Парус любви - Макбейн Лори (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Голова у нее слегка закружилась, ей показалось, что вместо одной карты она видит две. Но вспомнила-то она другую карту, не ту, что описывал Конни. Эта карта имела какое-то отношение к ее прадеду Мак-Данавелу, ее матери и дяде Ричарду, и она отнюдь не хранилась в бутылке, подумала Ри с растущим смятением. Тут девушка глубоко вдохнула воздух, вспомнив, что дала слово не упоминать о карте, лежащей в капитанской каюте. Встретившись взглядом с серыми глазами капитана, она болезненно сглотнула, догадываясь, что он воспримет ее слова как дерзкий вызов. Но ведь все дело в том, что она выпила непривычно много вина, вот ее мысли и мешаются, с отчаянием подумала девушка. И теперь, глядя на Данте, она как бы заново ощущала прикосновение его твердых губ, ее как будто вновь обнимали его необыкновенно сильные бронзовые руки. Какое безумие, запаниковала Ри, обводя взглядом роскошные панели красного дерева, широкие кормовые окна, которые открывались на тонущее во тьме море, большой морской сундук в углу, шкафчик, где были так аккуратно сложены карты, поставец с бутылками вина, стол, на котором капитан заполнял судовой журнал, и, наконец, койку, где она лежала вместе с капитаном «Морского дракона».
С тех пор, входя в каюту на очередной завтрак, обед или ужин, она старательно избегала смотреть в этот угол каюты. Она знала, что капитану хорошо известно о ее нежелании слышать какие-либо напоминания о том вечере, и она также знала, что воспоминания о том вечере забавляют его. В ее присутствии капитан часто со странной улыбкой смотрел на койку, словно вспоминая о чем-то очень приятном. Но вот сейчас, когда ее воля к сопротивлению была ослаблена вином и самонадеянностью, она вдруг обнаружила, что на нее нахлынули воспоминания, неся с собой волну чувств, которые она не могла побороть.
Ри подумала, что не так представляла себе этот ужин. Горя от смущения, она живо вспомнила, как его руки прикасались к ее обнаженному телу, как его голова покоилась на ее груди, а губы касались жаркой плоти. Она вспомнила чувство приятного удивления, охватившее ее, когда она открыла глаза и увидела его светло-серые глаза. Она тогда подумала не о том, кто он такой и как с ней обходится, а о том, какой он красивый мужчина.
Но сегодня ей хотелось ему доказать, что у него нет над ней никакой власти, что ее не затрагивают струящиеся от него чувственные токи, что она находит Аластера Марлоу и Сеймуса Фицсим-монса не менее привлекательными мужчинами. Для нее оказалось неожиданностью, что он остался совершенно равнодушен ко всем ее уловкам. Невзирая на все ее попытки вовлечь его в общий разговор, Данте Лейтон только молча слушал, наблюдал и ждал – она так и не могла понять, чего именно. Ри знала, что ведет себя не слишком-то прилично, но продолжала играть с огнем, не боясь, что этот огонь может ее опалить, хотя инстинкт и предупреждал ее об опасности. Она всячески поддразнивала Данте Лейтона, высмеивала его и даже пыталась соблазнить томными взглядами фиалковых глаз. Узнай она, каким успехом увенчались ее усилия, она была бы сильно встревожена, ибо волшебство ее глаз и губ окончательно пленило его и укрепило решимость сделать ее своей.
Ей не удалось его одурачить: Ри Клэр Доминик не догадывалась, что не может успешно противостоять капитану в затеянной ею игре и это, пожалуй, свидетельствует в ее пользу – слишком кроткое она существо. И хотя она многое пережила с тех пор, как ее похитили из Камарея, но оставалась все той же неотразимо привлекательной Ри Клэр, доброй и великодушной. В этом заключалась вся ее суть, и не было сомнений, что именно кротость останется ее определяющим качеством. При этом, однако, Ри Клэр обладала внутренней силой, которая позволяла ей оставаться верной своим убеждениям.
Именно гибкость ее натуры была залогом спасения Ри, ибо Данте Лейтон слишком привык быть беспощадным к тем, кто смел вступать с ним в борьбу. Все конфликты он решал с помощью оружия и вряд ли мог перемениться, даже если бы захотел, так сильно укоренилась в нем эта привычка.
Когда Ри Клэр Доминик, все еще продолжая верить, что она по-прежнему хозяйка своей судьбы, встретила взгляд Данте Лейтона, капитана «Морского дракона», убежденного фаталиста, она, на свое счастье, не имела понятия, что сплетение случайностей уже решило ее судьбу.
– Откуда вам знать, как выглядит карта с отмеченным на ней местонахождением сокровищ? – недоверчиво поинтересовался Конни.
– Так ведь все эти карты выглядят одинаково, – достаточно убедительно объяснил Аластер. Он криво усмехнулся, заметив замешательство на лице леди Ри.
– Вообще-то говоря, – поддержат капитан попытку своего суперкарго усыпить возникшие подозрения, – эта карта, кажется, все еще у меня, и, возможно, я показывал ее леди Ри, по, – он остановился, заметив, что веки девушки смыкаются и она как бы случайно прикрывает зевающий рот рукой, – леди Ри, видимо, утомлена, и я предлагаю отложить этот разговор на завтра. Леди Ри! – Данте Лейтон быстро подошел к девушке и протянул ей руку. Ей не оставалось ничего другого, кроме как принять его помощь. – Я провожу вас в вашу каюту, ибо время уже позднее, миледи, – добавил он с нотками угрозы в голосе, которые из всех присутствующих уловила она одна.
– Извините, джентльмены, но у меня и в самом деле слипаются глаза. Вечер был очень приятный, ужин просто превосходный, мистер Кёрби, – похвалила Ри кулинарное искусство маленького стюарда. – Сама миссис Пичем не могла бы приготовить ничего лучшего. Спокойной ночи, джентльмены, – сказала Ри, с некоторым колебанием принимая предложенную ей руку. Даже при легком прикосновении она чувствовала тугие мускулы под своими пальцами, особенно когда Данте Лейтон накрыл своей рукой ее руку, как бы захватив ее в капкан.
После того как дверь каюты закрылась, дружески попрощавшиеся с девушкой Аластер Марлоу и Сеймус Фицсиммопс налили себе бренди и стали ждать возвращения капитана. Конни и Хаустон Ксрби еще раньше удалились в камбуз с грязной посудой, и короткий коридор показался Ри бесконечно длинным и слишком спокойным. Когда они с капитаном подошли к двери, он сильно сжал ее руку.
– Спокойной ночи, капитан Лейтон, – пробормотала Ри и, набравшись смелости, заглянула в светло-серые глаза. Они горели решительным блеском, которого она не ожидала увидеть.
– Спокойной ночи? – переспросил он. – Но для нас с вами ночь еще только начинается, дорогая, – сказал он, протягивая через плечо руку, чтобы открыть узкую дверь, и не оставляя Ри другого выбора, кроме как войти или упереться в его широкую грудь.
Зайдя внутрь, она остановилась, загораживая ему путь, но он легко отодвинул ее в сторону, вошел и закрыл дверь, затем, скрестив руки на груди, прислонился спиной к двери и посмотрел на нее сверху вниз с насмешливым выражением.
– Игра еще не выиграна вами, Ри Клэр, – сказал Данте, с видимым удовольствием выговаривая ее имя.
– Какая игра? – спросила Ри, притворяясь изумленной, ибо ей было неловко признаться в своей опрометчивости, тем более в тот момент, когда вино притупило ее соображение и она была не в состоянии вести умный спор. – Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, – добавила она, стараясь говорить надменным тоном, но ее голос звучал так, словно она оправдывалась.
– Я говорю об игре, в которую вы играли весь вечер, моя дорогая лгунья. Сеймус Фицсиммопс наслаждался этой игрой, хотя и не вполне понимал ее цель, но боюсь, что бедный Аластер ужасно нервничал, не зная, чего от вас ждать. Он слишком прямодушный малый, чтобы с ним можно было играть в подобные игры, дорогая, но вы ведь о нем не думали, все ваши усилия были направлены на то, чтобы пленить меня своими чарами, – сказал Данте, разглядывая ее сверху донизу – от короны золотых волос до маленьких, обутых в кожаные сандалии ступней. При этом он заметил, что шелк чулок плохо сочетается с ремешками из сыромятной кожи, обтягивающими ее лодыжки.
Его взгляд задержался на ее дрожащих губах, вкус которых он еще помнил. Затем он заглянул в самую глубь фиалковых глаз, пытаясь угадать силу затаенной страсти, еще не пробужденной ни одним мужчиной. В ее целомудрии он мог бы поклясться. Она была полуженщиной-полудевочкой, полуручной-полудикой, мужское тело было для нее тайной, она опасалась его прикосновений, и он знал, что должен подавить в себе нетерпеливое желание, если хочет, чтобы она отозвалась на его ласки со всей страстью, на какую способна.
