Пепел и экстаз - Харт Кэтрин (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
ГЛАВА 3
Рид проснулся в середине ночи, пытаясь понять, что за шум его разбудил. Машинально он вытянул руку, ища Кэтлин, но ее рядом не было. Почти одновременно он увидел темный силуэт у окна и услышал приглушенные рыдания.
Он тихонько соскользнул с кровати и, подойдя к ней, обнял, как бы желая защитить от всех бед, и притянул к своему сильному телу. Ночь была теплой, но Кэтлин вся дрожала. Рид нежно погладил ее по щеке, растрепал волосы. Горячие соленые слезы падали ему на руку, как капли дождя.
— Ох, Кэт, — выдохнул он, ненавидя боль, которую, он знал, она испытывает. Он поцеловал ее в макушку, потом в шею. — Я с тобой, киска.
— Так больно, так чертовски больно, — услышал он сквозь рыдания.
— Я знаю, — тихо ответил он и крепче обнял ее, почувствовав, как по ее телу снова прошла дрожь. Ему и самому было больно от сознания того, что в этот момент он ничем не может ей помочь.
Кэтлин была склонна скорее впадать в ярость, чем лить слезы. Ее редко можно было увидеть плачущей. Она всегда была такой сильной, такой живой. Теперь же, когда она чувствовала себя слабой и побежденной, он мог предложить ей лишь свои силу, сочувствие и понимание.
Рид понимал, что жалость она не примет ни от кого, и от него тоже. Кэтлин ненавидела слабых, хнычущих, жалеющих себя женщин. Полагаясь всегда на собственные силы, она редко нуждалась в нем как в опоре, хотя — в этом он не сомневался — глубоко любила. Временами его раздражала эта ее независимость, но именно она была одним из тех качеств, которые привлекли его к ней, и он высоко ценил ее умение самой справляться со всеми трудностями и восхищался им.
— Всегда бывает больно, когда теряешь что-то, для тебя дорогое, моя сладкая, — тихо проговорил он; от его дыхания ее пушистые волосы разлетелись. — Я знаю, как ты любишь это место. Здесь твои корни, с ним у тебя связано столько воспоминаний, и светлых, и грустных.
— Я родилась здесь, как мама и Кейт, — добавила Кэтлин скорбно. — Я так хотела, чтобы Катлин унаследовал это имение. Наша семья владела им на протяжении многих лет, не одно поколение выросло тут.
— Катлин унаследует Чимеру, — мягко сказал Рид. — Он, конечно, не отказался бы от добавочного наследства, но сомневаюсь, что он стал бы здесь жить, Кэт. А управлять имением, находящимся за многие мили от твоего дома, очень нелегко.
— Мне же до сих пор это удавалось, — не согласилась она.
Рид покачал головой.
— С помощью мистера Кирби. Но все равно, посмотри, насколько запущены некоторые вещи. Крыша, например.
Кэтлин нехотя кивнула:
— Но боль от этого не уменьшается. А то, что оно достанется типу вроде Эллерби, лишь усиливает ее. Я чувствую себя так, словно отдаю одного из своих детей на попечение насильнику. Он уничтожит плодородие и красоту этой земли, сделает ее бесплодной и безжизненной. Это несправедливо.
— В жизни много несправедливого, киска. Думай о том, в чем тебе повезло. Сейчас тебе больно, но все же у тебя осталась Чимера, место, куда ты сможешь вернуться и где тебя будут окружать любящие люди — Кейт, Барбара, Сьюзен и Тед, моя мать. — Он медленно повернул ее к себе лицом. — И у тебя есть дети и я, любовь моя.
Нежно взяв Кэтлин за подбородок, Рид приподнял ее голову — светящиеся нежностью голубые глаза встретились с мокрыми от слез зелеными. — Кэт, родная, я всегда буду с тобой, — напомнил он. — Разве это хоть чуть-чуть тебя не утешает?
Глаза Кэтлин снова наполнились слезами, и вот они покатились по покрасневшим щекам.
— Ох, Рид, — захлебываясь от рыданий, прошептала она. — Конечно же, это мне помогает, любовь моя. Пусть я лишусь всего, но если у меня останешься ты, я буду чувствовать себя богатой. Я просто глупая сентиментальная дурочка, и я сама ненавижу, когда веду себя так.
Рид ласково улыбнулся ей.
— В этом нет ничего глупого, — поправил он. — Это так человечно. Когда тебя ранят, идет кровь, когда тебе больно — ты плачешь.
Он смахнул слезинку, задержавшуюся на ее щеке, и, наклонившись, прижался ртом к ее дрожащим губам.
— Соленые, — заметил он тихо.
Прерывисто вздохнув, Кэтлин прильнула к нему. Ее руки скользнули по его теплой груди и сомкнулись у него на затылке.
— Возьми меня, Рид, люби меня, — попросила она, и по ее дрожащему голосу было ясно, как нужны ей сейчас его сила и его утешения.
Он молча подчинился и, притянув к себе, поцеловал долгим поцелуем. В этом поцелуе не было требовательности и страсти, была одна нежность. Он нежно водил языком по ее соленым губам, и казалось, этот поцелуй будет длиться вечно.
Обнимая Кэтлин, Рид гладил ей спину, стараясь снять напряжение. Его пальцы снова и снова опускались от плеч к талии; он повторял это движение до тех пор, пока она, удовлетворенно вздохнув, не расслабилась.
Ему казалось, что он гладит котенка. Ее волосы и кожа были теплыми и гладкими, как шелк. И она, как котенок, потягивалась и выгибалась под его руками. Вот у нее вырвался звук, похожий на мурлыканье, и на Рида накатила волна дикого животного желания, сметая его с таким трудом сохраняемый самоконтроль.
Подняв Кэтлин на руки, он понес ее к кровати. Уже лежа, Кэтлин потянулась к нему, но он, нежно взяв ее за запястья, развел руки в стороны.
— Нет, киска. Сегодня я буду любить тебя. — Даже в темноте было видно, как блестят его голубые глаза.
— Я хочу прикоснуться к каждой клеточке твоего тела, хочу ласкать каждый его изгиб, поцеловать каждую складочку, возбудить каждый нерв. Я хочу любить тебя так, как не любил никогда прежде и как никто больше не сможет тебя любить.
Время утратило для нее значение, и мир перестал существовать. Осталась только темная комната и ощущение рук и губ Рида. Его умелые пальцы и горячие влажные губы не пропускали ни одного чувствительного участка, ни одной эротической точки.
Взяв в руки ее маленькие ножки, холодные от долгого стояния на каменном полу, он согрел их ладонями. Потом его сильные пальцы помассировали ей стопы, и она блаженно вздохнула. Его ласки действовали на нее как наркотик. На секунду, когда Рид легонько сжал зубами ее пальцы, она вышла из этого сладостного состояния.
— Рид! Ради Бога, я же стояла на пыльном полу, — запротестовала она, пытаясь вырвать у него ногу.
Но Рид, предвидевший это движение, крепко сжал ей щиколотки.
— Тише! Расслабься, — скомандовал он и хрипло засмеялся.
— Расслабься! — Она едва не взвизгнула, когда он провел языком по ее ступне. — Да это уже граничит с пыткой.
Его смешок определенно походил на дьявольский. Он не спеша проделал те же манипуляции с ее другой ногой.
Его пальцы прошлись по ее щиколоткам, задержались на чувствительном сгибе под коленом, потом стали гладить внутреннюю поверхность бедер. Язык повторил путь пальцев.
Кэтлин казалось, будто даже ее кости плавятся от его ласк. Но в то же время мускулы ее напряглись в предчувствии его следующей ласки. Кожа под его руками жила собственной жизнью, каждый нерв реагировал на его прикосновения. Она не помнила, чтобы когда-либо испытывала нечто подобное. Казалось, кровь кипела в венах, а сердце билось в каком-то сумасшедшем ритме. Дыхание стало неровным, мозг отказывался воспринимать что бы то ни было, кроме ощущения небывалого наслаждения.
Прежде чем она успела понять, что Рид задумал, он перевернул ее на живот и начал медленно водить языком по спине, по шее и плечам, время от времени нежно ее покусывая и негромко усмехаясь при каждом ее непроизвольном движении, вызванном этими ласками. Исследовав все чувствительные места на спине, он спустился ниже, к ягодицам, намеренно не обращая внимания на то, как напряглось при этом ее тело. Его руки сжали округлые ягодицы, и одновременно он принялся покрывать их быстрыми короткими поцелуями.
Потом он снова перевернул ее на спину. Возбуждение Кэтлин было так велико, что она вся дрожала. Она опять потянулась к нему, но Рид еще не закончил свою прелюдию. Нежно сжав ей запястья, он облизал по очереди все пальцы на каждой руке, поднялся до сгиба локтя.
