Речной дьявол - Уайтсайд Диана (мир бесплатных книг .txt) 📗

Диана Уайтсайд

Речной дьявол

Пролог

Нью-Йорк, декабрь 1871 года

Розалинда Скайлер уходила с танцевальной площадки прихрамывая, повиснув на руке своего жениха. Следом за ней тянулась шлейфом оборка, наполовину оторванная от бального платья.

Взглянув на хозяйку вечера, дирижер взмахнул палочкой, и оркестр заиграл медленный вальс, а после полуночи большинство из тех, кто собирался уехать рано, уехали. Теперь лишь из комнат, где играли в карты, доносился тихий гул голосов. Оставшиеся в зале гости начали вставать со своих мест и выходить на танцевальную площадку.

– Моя дорогая!

Эти слова Дэвид проворковал хорошо поставленным голосом, который выработал, готовя себя к карьере политика и оратора.

Розалинда насторожилась, гадая, что он предпримет дальше. Попытается соблазнить ее? Мало кто знает, как она любит понежиться в объятиях того, кто выше ее ростом и обращается с ней как с настоящей женщиной.

– Прости, дорогая, но я должен с тобой попрощаться. Призрачные картины экстатического восторга в руках Дэвида мгновенно улетучились из головы Розалинды.

– Видишь ли, я обещал прокатиться верхом с Ником Ленноксом перед завтраком в клубе «Перикл».

– В самом деле? Нуда, конечно, нельзя отказывать, когда представляется возможность провести время в компании банкира, – пошутила она мягко.

Что-то неуловимое в облике Николаса Леннокса вызывало у Розалинды ощущение бегающих по коже мурашек: возможно, причиной тому служила его неустанная погоня за нужными знакомствами.

– Можешь воспринимать его в таком свете, если угодно – как-никак он младший партнер в банке твоего отца, – но я знаю Николаса как друга. Проводишь меня до двери? Уверен, отец отвезет тебя домой после последнего танца.

– Разумеется.

Глядя на Розалинду с высоты своего роста, Дэвид улыбнулся и ласково потянул за пружинку ее локона, после чего они вместе двинулись по роскошному бальному залу, выдержанному в коричневых и золотых тонах, намереваясь попрощаться с хозяевами, Джульеттой и Уолтером Таунсенд. Самоуверенность светской львицы и бархатное платье с глубоким декольте, столь поразительно сочетавшееся с великолепным сапфировым колье, были способны у кого угодно вызвать зависть, но Розалинда старалась об этом не думать: она чувствовала себя гораздо свободнее во фраке и брюках, нежели в дорогом бальном туалете от Уорта.

Рассеянно кивнув Розалинде, Таунсенд повернулся к Дэвиду:

– Насколько я понимаю, ты планируешь в следующем году участвовать в выборах. Наверное, возьмешь с собой в Олбани жену или…

Розалинда чуть не заскрежетала зубами, но в итоге ее вежливая улыбка даже не дрогнула. Она привыкла, что к ней относятся как к чему-то второстепенному только потому, что она женщина, и не стала открыто проявлять раздражения. Тем не менее ее бросало в дрожь при одной мысли, что и в будущем ей придется терпеть подобное пренебрежение, если она станет женой политика.

Если бы Дэвид не умел так хорошо ладить с детьми и не являлся единственным человеком в Нью-Йорке, равнодушным к деньгам ее отца, Розалинда вряд ли зашла бы с ним дальше обычной учтивости, с какой относилась к военному товарищу своего покойного брата. Порой, чтобы преодолеть желание разорвать с ним помолвку, она напоминала себе, что его достоинства так же включают обходительность и уважение к женщинам.

После пережитой досады Розалинда испытала настоящее облегчение, когда обнаружила, что великолепный мраморный холл первого этажа практически безлюден. Повсюду по стенам между резными дверями, а также под не менее богато декорированным потолком висели гобелены. Интерьер в целом был выдержан в стиле королевского замка эпохи Возрождения; на расставленных между неудобными диванами столиках красовались серебряные сосуды и вазы, полные оранжерейных роз, и соответствующие им подсвечники, увитые вечнозелеными растениями. На огромной люстре сияли газовые лампы, превращая буйство красок брюссельского ковра в мерцающий океан света.

– Моя дорогая Порция, ты должна помнить, чего ждут от тебя как от леди, и поступать соответствующим образом, – нравоучительно наставляла на другом конце комнаты десятилетнюю девочку Дездемона Линдсей. В седеющих волосах Дездемоны сверкали бриллианты, а пышные формы, казалось, вот-вот выпрыгнут из слишком плотно облегающего наряда льдисто-голубого цвета. Судя по цвету волос и чистым, словно вырезанным из слоновой кости, чертам лица, ребенок был старшей дочерью Джульетты Таунсенд. – Неприлично выходить из детского крыла и подсматривать за гостями на балу матери, – продолжала сидеть дама.

– Да, бабушка Линдсей, – вежливо ответила Порция Таунсенд, устремляя взгляд на парадную дверь. В простом голубом платьице, с тоненькими светлыми косичками, она выглядела куда более пристыженной, чем можно было бы заключить по ее тону.

У Розалинды невольно дрогнули губы; она вспомнила, как во времена, когда еще была жива ее мать, она сама украдкой спускалась вниз, чтобы взглянуть, что происходит на балу у родителей.

В этот момент лакей бросился вперед и распахнул широкие створки парадного входа, впуская в дом вместе с облаком холодного воздуха и снежного вихря нового гостя.

В роскоши пышного убранства новоприбывший казался живым олицетворением какого-нибудь языческого вождя, который с трудом переносит условности цивилизации. Его лицо со спокойными синими глазами, слегка крючковатым носом и тонким шрамом на волевом подбородке выражало твердость и силу, характерную для скульптур Средневековья. Великолепная, с золотыми пуговицами, форма флотского капитана и позолоченная шпага на боку придавали его облику сходство с рыцарями времен короля Артура. В его золотистых волосах играли блики отраженного света. Этот гость на голову превосходил ростом специально подобранных лакеев Таунсендов, и, глядя на него, Розалинда едва сдержала стон неподдельного восхищения.

Дездемона и Порция тоже повернули головы в сторону вошедшего, и лицо Порции озарило выражение нескрываемого обожания, а Дэвид рядом с Розалиндой застыл в настороженном ожидании.

– Дядя Хэл! – Порция бегом бросилась через комнату. Подхватив ребенка на руки, исполин просиял улыбкой.

– Здравствуй, принцесса! Ты правда ждала меня?

– Я же обещала, разве нет? – воскликнула Порция. Мужчина рассмеялся.

– Смотри, это Хэл Линдсей, – прошипел Дэвид. – Наверняка прибыл прямо с банкета у адмирала Портера.

Розалинда кивнула, чувствуя, что не в состоянии произнести ни слова. Конечно же, незнакомец был одним из знаменитых Линдсеев: золотоволосые и богатые, мужчины этого рода всегда добивались успеха на флоте и в бизнесе.

– Интересно, ты с ним уже встречалась? Он редко бывает в Нью-Йорке. Вынесешь знакомство еще с одним ветераном? – мягко пошутил Дэвид.

Розалинда покачала головой, и Дэвид снисходительно похлопал ее по руке.

– Идем, я вас познакомлю.

Заметив их приближение, Линдсей скользнул взглядом по лицу Розалинды, затем перевел глаза на Дэвида. Его черты на секунду омрачились, но тут же снова разгладились, и он аккуратно опустил племянницу на пол.

– Резерфорд?

– Именно. Рад снова тебя видеть, Линдсей. – Дэвид с энтузиазмом потряс руку собеседнику.

Розалинда отчего-то пожалела, что взгляд Линдсея не задержался на ней чуточку дольше, она чувствовала, как колотится сердце, и понимала, что ее щеки наверняка зарделись от возбуждения. Впрочем, подобная реакция на мужчин была ей несвойственна и обычно при новом знакомстве с мужчиной она оценивала степень его интереса к деньгам отца, а не испытываемое к ней физическое желание.

Как бы она повела себя, если бы он не слишком вежливо уставился на нее? Упала бы в обморок? Конечно, это невозможно, и все же…

– Розалинда, дорогая, это Хэл Линдсей, бывший командующий эскадры Миссисипи. Линдсей, это моя невеста, Розалинда Скайлер.