Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll" (лучшие книги TXT) 📗
Приветствие было недолгим. Лесли намеревалась как можно быстрее изучить гостей, которых Фрея привела. Она с интересом рассматривала парней, пуская в их сторону лукавые улыбки. Ловко выхватила из рук Джеймса, который оказался ближе, чемоданы и, не терпя возражений, унесла их. Фрея же оторопела перед застывшей в изумлении миссис Томпсон, которая завороженно рассматривала её со слезами смешанных радости и печали.
— Дорогая, как я рада тебя видеть, — женщина безобразно шмыгнула носом, протянув к Фрее открытые ладони, за которые та неуверенно ухватилась. Миссис Томпсон тут же принялась рассматривать руки девушки, будто что-то выискивала на них, когда Фрея рассматривала её лицо в попытке понять, было ли ей всё известно.
Она полагала, что кухарка уволиться, покинет их дом после всего произошедшего. Их с Джоном заявление о помолвке перевернуло весь дом с ног на голову, сокрушив привычное спокойствие. Отец был вне себя от злости. Он был категоричен и непреклонен. После всего имела значение и телеграмма Джона, посредством которой он освободил Фрею от обещания стать его женой, что позволило ей дышать свободно. И девушке казалось наиболее разумным, что миссис Томпсон станет противиться ей, а не с нетерпением встречать, как случилось.
— Миссис Томпсон, я…
— О, я понимаю. Ты, должно быть, спрятала его, чтобы не злить отца, — полные губы женщины дрогнули в слабой улыбке. Она подняла на Фрею стеклянные глаза и смотрела с такой чистой надеждой, что у девушки поперек горла стал ком.
Джеймс понял всё намного скорее остальных. Когда Фрея застыла, не в силах вымолвить хоть слово, он подошел сзади и без лишних стеснений положил на её талию руку, притянув податливое тело чуть ближе к себе. Нескромный жест заставил женщину испустить обреченный вздох. Она выпустила руки Фреи из своих и подняла глаза на парня, уголки губ которого искрились в злой ухмылке.
— Джеймс Кромфорд, — он протянул ей открытую ладонь, когда она попятилась. — Кажется, миссис Томпсон?
— Да, мистер. Простите, кажется, возникло недопонимание, — миссис Томпсон снова неуверенно посмотрела на Фрею, которая будто бы и не чувствовала веса руки парня.
Тем временем Лесли забрала чемоданы Дункана, который помог Алиссе снять верхнюю одежду, что сделал и сам. Затем оба стали немыми наблюдателями представшей перед глазами картины, что становилась всё более непредсказуемо увлекательной. Миссис Томпсон вдруг громко шмыгнула носом, прежде чем вовсе разразилась слезами, отвернувшись от молодых людей.
— Думаю, произошло недоразумение, — Фрея хотела пойти следом за женщиной, но Джеймс удерживал её рядом, не позволив даже сдвинуться с места. Тогда она хмуро на него посмотрела, силой оттолкнула от себя и, в конце концов, ушла, дав короткое приказание Лесли, чтобы та разместила гостей.
Девушка долго не мешкалась — взяла под руку Алиссу и Дункана и повела за собой, вежливо велев и Джеймсу следовать за ними. Он махнул рукой и пошел за Фреей, которую обнаружил в небольшой столовой, где предусмотрительно уже был накрыт стол на четверых. Круглые блестящие тарелки, вычищенные столовые приборы, сверкающие бокалы — всё пустовало в ожидании того, как званные гости займут свои места.
— Она последний человек, из-за которого тебе стоит беспокоиться, — Джеймс подошел к девушке сзади и легко сжал её плечо. — Этот парень бросил тебя.
— Только потому, что я его никогда не любила, — она подняла на него усталые грустные глаза, в которых была доля вины и сожаления. — Я всё время обманывала его. Обманывала всех вокруг, — Фрея спрятала лицо в ладонях.
Джеймс испустил тяжелый вздох, прежде чем занял пустующее место рядом с Фреей. Их ноги соприкасались, и он взял её теплые ладони в свои, чтобы убрать от лица, покрасневшего от волнения. Серые глаза бегло осматривали его лицо в тени тусклого света, попадавшего в комнату из прихожей, выглядывающей через настежь открытые двери. В самой комнате ни один из них так и не включил света, и в темноте дыхание выдавалось ещё тяжелее и громче, а прикосновение ещё чувственнее и нежнее.
— Клянусь, у нас всё по-другому. Я чувствую всё иначе, — произнесла шепотом, чтобы не нарушить интимности обстановки. Её дыхание казалось сбитым, а вдохи неровными. — Просто я не думала, что она…
Фрея не успела закончить, когда Джеймс подался вперед и поцеловал её, не дав договорить. Он не хотел слушать более ни о том парне, ни об этой женщине, которая, очевидно, приходилась ему матерью. От одних лишь мыслей о нем, не говоря уже о разговорах, у Джеймса в груди жгло острой ревностью, что хоть и была беспочвенной, но настоящей. Джон должен был остаться в прошлом, не оставив по себе даже случайных воспоминаний. Теперь же он стал первым, что встретило Фрею на пороге её же дома. Чувство вины перед ним отвлекало её, мучило, сводило с ума, когда она не должна была беспокоиться о чем-либо, связанным с тем парнем.
— Не покажешь мне мою комнату? — спросил, едва успел оторваться от её губ. Джеймс хотел сменить тему, заставить Фрею думать о другом, что было крайне сложно сделать. — Надеюсь, она рядом с твоей, — он заставил её улыбнуться. Фрея покачала головой, легонько ударив парня по плечу, прежде чем поднялась с места и повела его за собой.
Глава 24
Джеймс долго не мог уснуть на новом месте. Вертелся до половины пятого утра, борясь с желанием выпить, которое было бы намного легче утолить, если бы он был у себя дома. Вместо этого парень курил, заполняя чужую гостевую плотным никотиновым дымом, и справлялся с возбуждением, что накатывало при случайной мысли о том, что Фрея спала в соседней комнате. Она была почти рядом в одной ночной рубашке, плотно облегающей стройное, исхудавшее за последние несколько месяцев тело, такое податливое в его руках. А затем её образ терялся в ревностных мыслях о Джоне и его чертовой матери, из-за которой Фрея оставалась до конца вечера подавленной и рассеянной.
Он сам не заметил, как, в конце концов, уставшие глаза слиплись, погрузив мир в беспросветную темноту, куда Джеймс провалился, будто в кроличью нору. Ему ничего не снилось, хоть у него и без того не было привычки запоминать сны. Неожиданно для себя проснулся он слишком рано — в девять, совершенно выбитый с толку, где находился и с кем.
Несколько минут Джеймс просто прижимался лицом к подушке и одним открытым глазом смотрел на окно, вид за которым был скучающе белым. Не было видно ни единого дома, ни дерева — только небо, рассыпавшееся в невидимых снежинках. Столь посредственный вид можно было увидеть из окна апартаментов в Оксфорде, дома в Лондоне или где-либо ещё, где ему невольно приходилось просыпаться в полупьяном забвении.
Его заставили оторвать голову от подушки посторонние голоса, разносящиеся за дверью. Сперва он и их не мог распознать, но когда перекинул ноги, сел на краю кровати и на долю минуты закрыл глаза, наконец-то всё стало на свои места. Отчетливее, чем прежде, Джеймс узнавал требовательный тон Фреи и возмущенный отклик Дункана.
Он лениво поднялся с кровати. Быстро привел себя в порядок — умылся, переоделся, небрежно пригладил рукой волосы и ушел, оставив для горничной беспорядок в виде скомканного постельного белья и горы окурков в вазе с цветами у стола.
Джеймс последовал за голосами, что привели его в большую гостиную. Дункан был на стремянке, прислоненной к стене, куда цеплял незатейливое украшение, когда Фрея стояла чуть поодаль и, наклонив голову, с недовольным видом оценивала его работу. Вокруг неё лежало несколько открытых больших картонных коробок, откуда выглядывали различные рождественские безделушки, что также скоро должны были остаться разбросанными по всему дому. Девушка прижимала к себе совершенно нелепую фигурку Санты, что Джеймс даже не подозревал, где она могла оказаться.
Он подошел к Фрее и сходу поцеловал её в щеку, вынудив испугано встрепенуться и даже воскликнуть. Она тут же запечатала рот обеими ладонями, прежде чем толкнуть парня в плечо. Испугавшись крика, Дункан чуть пошатнулся на стремянке, но сумел удержать равновесие и не упасть. Он прожег друга раздраженным взглядом, но тот лишь пожал плечами в ответ.
