей хотелось лишь подчиняться, принадлежать, обратиться в пылающие угли…
Всю ночь шел дождь, то стихая, то принимаясь лить с новой силой. И всю ночь двое беглецов, забыв обо всем на свете, пребывали в страстном бреду. В темноте, среди шуршащего, осыпающегося сена королева отдавалась наемному убийце, который ради нее восстал против своего короля. Она была жадной – он нежным, она покорной – он настойчивым. Потом она утомленно уснула, припав к его плечу, он же, несмотря на сладостную усталость, неподвижно лежал, прижимая ее к себе, испытывая одновременно и наслаждение, и невыносимую горечь, пока не понял, что скрывший их от всего мира дождь закончился, что петухи уже возвестили зарю и пора возвращаться в тот мир, где правит неумолимый властитель Ричард III.
Джеймс осторожно встал и начал одеваться. Анна тотчас свернулась калачиком, сжалась, как ребенок, с которого сползло одеяло. Он бережно укрыл ее и, выйдя на улицу, глубоко вдохнул напоенный влагой воздух. Прислонясь к одному из столбов навеса, Тирелл задумался. Рядом переступал с ноги на ногу конь, хрустел сеном. Тирелл купил его недавно и еще не успел поставить в конюшне замка, а значит, никто не знает, что этой ночью он покидал Ноттингем. Им следовало вернуться до того, как отсутствие королевы будет обнаружено слугами. Того, что Ричард, очнувшись, не найдет в башне королеву, Джеймс не опасался. Он достаточно хорошо изучил своего господина и знал, что тот предпочтет молчать о случившемся. Если же королева окажется утром в замке, король решит, что она, нанеся ему удар, где-то затаилась ночью. Сложнее всего было незаметно вернуть королеву в замок. И, сколько бы Тирелл ни ломал голову, он не видел иного пути, кроме как снова пройти через Дыру Мортимера. Это опасно. Куда менее опасно было бы просто бежать, но это невозможно. Их вскоре схватили бы люди короля, а Тирелл, как никто другой, знал, что такое тайная служба Ричарда. К тому же он понимал, что Анна не пойдет на это. Что бы ни произошло между ней и Ричардом, но она – королева Англии. Кроме того, у Ричарда в руках ее девочка, дочь того человека, именем которого Анна несколько раз назвала его этой ночью.
При этой мысли у Тирелла заныло сердце. Стараясь не думать об этом, он вернулся и принялся будить королеву, говоря, что им пора возвращаться. Он был благодарен ей за ее сонную улыбку, за то, как доверчиво она дремала в его объятиях, пока они в сером сумраке медленно приближались к Ноттингемским скалам.
За всю свою жизнь Тирелл ни разу не испытывал такого напряжения, как в то утро, когда тайно пробирался к заросшему кустарником скрытому входу в замок. Разомкнув сладкие объятия дремавшей королевы и оставив ее на коне в зарослях, он велел ей по первому же сигналу тревоги скакать отсюда что есть духу. Сам же пошел вперед, продираясь сквозь заросли. Вверху, над изломами выветренных скал, черной громадой возвышались массивные стены Ноттингемского замка. Раздвинув сплетения плюща и куманики, Тирелл скользнул в тайный проход. Факел, который он оставил накануне, еще слабо дымился. Это был добрый знак – значит, в проходе никого не было. Хотя и это еще надлежало проверить.
Анна долго ждала Тирелла. Конь, устав стоять, стал бить копытом, обмотанным тряпьем, глодал ветви кустарника. Временами Анну начинала мучить тревога, но вскоре она успокаивалась, вспоминая прошедшую ночь. Голова у нее была тяжелой, но, несмотря на волнение и страх, она не могла не испытывать радости от того дивного тепла, которое наполняло сейчас ее тело, делая его спокойным и легким.
Вернулся Тирелл.
