Рыцарь-ворон (СИ) - Крымская Диана (читать книги онлайн TXT) 📗
- Чего вы боитесь? - Его голос был низок и слегка глуховат. И неестественно спокоен, - по сравнению с ней. - Вы не девица, чтоб бояться. Я не причиню вам боли.
Не причинит боли... Правда? Разве сможет она забыть когда-нибудь то, что случилось тогда, разве эта боль не будет преследовать ее вечно?
- Я... я... я прошу вас... - О боже, она сейчас разрыдается. Нет, нет, нельзя, чтоб он увидел ее в слезах. Едва ли это разжалобит его каменное сердце. Ведь тот несчастный мальчик-паж, наверное, тоже умолял его, просил... И был заколот безо всякой жалости.
Она приоткрыла сомкнутые веки - и тут же глаза ее широко распахнулись от ужаса. Он уже развязал шнурки, стягивающие на груди камизу, и встал одним коленом на постель. Грудь у него была смуглая, как лицо и руки, гладкая и мускулистая. Твердая... как могильная плита.
- О чем вы просите, мадам? - Он схватил и рывком отбросил одеяло, которым она прикрывалась, как последним щитом. - Я ваш муж, и я пришел осуществить свое супружеское право. Это не займет много времени, а потом я оставлю вас. Я устал от всех этих увеселений и с удовольствием высплюсь один.
Грубый... бесчувственный... страшный... Неужели он не видит, как она боится??
- Я... Родерик... мой муж... тот, что умер...
- Ну, что там еще с Родериком? - Он возился теперь с завязками штанов. Эдель с ужасом следила за его резкими движениями.
- Я... я... любила его.
Он перестал снимать штаны и посмотрел на нее - как на умалишенную.
- Любили, мадам? Что ж, может быть. Он был вашим мужем. Но это было давно. Теперь вы моя жена.
- Вы не понимаете... - залепетала она. - Нужно немного подождать... Я должна - понимаете? - привыкнуть к вам... Мы незнакомы...
Он сдвинул брови.
- Это верно. Незнакомы. Но это не помешало вам сегодня при всех сказать «да» на вопрос священника. Вы согласились стать моей супругой. Добровольно. Без принуждения. Ведь так?
Эдель кивнула. Слезы все же полились из глаз. «Добровольно и без принуждения».
- Так в чем же дело? - рубанул он. - К чему теперь весь этот бред о покойном муже, о том, что мы не знаем друг друга? Вот сейчас и узнаем.
Ей кажется, или он действительно смеется про себя над нею? Смеется, когда ее трясет от страха...
- Я знаю, - голос его как будто слегка смягчился, - что вы прибыли в Лондон по повелению короля. Он решил выдать вас замуж. И я бы мог поверить, что вы, в самом деле, были вынуждены из боязни перед государем вступить в брак со мной. Но я видел вчера, как вы выступили против их величеств. Объявив о том, что сомневаетесь в победе герцога де Буажи. Вы знали, что навлечете на себя немилость короля и его жены, но пошли на это без страха. И так же без страха могли, значит, сказать «нет» на вопрос священника, желаете ли вы брака со мной.
- Это... не одно и то же, - возразила Эдель.
- Вот как? А я не вижу разницы.
Она вдруг почувствовала, что он готов отступить. Что есть еще надежда убедить его уйти, не сделав то, за чем он пришел.
- Я умоляю вас, - она сложила руки ладонями вместе перед собой, как на молитве, - умоляю, подождите немного. Я стану вашей женой... но не сегодня. Я... тоже устала. Прошу вас, ради господа бога, пусть это будет не сегодня...
Он молча и не шевелясь смотрел на нее, будто что-то обдумывая.
- Прошу... - голос ее слабел, превращаясь снова в писк. - Я буду вашей... буду вам хорошей женой... клянусь всеми святыми... жизнью сына своего клянусь...
Он вдруг спрыгнул с кровати одним гибким движением.
- Как вам будет угодно, - сухо бросил он. - Не сегодня. Значит, завтра. Спокойной ночи, мадам.
И, подняв с пола свою одежду, не оглядываясь, вышел.
5. Лесная поляна
- Мне не нравится этот Лайонел Мэтлок. И не нравится то, что он едет вместе с нами.
Эти сказанные резким тоном слова застали Эдель врасплох. Она покачивалась в седле в такт мерному ходу лошади и была занята невеселыми мыслями. О своем браке; о том, что ждет ее и Дика, да и весь Карлайл теперь, когда всем стал владеть этот граф де Турнель... наконец, о прошлом вечере, когда она умолила мужа не трогать ее, и о медленно, но верно надвигающейся ночи.
«Не сегодня. Значит, завтра». Так он сказал. И как сегодня ей просить его снова отсрочить грядущий ужас? Все бесполезно. Он не из тех людей, кто не держит свое слово. Он придет к ней... И ей придется вытерпеть все. Хотя бы ради Дика.
Но голос мужа вывел ее из задумчивости. Лайонел? Не нравится? Ну вот. Начинается. Сначала Лайонел, потом Сара, потом еще и еще... И кончится тем, что все ее люди в Карлайле вынуждены будут покинут родные края, а де Турнель найдет каких-нибудь своих норманнов и заведет свои порядки...
- Сэр Мэтлок едет с нами, мессир, поскольку он живет в Карлайле, - постаралась как можно более спокойно ответить она. - Это его родной край. К тому же, он мой единственный родственник. Брат моего покойного мужа.
- Карлайл принадлежит отныне мне. Как и вы. И я не потерплю, чтобы на мою землю или мою жену кто-то покушался.
Эдель задохнулась от возмущения:
- Сэр Лайонел - рыцарь и человек чести, и он ни на что не покушается! Вы наслушались всяких сплетен, мессир, но все это неправда!
- Мне незачем слушать всякие кривотолки. У меня есть глаза, мадам. И я вижу, что ваш так называемый деверь облизывается на вас, как голодный кот на сметану.
Эдель вонзила каблуки в бока лошади, переводя ее с мерной рыси на галоп, надеясь, что граф не последует за ней и оставит ее в покое. Но муж не собирался заканчивать разговор. Он легко догнал молодую женщину на своем крупном вороном жеребце и перехватил у нее поводья, заставляя лошадь Эдель перейти на шаг.
- Я еще не закончил, - процедил он зло. - Я уже имел беседу с сэром Мэтлоком и сказал ему все то же, что и вам, прямо и откровенно. Надеюсь, второй раз к разговору на эту тему мы не вернемся.
- Не надейтесь. Будьте уверены! - ответила она с не меньшей злостью, которая удивила ее саму.
А она-то удивлялась, что Лайонел вдруг отстал и начал держаться в самом арьергарде их небольшого, - но состоявшего из нанятых графом в Лондоне отборных воинов, - отряда! И, когда она оглядывалась на Лайонела, - а делала она это часто, поскольку все ее сопровождающие и служанки ехали далеко позади, с довольно немаленьким обозом, и больше знакомых лиц вокруг не было, - тут же отводил глаза. Впрочем, это отчуждение она списала на ревность... Ведь он не знал подробностей прошедшей ночи и был уверен, что граф де Турнель осуществил свои супружеские права.
Муж отпустил повод ее лошади, давая понять, что разговор окончен, и поскакал вперед. Эдель смотрела ему вслед с пылающими щеками. Допустим, насчет чувств Лайонела к ней он догадался правильно... Но как он посмел утверждать, что молодой рыцарь посягает на сам Карлайл??
Никогда Лайонел не зарился на земли и замок. Хоть и бастард, он не чужд благородства, и жадность ему не свойственна. Эдель вспомнила, как он любил Родерика - своего законного брата... как пытался защитить его, когда напали норманны... и почувствовала неожиданную нежность к нему. Да, Дика он не любил; но она не могла винить его за это. Было время, когда она и сама... Нет, нет, не вспоминать. Прошлое ушло навсегда!
А, между тем, они приближались к местам, как раз наводящим на воспоминания, от которых все переворачивалось в душе. Фэрфакс. Родной замок, который построил ее отец... И от которого, после нападения норманнского рыцаря-ворона, остались почти одни обгорелые развалины.
Но дело было не только в Фэрфаксе. Дорога свернула влево, в ложбину, за которой, на возвышенности, начинался густой лес. Именно в этом лесу, на большой поляне, посреди которой рос старый дуб, были убиты Родерик и весь его отряд... все, кроме Лайонела, которому чудом удалось спастись. А за лесом, на холме, когда-то горделиво возносил к небу свои высокие башни замок ее отца...
Эдель заметила, что на краю ложбины граф резко натянул поводья, останавливая жеребца. К нему подъехал его паж, - тот самый тоненький паренек, которого она вспоминала. Паж этот держался почти все время рядом с господином, - вероятно, он был очень предан де Турнелю. Паренек был смуглый, черные кудрявые волосы его красиво выбивались из-под маленькой шапочки с фазаньим пером. Глаза у пажа были большие, совершенно черные, и губы красивые, полные, а вот нос жестоко перебит, из-за чего лицо казалось чуть-чуть перекошенным. (Эдель была почти уверена, что и это - дело рук ее мужа).
