Опасная прогулка - Картленд Барбара (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗

Барбара Картленд

Опасная прогулка

Глава 1

1820 год

Герцог Рэндольф Освестри покидал свой дом, отправляясь на Парк-стрит в самом отвратительном расположении духа. Усаживаясь в фаэтон, он не переставал думать, что совершает величайшую глупость, согласившись на этот визит.

Он принял решение отправиться к леди Марлен Келстон лишь только потому, что за последние двадцать четыре часа ему трижды доставляли от нее послания, причем в каждом последующем содержалось все более настоятельное требование о немедленном свидании. Герцог не представлял, что могло побудить ее посылать подобные грозные письма после того, как они окончательно расстались почти три месяца тому назад.

Его весьма бурный, но непродолжительный роман с леди Марлен завершился, как и следовало ожидать, унизительной и скандальной ссорой, сопровождаемой взаимными желчными упреками и оскорблениями, после чего он уразумел, какого же свалял дурака, связавшись с этой жуткой особой.

Леди Марлен, уже два сезона подряд блиставшая, затмевая всех прочих дам, на вечерах в Сент-Джеймсском дворце, обладала необычайно вздорным и в то же время непреклонным характером.

Близкие друзья герцога предостерегали его:

— У всех Келстонов в жилах течет дурная кровь.

Герцог теперь был вынужден признать, что приятели оказались правы. Сойдясь с леди Марлей, он познал на собственном печальном опыте, как и в чем проявляется эта пресловутая дурная кровь и какое воздействие она оказывает на характер и поведение некоторых женщин.

Впрочем, на внешней привлекательности этот наследственный порок никак не отражался, а полное пренебрежение его обладательницы условностями и правилами приличия даже добавляло ей шарма в глазах увлеченного ею герцога.

В то время, когда герцог воевал в рядах армии маршала Веллингтона, она уже побывала замужем, но ее супруг, раненный под Ватерлоо, вскоре скончался от последствий этого ранения, и вот уже три года, как она была свободна.

С трудом выдержав положенный срок траура, леди Марлен ворвалась, будто огненный метеор, в жизнь большого света и пользовалась там несомненным успехом. Ее красота завораживала, и когда она соизволила положить глаз на герцога, то, разумеется, он был обречен.

Но уж, конечно, Рэндольф Освестри никак не мог ожидать, что леди Марлен окажется таким кровожадным чудовищем и буквально через несколько дней он ощутит, какой тяжести камень повесил сам себе на шею.

Но если леди Марлен отличалась исключительной твердостью и упрямством, то герцог ей ни в чем не уступал. Вскоре он должен был отпраздновать свое тридцатилетие, и опыт общения с женщинами, самыми разными по характеру и положению, у него имелся немалый.

За ним охотились, гонялись, заманивали в ловушки с того момента, как только он покинул стены школы. Ибо не было в стране более вожделенного жениха для родителей девиц на выданье, обладающего такой привлекательной внешностью, таким огромным состоянием и столь блестящим титулом.

Однако ему удавалось каждый раз вовремя ускользнуть из нежных, но цепких объятий, а строгие требования которые он предъявлял к своим любовницам, позволяли ему очень быстро избавляться от них. Об этих его талантах уже ходили разговоры, так что даже принц-регент как-то сказал ему в шутку:

— Ваши победы столь неисчислимы, а связи столь кратковременны, мой дорогой Освестри, что, вероятно, мы вскоре будем вынуждены ввозить женщин для вас из-за границы. Благо, что война окончилась и континентальная блокада больше не будет служить нам помехой.

Герцог в ответ вынужден был засмеяться. Но в глазах его мелькнула грусть, которую принц-регент не заметил.

Больше всего герцог не любил, когда вслух обсуждались его амурные похождения. Он не допускал в свою частную жизнь вмешательства посторонних.

Но в большом свете, где даже малейший намек на какой-нибудь скандал обсуждался в мельчайших деталях и смаковался во всех подробностях, человеку с подобной внешностью, как ) герцога, с его положением в обществе и богатством скрыть свою частную жизнь от досужих наблюдателей было невозможно.

Одним из поводов для его разрыва с леди Марлен было как раз то, что она слишком много болтала об их связи. Это, с его точки зрения, было непростительно.

Передав поводья своих великолепных лошадей в руки грума, Рэндольф Освестри соскочил с подножки фаэтона, не преминув тут же отметить, что блестящие пуговицы на ливрее слуги, встречавшего его у открытых дверей, не мешало бы почистить.

После кончины супруга леди Марлен вернула себе девичью фамилию, объявив во всеуслышание со свойственной ей беззастенчивостью, что желает стереть из памяти все свое прошлое, в том числе и воспоминания о покойном муже.

Вдовы, потерявшие своих мужей на полях сражений, которые и так относились к ней с предубеждением, теперь с удвоенной яростью осудили ее за бессердечие, хотя, впрочем, никто и не ожидал от нее другого поведения, зная, что она из себя представляет.

Естественно, что женщине с темпераментом таким, как у леди Марлен, невозможно было ограничиться общением только со своим покалеченным супругом. Хоть он получил свою благородную рану на поле боя и принес себя в жертву Отечеству.

Война давно окончилась, и леди Марлен надоело приносить в жертву и себя. Она хотела как можно скорее насладиться плодами мира.

— Для меня мужчина прежде всего должен быть мужчиной! — с возмутительной прямотой отпарировала леди Марлен, когда кто-то упрекнул ее в унижении достоинства и презрительном отношении к калеке супругу.

Глядя на ее очаровательное личико и пышные формы, специально подчеркнутые ее смелыми туалетами, никто из мужчин не посмел бы возразить ей.

«Какого черта я ей понадобился?»— спрашивал себя герцог по пути в гостиную, куда проводил его дворецкий.

Герцог прекрасно обошелся бы и без провожатого, потому что дом леди Марлен он знал как свои пять пальцев, ибо за короткое время близости с нею бывал здесь неоднократно, правда, чаще всего его ожидали не в гостиной, а в спальне.

Его всегда поражало, насколько безвкусно обставлены комнаты этого дома. Так и хотелось посоветовать хозяевам прибегнуть к услугам полировщика и заново покрыть одряхлевшую мебель лаком.

Дом принадлежал брату леди Марлен — графу Стенвику. Так как он редко посещал Лондон, то конечно, было абсурдно ей самой содержать собственный дом, тем более что у нее на это не было средств.

Келстоны всегда нуждались в деньгах, потому что вели образ жизни, не соответствующий их средствам, и леди Марлен поддерживала семейные традиции. Но она все же находилась в лучшем положении, чем ее родственники, потому что ее счета оплачивались поклонниками.

Дворецкий оставил герцога одного в пустой гостиной, пробормотав, что доложит о его прибытии ее сиятельству и с величественным видом удалился.

Герцог нетерпеливо прошелся несколько раз по комнате, потом остановился у камина, продолжая ломать голову над загадкой — зачем его пригласила леди Марлен.

Когда он получил ее первую записку, то сразу же решил проигнорировать приглашение своей бывшей любовницы. Второе и третье послания, в которых явственней читалась угроза, его уже насторожили. Больше всего он опасался, что, если не откликнется на ее послания, она явится к нему сама.

Так, кстати, она и поступала в прошлом, врываясь в дом Осверстри на Беркли-сквер без приглашения и ставя герцога в неудобное положение перед его домочадцами, которые ее не уважали и готовы были свое мнение об этой особе высказать прямо, хотя знали, что этим досадят герцогу.

Они не позволяли себе произнести вслух все то, что вертелось на языке, по той простой причине, что побаивались герцога. Он властно взял бразды правления в свои руки после того, как занял положение главы семьи, и во многом изменил свое поведение, расставшись с ролью богатого, легкомысленного наследника герцогского титула.

— Ты становишься скучным и начинаешь навевать тоску своей рассудительностью, — дразнила герцога леди Марлен, раскрывая чуть-чуть пухленький ротик и высовывая гибкий, как у змеи, но очень сладкий на вкус язычок.