Злата мужьями богата. Книга вторая (СИ) - Лактысева Лека (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Ольгрону стало больно. Нет, не в утомленных длительным бегом мышцах, и не в стиснутой путами груди. Боль пронзила сердце молодого мужчины: он принимал свою вторую, кошачью ипостась, любил и ценил ее, но животным себя не считал!
Тем временем солдаты под присмотром магов принялись подтаскивать его к простой деревянной повозке с невысокими откидными бортиками. Олу стало не до душевных терзаний. Он приготовился кусаться и царапаться сквозь сеть, когда к нему приблизится кто-то из пленивших его людей. Однако дотрагиваться до него никто и не думал: края сети зацепили крючьями и княжича поволокли по земле, не слишком беспокоясь о попадающихся на пути камнях, ветках и шишках.
Потом по прислоненным к краю повозки широким доскам, как по сходням, затащили наверх и подняли бортик. Все это действо сопровождалось шутками и рассуждениями на тему «а неплохо бы эту шкуру — да к камину», «нет, ты посмотри, какие клыки — из них отличные амулеты вышли бы», «а правду говорят, что настойка яиц иргуара мужскую силу повышает?»
Ольгрон вдруг понял, что все эти люди нарочно говорят при нем гадости, чтобы унизить его, втоптать в грязь его самоуважение, задеть и ранить побольнее если не тело, то душу. На глазах молодого оборотня вскипели злые слезы, и он несколько раз моргнул, а потом и чихнул, пытаясь избавиться от предательской влаги.
— Хаксон, ты слышал этот звук? Кошак показывает, что чихать на нас хотел?
— Слышал! Так мы это, пощекочем ему пяточки раскаленным прутиком, вот тогда и посмотрим, чихать он будет или выть…
— Тишина! — гаркнул командир отряда. — Оборотня не пытать, не калечить, пока не явится его высочество!
— А что нам с ним делать-то? — возмущенным голосом поинтересовался Хаксон. — Пятки ему лизать?
— Спустить в темницу, поместить в четвертый каземат, напоить сон-травой и снять с него сеть.
— Чтобы он всех подрал потом? Их же вроде никакая магия не берет… — тихо, почти себе под нос проворчал Хаксон.
Но маг-командир услышал.
— Рядовой Хаксон! Вы намерены обсуждать мои приказы? — многообещающе поинтересовался он.
— Не смею возражать, сэт Магерсон, — во всю мощь легких гаркнул спорщик, выпячивая грудь и разворачивая плечи, словно готовился отдать честь.
— Уже посмел, Хаксон. И за это получишь взыскание. Сообщишь о том, что я велел наказать тебя, своему сотнику.
— Будет исполнено, сэт Магерсон, — нехотя отозвался Хаксон.
Устроенная грубияну выволочка произвела на остальных солдат нужное впечатление и Ольгрона оставили в покое. Но сам оборотень теперь мечтал разорвать глотку слишком языкастому Хаксону. «Не спеши делить шкуру неубитого иргуара» — хотелось крикнуть Олу. Однако он сцепил клыки и молчал, утешая себя надеждой, что у него еще будет возможность отплатить болтуну за свои унижения.
…Если Дагрон и Сандгрон сбежали из королевской темницы без труда, то Ольгрону его тюремщики шансов на побег не оставили.
В темницу приграничной крепости не вела ни одна лестница и ни один потайной ход. Попасть в нее можно было только через квадратный люк в потолке.
Оборотня, все так же опутанного сетью, спустили туда на веревках с крючьями. Затем, воспользовавшись подъемной лестницей, спустились и сами тюремщики. Подтянули пару дубовых колод, зажали ими голову Ола, как тисками — он только усами да ушами мог дергать. Потом засунули в клыкастую пасть кинжал в ножнах и, орудуя им, как рычагом, вынудили проглотить пол-литра отвара сонной травы. Не прошло и четверти часа, как усталого, измотанного погоней, тревогой и голодом рыжика сморил тяжелый беспробудный сон.
Очнулся Ольгрон в полной темноте. Некоторое время лежал, пытаясь сообразить, где он и что происходит. Не происходило ровным счетом ничего. Темнота. Тишина. Холод. Запахи нежилого, плохо проветриваемого помещения. Затекшие, замерзшие лапы. Тело от переохлаждения спасла густая шерсть.
Ол встал, принялся по-кошачьи потягиваться, разминая замлевшие мышцы. Затем, ориентируясь на нюх и ощущения, начал обследовать каземат. Нашел решетку. Рядом с ней обнаружил тазик с водой, по счастью — чистой и свежей. Вдоволь напившись, продолжил изучать обстановку.
Для человека камера, в которой оказался заперт оборотень, была довольно просторной, а вот для иргуара — тесноватой. У дальней стены, напротив решетки, обнаружилась невысокая деревянная лежанка. Укладываться на нее Ольгрон не спешил: чтобы согреться, ему нужно было хорошенько подвигаться. Перекинувшись в человека, в полной темноте Ол приступил к разминке: приседания, отжимания, прыжки на месте.
Где-то на сотом прыжке люк в потолке с громким скрежетом откинулся, в отверстие хлынул свет магических светильников, который после полной темноты показался молодому мужчине ослепительным. Сверху спустилась приставная лестница, прозвучали чьи-то шаги.
Притаившись в углу возле лежанки, Ол слезящимися от рези глазами всматривался туда, за решетку, где вначале появились дорогие черные сапоги ботфорты, затем стали видны руки в строгих манжетах и края кителя… Вскоре стало ясно, что узника подземелья решил посетить сам третий ненаследный принц Зерафири.
— О! Сэт Ольгрон? — губы принца скривились в пренебрежительной улыбке. — Какая неожиданность! А я-то думаю, о каком-таком шпионе мне докладывают мои подчиненные…
Ол не стал показывать, что его задела едкая насмешка Максона.
— Где Злата? Что вы с ней сделали? Зачем она вам? — требовательно глядя в холеное лицо соперника, заговорил он, чувствуя, как неохотно повинуется ему голос.
— Откуда же мне знать, ваше кошачье сиятельство, где ваша супруга? Может, решила найти себе более зрелого и сильного кота? Удивительно: и отчего все женщины королевства Барбуерри питают слабость к вашему племени?
Ол вдруг понял: принц знал о погоне. Знал и о том, кого увидит здесь, в темнице. А сейчас Максон просто измывается и торжествует победу над ненавистным ему существом. И ничего он ему, Ольгрону, не расскажет. Рыжик сжал кулаки, сцепил зубы и промолчал: еще не время отвечать на издевки. Вот окажутся они в равных условиях — тогда можно будет и поговорить.
— Молчите, сэт Ольгрон? Голос потеряли от испуга? И это правильно: знаете, какое наказание положено шпионам, тайком переходящим границу? Вижу, что не знаете. Так я скажу: вас ждет одноногая вдова. Виселица.
Даже после этих слов молодой оборотень сумел удержаться от резких слов и действий. Лишь прикусил до крови губу и яростно блеснул на принца глазами. Максон невольно отшатнулся, отступил на пару шагов от решетки, к которой стоял почти вплотную.
— И не сверкай на меня своими гляделками, — буркнул он на полтона тише и намного менее уверенно, чем раньше. — Посмотрим, как ты через неделю на меня смотреть будешь, когда твоя жена станет моей.
— Злата никогда тебя не примет, Максон! — не выдержал, зарычал Ольгрон.
— Через неделю-у! — Максон помахал пленнику рукой и полез наверх. — Не скучай тут, котик. Кстати, вам, котам, вроде положено мышей ловить? Распоряжусь, чтобы сюда запустили с десяток крыс, а то, глядишь, не доживешь до моей женитьбы, помрешь от голода…
Закончив эту полную ненависти и презрения речь, Максон выбрался из люка, и крышка опустилась, оставив Ольгрона в темноте, которая сейчас, после яркого света, казалась особенно черной и всеобъемлющей.
«Неделя. — Приказал себе рыжик. — Я должен продержаться неделю. Потом меня выпустят, найдут, спасут. Или, во всяком случае, поднимут наверх, чтобы повесить».
9. Как довести темного мага до белого каления
«Долог день до вечера, коли делать нечего», — бурчала себе под нос Воскобойникова, перебирая по сотому разу флакончики, пакетики, пузырьки с белой и синей глиной, бомбочки из соли для ванн, растворы для удаления волосков и прочие косметические изделия местного изготовления.
Часть из них она нашла у себя в ванной, часть — извлекла из коробок, доставленных к дверям ее покоев молчаливыми лакеями. «Подарки от его высочества Максона для гостьи из Барбуерри!» — провозгласил один из плечистых мужчин с военной выправкой, постучав в дверь пленницы, только что выбравшейся из ванной комнаты.
