Верное сердце - Джеймс Саманта (библиотека электронных книг txt) 📗
«Меня зовут Гарет. Это вес, что я о себе знаю… и все, что я помню».
– Как такое возможно? – размышляла она вслух. Он коротко, сухо усмехнулся:
– Откуда мне это знать, черт возьми?
– Должно же быть еще хоть что-нибудь, – произнесла Джиллиан медленно.
– Я же говорю тебе, что нет.
– Не спеши. Лучше подумай как следует. Ты помнишь имя своей матери? Или отца?
– Нет, ничего, – заявил он не допускавшим возражений тоном. – Я не знаю ничего, кроме собственного имени. Откуда я родом, как я здесь оказался… все куда-то исчезло.
Джиллиан, совершенно ошеломленная, уселась на табурет. Смысл его последних слов отдавался эхом в ее сознании, словно беспрестанный шум прибоя на морском берегу. Боже праведный, подумала она про себя словно в оцепенении. Видно, не только его тело пострадало во время кораблекрушения, но и рассудок тоже.
– Долго я здесь нахожусь?
– Уже четвертый день.
– Ты говорила, что я был на борту корабля. Значит, мы недалеко от моря?
– Да, па побережье Корнуолла, – ответила Джиллиан, но тут же пожалела о своей откровенности.
– Да, конечно, море должно быть где-то рядом. Я чувствую его запах и слышу плеск волн. – Он зажмурился и скорчил гримасу. Когда его веки снова приподнялись, зеленые, как морс, глаза остановились на ней. – Ты упоминала о шторме. Расскажи мне еще раз, что произошло.
Джиллиан подавила дрожь. Одно воспоминание о буре и о мертвых телах, обнаруженных ею на берегу, заставило ее побледнеть.
– Здесь часто штормит, однако в ту ночь поднялась страшная буря, а воды вблизи мыса очень коварны. По-видимому, капитан твоего судна не догадывался о том, что ветер несет его прямо на острые камни. Судя по обломкам на берегу, корабль разнесло на части.
Пожалуй, в ее словах есть смысл, рассудил про себя Гарет. Это могло объяснить тот страшный, раздирающий душу треск, который преследовал его во снах, а также ощущение, что он идет ко дну. Стиснув зубы и закрыв глаза, он порылся в памяти, однако не нашел там ничего, кроме множества вопросов, остававшихся без ответа. Что это был за корабль? Куда он направлялся? Может быть, он был моряком? Нет. Интуиция заставила его отбросить эту мысль.
«Меня зовут Гарет». Так же интуитивно он почувствовал, что за этим крылось нечто большее – такое, о чем он должен был помнить, но что до сих пор от него ускользало.
Джиллиан почти физически ощущала его досаду. Он напоминал сейчас корабль без руля и без ветрил, который метался из стороны в сторону по воле волн, не зная, куда плыть. Его ранения каким-то образом повлияли на память: подобно тому как рассвет нового дня прогоняет ночной мрак, так и буря стерла все его воспоминания.
– Ты сможешь поесть?
Гарет кивнул, сопровождая свое движение слабой гримасой. И тут он, похоже, сообразил, что, если не считать прикрывавшего его одеяла, он был совсем голым. Взгляд его тут же устремился на нее.
Джиллиан судорожно сглотнула и залилась краской до самых кончиков пальцев. Все ее тело горело огнем, и она ничего не могла с собой поделать. Боже правый, она не только раздела мужчину, по и прикасалась ко всем частям его тела… или, вернее, почти ко всем. Еще никогда в жизни она не испытывала подобного смущения.
– Мне… мне нужно было осмотреть твои раны. А потом у тебя началась лихорадка, и я обмыла тебя, чтобы снять жар. – Она считала своим долгом дать ему объяснения, хотя он, по-видимому, не горел желанием ее слушать.
– Без сомнения, – произнес он, приподняв брови. – А где моя одежда?
У Джиллиан возникло тревожное ощущение, что он в точности знал, что было сейчас у нее на уме. Она прикусила губу.
– Она пришла в негодность, и я сожгла ее – все, кроме исподнего. – Она указала в сторону очага. – Вот, я положила его туда просушить.
– Тогда не была бы ты так добра передать его мне?
С пылающим лицом Джиллиан исполнила его просьбу, по у нее не хватило смелости предложить ему помощь. Пока он с трудом натягивал на себя штаны, она, повернувшись к нему спиной, пересекла комнату и занялась приготовлением пищи.
Скоро Джиллиан пододвинула к его постели табурет. Одеться стоило ему огромных усилий, все тело покрылось потом. В одной руке девушка держала миску с жидкой овсяной кашей, а в другой – ложку, явно намереваясь его кормить. Гарет угрюмо и нетерпеливо протянул дрожащую руку к ложке. Однако слабость сделала его неловким, и каша, не попав в рот, выплеснулась прямо на его обнаженную грудь. Он выругался и выронил ложку.
– Что ж, – произнесла Джиллиан сухо, – я вижу, что ты привык к изысканным выражениям.
Взяв чистый кусок ткани, она вытерла им пролившуюся кашу, задев при этом спутанные жесткие волосы у него на груди. Слегка покраснев, девушка убрала руки и снова потянулась за ложкой.
– Открой рот, – приказала она, держа перед ним ложку.
На мгновение губы его упрямо сжались, словно он собирался отказаться. Наконец он повиновался и позволил ей покормить себя, не скрывая, однако, недовольства. На лбу его проступила знакомая хмурая складка, придавая ему столь же угрожающий вид, какой у него был перед тем, как он пришел в себя.
Едва она закончила, голова его откинулась назад на подушку и он закрыл глаза. Какое-то время Джиллиан не шевелилась, взгляд ее скользил задумчиво по его лицу. Кто же он? – спрашивала она себя. Человек благовоспитанный или неотесанный грубиян? Она присмотрелась к нему внимательнее. Черные брови вразлет, немного суровая линия рта, нижняя губа чуть полнее верхней. Пожалуй, он не чужд высокомерия. Без сомнения, человек сильных страстей. Достаточно крепок физически, иначе ему никогда бы не удалось пережить кораблекрушение. И конечно, очень горд: не желал, чтобы его кормили. Но в конце концов ему все же пришлось уступить, и уже сама по себе эта уступка свидетельствовала о такой твердости и силе духа, какой она могла только восхищаться.
Почти весь остаток дня Гарет спал. Несколько раз Джиллиан в тревоге склонялась над ним, однако дыхание его было глубоким и ровным, лоб холодным, а цвет лица нормальным.
Вечерние тени уже ложились па крышу небольшого домика, когда Джиллиан обернулась к раненому и вздрогнула, обнаружив, что он не спал. Глаза его были широко открыты и прикованы к ней. Тогда девушка наскоро приготовила ему еще одну миску каши. На сей раз никаких протестов с его стороны не последовало, хотя он, едва кончив есть, скорчил гримасу.
– Неужели у тебя пет ничего получше, чем эта размазня?
– Ты голоден?
Губы его изогнулись в слабом подобии улыбки.
– Как волк.
Джиллиан тут же повиновалась. Без сомнения, то, что к нему вернулся аппетит, было хорошим признаком, заключила она про себя не без удовлетворения. Гарет доел похлебку с хлебом, оставшуюся после ее последней трапезы. Прежде чем угас последний луч света, она перевязала его раны. Лишь однажды он испустил судорожный вздох, когда она промыла чистой водой длинный глубокий порез у него на боку. Джиллиан с облегчением заметила, что неровные края раны начали понемногу зарубцовываться, а кожа из красной сделалась бледно-розовой. Она старалась управиться как можно скорее, чувствуя, что для него это все еще являлось тяжелым испытанием. Губы Гарета были плотно сжаты, а тело напряжено, словно натянутая тетива лука. Один раз он даже невольно дернулся, когда она стала наносить мазь на рану. Лишь когда она завершила перевязку, у него вырвался вздох облегчения. Тогда она убрала бинты в шкаф и вылила остаток воды за дверь.
Наступила ночь. Скромный домик был освещен лишь золотистым пламенем очага. Гарет слегка наклонил голову в ее сторону.
– У тебя усталый вид, – заметил он.
– Да, – призналась она. – В последнее время я слишком мало спала.
– Тогда поспи сейчас. Джиллиан прикусила губу.
– Здесь только одна кровать, – произнесла она чуть дыша.
Густые брови вопросительно приподнялись.
– И?
– И она занята тобой.
– Прости меня, если я ошибаюсь, по разве ты не проснулась сегодня утром в этой самой кровати? Рядом со мной?
