В объятиях заката - Браун Сандра (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Росс хохотнул, слегка приподнял младенца и увидел на своих штанах мокрое пятно.
— Мокрый.
— Я не знаю, как его перепеленать. Ма придет и покажет. У вас есть пеленки?
Вопрос застал Росса врасплох.
— Я не знаю. Сейчас посмотрю. Может быть, Виктория… — на этом имени он запнулся, — может быть, она приготовила…
Лидия медленно пила кофе.
— Я сожалею о вашей жене.
Он бросил на нее скорбный, тяжелый взгляд и вновь наклонился к сыну. Погладил пальцем бровку младенца. Его ладонь была вдвое больше детского личика и рядом с ним казалась особенно темной.
— Вы думаете, как несправедливо то, что ваша жена умерла, а я осталась жить, правда?
Он вздернул голову. Движение было столь внезапным и резким, что ребенок проснулся и вскрикнул, но тотчас вновь успокоился на отцовских коленях. Россу было стыдно, что она угадала его мысли, но извиняться он не собирался. Чем отрицать очевидное, лучше он задаст встречный вопрос.
— Почему вы рожали ребенка в лесу, одна?
— Мне некуда больше было пойти. Где это случилось, там я и упала.
Он разозлился. Его жгла изнутри несправедливость того, что Виктория лежит в могиле, а эта женщина, которая и мизинца ее не стоит, жива и кормит ее сына.
— Отчего вы бежали? От закона?
— Нет! — вскрикнула она.
— От мужа?
Она отвела глаза.
— Я не была замужем.
— Хмм, — презрительно хмыкнул он.
Она подняла глаза, и в них горел огонь.
Как он смеет сидеть здесь и судить ее! Он не знает, сколько она выстрадала. Однажды мужчина уже подверг ее унижению; она не позволит этому повториться!
— Вчера вечером, мистер Коулмэн, вы сказали, что моему ребенку лучше было умереть. Вы правы. Ему лучше было умереть. Мне тоже. И я хотела умереть. Но не умерла. — Она вздернула подбородок, тряхнула волосами. — Случилось так, что я здесь, а вашей жены нет. Бог судил так. У меня нет выбора, у вас тоже. Крошку Ли нужно кормить, и я заменю ему мать.
— Вы — только нянька, у него есть настоящая мать!
— Но она умерла!
Его губы искривились, он встал, опрокинув табуретку. Наученная печальным опытом, полученным при общении с Клэнси, Лидия вжалась в стенку фургона и закрыла голову руками.
— Не-ет!
— Какого дьявола…
— Проклятье, что здесь происходит? — грозно вопросила Ма, тяжело поднимаясь в фургон, — Вы двое устраиваете представление для всего лагеря. Леона Уоткинс очень волнуется, что вы провели ночь вместе…
— Я спал снаружи, — процедил Росс сквозь зубы. «Эта девушка подумала, что я хочу ударить ее!»
— Я знаю, — сказала Ма. — И все теперь знают, потому что я вовремя пресекла эти разговоры. А теперь дай-ка мне этого юношу. Вы так его держите, что удивительно, как у него еще не сломалась шея. — Она взяла Ли у отца. — И почему Лидия скорчилась, как побитая? — требовательно спросила она у Росса. — Лидия, что у тебя болит?
Лидия, устыдившись своего страха, тихо ответила:
— Ничего.
Ма наклонилась к ней поближе, затем повернулась к Россу и смерила его недоверчивым взглядом.
— Идите-ка отсюда. Мы с Анабет позаботимся о Лидии. Бубба сказал, что будет править вашим фургоном, а вы собираетесь на охоту. И я, честно говоря, думаю, что это хорошая мысль: из головы-то лишнее повыветрится. Идите!
Мало кто мог ослушаться приказа Ма. Росс краем глаза посмотрел на девушку, которая больше не казалась напуганной, но настороженно следила за ним, и шагнул прочь. Выбравшись из фургона, он надел шляпу, перекинул через плечо седло, через другое — винтовку и двинулся к загону с лошадьми.
И через несколько минут старшие мальчики Лэнгстоны уже видели, как он мощной рысью скачет прочь от лагеря, к лесу.
— Знаешь, что я думаю? — обратился к брату Люк.
— Не знаю и знать не хочу, но ты же все равно скажешь.
— Я думаю, под настроение мистер Коулмэн может быть зверски жестоким.
Бубба, задумчиво глядя на уменьшающуюся фигуру всадника, вспомнил, как искажалось порой суровостью лицо его кумира.
— Может, ты и прав, Люк, — согласился он. — Может, ты и прав.
А по вечерам, после ужина, они прогуливались по лагерю, держась за руки, останавливаясь поболтать с людьми, словно на пикнике…
Лидия, лежа на матрасе, слушала болтовню Анабет. Девочка убирала вещи Виктории Коулмэн; Ма предложила сделать это, чтобы освободить побольше места для Лидии и Ли. Росс неохотно согласился.
Лидия с легким вздохом подумала, что он вообще говорит и делает все неохотно. Последние три дня она провела, не выходя из фургона: потихоньку выздоравливала и нянчила Ли. Днем с ней оставалась Анабет, а Ма каждое утро осматривала ее и каждый вечер приносила еду. За то, что Ма готовила, Росс охотился для Лэнгстонов.
Он никогда не ел в фургоне с Лидией. Она видела его редко. Он находил себе дела по всему каравану: часто вызывался в разведку, лечил заболевших лошадей. Он пользовался авторитетом в этом деле, в караване ценили его умение управляться с животными. Фургоном правил Бубба. Если Росс и заходил в фургон, он избегал смотреть на нее. А если все же взглядывал, то весьма злобно.
Она объясняла его дурное настроение тем, что он тяжело переживает смерть жены. Должно быть, она была не простой женщиной, эта Виктория Коулмэн. Если верить описанию Анабет, она была настоящая леди.
— Когда солнце светило слишком ярко, она сидела на козлах с этим кружевным зонтиком на плече. — Анабет раскрыла розовое сооружение из шелка и кружев. Лидия в жизни не видела ничего более прелестного, и ей было жаль, что Анабет тут же сложила зонтик и убрала его в сундук. — И они все время шептались, словно то, что они говорили друг другу, было тайной от всего мира. — Девочка глубоко вздохнула. — Хотела бы я, чтобы мистер Коулмэн хоть раз взглянул на меня так, как смотрел на нее. Все бы за это отдала!
Лидия не могла представить себе, что в этом хорошего, вспоминая взгляды, которые он бросал на нее. И вообще не могла представить себе, что может быть хорошего во взаимоотношениях мужчины и женщины. Но потом вспомнила, как они жили, пока ее папа не умер.
Они жили в городе, в большом доме с огромными окнами и кружевными занавесками. Мама и папа часто смеялись. По воскресеньям ходили в гости к соседям, и папа вел маму под руку. Она вспомнила, что любила разъединять их руки и повисать на них, а родители подхватывали игру и поднимали дочку над землей. Значит, не всегда мужчины творят с женщинами только гнусные вещи.
Анабет продолжала:
— А кожа у миссис Коулмэн была гладкая и белая, как свежая сметана. Она была так прекрасна — с огромными карими глазами, с волосами цвета спелой пшеницы. И никогда ни один волосок не выбивался из прически…
Лидия дотронулась до своих волос. На следующее утро после переселения в фургон мистера Коулмэна Ма и Анабет устроили ей баню. Они терли ее мочалкой, пока кожа не покраснела, и долго вычесывали мусор из ее волос. Днем Анабет натаскала и нагрела воды, волосы промыли, но все равно им было далеко до цвета спелой пшеницы.
Коулмэн, казалось, удивился, увидев ее вымытой и причесанной, но ничего не сказал, только хмыкнул. Что ж, если он привык к волосам цвета спелой пшеницы, то ее волосы должны вызывать у него отвращение. Непонятно почему эта мысль ее очень обеспокоила.
— Вы устали? — спросила Анабет, заметив, что внимание ее слушательницы несколько отвлеклось. — Ма сказала, что если вы от меня устанете или захотите спать, то я должна заткнуться и дать вам отдохнуть.
Лидия засмеялась. Она очень полюбила всех Лэнгстонов, и особенно эту девчушку, такую открытую, честную… и добрую.
— Нет, я не устала. За эти дни я выспалась на всю оставшуюся жизнь. Но скоро проснется Ли, голодный, как медвежонок.
Она взяла корзину, которую превратили в колыбель, и перевернула младенца на спинку. Невероятно, как сильно она любит этого ребенка. После смерти мамы Лидия думала, что уже никогда не полюбит ни одно человеческое существо. Может быть, этого ребенка она любила потому, что он полностью зависел от нее и не мог причинить ей зла, а только полюбить ее в ответ? Когда Ли закончил трапезу и Лидия стала застегивать рубашку, фургон подъехал к стоянке. Бубба повел усталых лошадей в загон. И только после того, как он их распряг, в фургон взобралась Ма.
