Айрин, Эйнри и остальные. Книга 1 (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" (читать книги полные .txt) 📗
Аккуратно раздвинув в стороны ткань пеньюара, Шайн сглотнул, жадно пожирая взглядом темно-русую полоску на тщательно выбритом лобке, словно стрелочкой указывая ему направление. Привыкший давать довольно циничные определения интимным частям человеческого организма, Шайн, кажется впервые поймал себя на мысли о том, что может сравнить себя с ловцом жемчуга, нашедшего прекрасную раковину с великолепной жемчужиной.
Парень приподнялся на руках, уперевшись ладонями в матрац, стараясь не потревожить госпожу, но вот уйти не смог. Открывшаяся картинка его притягивала, словно огонек свечи глупого мотылька, который рискует не просто опалить свои нежные крылышки, а сгореть, рассыпавшись пеплом в своем необузданном глупом желании…
Команды делать ланьет не было, и если госпожа проснется и будет недовольна самоуправством… даже представить страшно…
Но влажное лоно манило гипнотически… Шайн медленно приблизился, отдаваясь порыву, и больше ни о чем не смея думать, кроме как о том, чтобы доставить своей госпоже удовольствие…
Кэйтариона выгнулась навстречу, что-то простонала… и открылась еще больше, словно предлагая продолжить. Воодушевленный успехом Шайн расстарался, словно от этого зависела его жизнь, прислушиваясь к своим ощущениям, стараясь угадать нужный ритм… его язык и губы ласкали, играли, нежили и отдавали, не останавливаясь ни на секунду, продлевая наслаждение… и сейчас его самого тревожило только одно — он настолько увлекся, что, чувствуя, как живо откликается тело госпожи на его ласки, сам уже был почти на грани, чего раньше с ним никогда не случалось…
Пальцы Кэйт сминали покрывало и тонкий шелк пеньюара, голова металась по подушке, с полуоткрытых губ срывались жалобные стоны, но она была не в силах вынырнуть из чудесного сна. И когда наслаждение накрыло девушку, заставляя ее забиться в сладостной судороге, скользнувшей электрическим разрядом по позвоночнику, а потом продолжило гулять эхом затихающей пульсацией внизу живота, Шайн отстранился и прикусил себе щеку до крови, чтобы боль слегка отрезвила, и он не смог, увлекшись, потерять последние остатки контроля над собственным телом. Это было бы неправильно, недопустимо.
Но ощущения были чересчур яркими и непривычными. Шайнэйлиеру опыта хватало, да и обучен он был весьма неплохо, только вот от близости с госпожой что-то сломалось в привычном мироощущении. Это тревожило, пугало — и в то же время расцвечивало его мир новыми красками, словно до этого он вообще не различал цвета, и все вокруг было серым…
Пожалуй, теперь он мог лучше понять Айка, запавшего на госпожу и любившего ее не только как положено хорошо вышколенному рабу, а по-настоящему, сходя с ума от ревности. Удивительно было лишь то, что Эйн не оценил свою жену по достоинству. Шайн видел госпожу Вайнгойрт, и, на его взгляд, их госпожа Кэйтариона ничуть не уступала госпоже Айрин. На самом деле она была даже красивее…
Девушка затихла и, поджав колени, лениво перевернулась на бочок. Мужчина едва успел переместиться в сторону, чтобы она не коснулась его. На губах Кэйтарионы застыла блаженная улыбка, а расслабленные черты лица, наполовину скрытые растрепавшимися прядями чуть влажных волос, выглядели теперь трогательно и беззащитно, и совершенно не вязалось это выражение с тем надменно-холодным и властным, которое он привык видеть на лице младшей Маргойлин… И если днем она внушала уважение и заставляла подчиняться просто взглядом, то сейчас, наоборот, хотелось укрыть и оберегать ее от всевозможных бед и напастей…
Странное, непередаваемое словами чувство затапливающей нежности и тепла… Хотелось коснуться руками, губами, убаюкивая еще крепче, чувствуя, как самому становится трудно дышать от переизбытка самых противоречивых чувств и эмоций.
Шайн подавил стон и обреченно сполз на пол, заставив себя отвернуться от плавной линии оголившегося бедра, от этого силуэта, словно нарочно создавшего слишком уж эротическую композицию в приглушенном свете декоративных светильников. Именно такой скользящий контраст света и тени создавал сейчас нереальную сказку…
Жаль, что эта ночь единственная в жизни Шайна… и хорошо, что она у него все-таки была…
Он мог бы сидеть так, любуясь, еще какое-то время, но странные желания, совсем не позволительные рабу, особенно в его положении, обуревали парня, поэтому на всякий случай он прикрыл госпожу краешком покрывала, не рискнув вытаскивать его из-под спящей девушки, чтобы нечаянно не потревожить.
Что теперь делать самому, Шайн не очень представлял. Приказа убираться не было, стояк был такой, что яйца просто звенели, наверное, не случится ничего более ужасного, кроме того, что его на днях выкинут из этого дома, поэтому вполне можно воспользоваться ванной госпожи, чтобы избавиться от этого дискомфорта?
Разрешения Шайну было спрашивать не у кого, поэтому он и провел несколько минут в ванной госпожи, затем на цыпочках пробрался обратно в комнату, притушил лишний свет и улегся рядом с кроватью, так и не рискнув натянуть свои вещи. Кто знает, в каком настроении проснется госпожа, а одеваться ему тоже никто не позволил…
Глава 14
Между 22 вайэбом и 10 жниэвеном 327 года. Дом Кэйтайрионы
Кэйт казалось, что она находится в невесомости, словно плавая в легком мягком облачке, почти не чувствуя тяжести собственного тела. Светлое чувство гармонии с окружающим миром, созданным ее волшебным сновидением, было восхитительным. Томная нега заставляла девушку продолжать нежиться в коконе из облепившего ее тело шелка и покрывала, в которое она оказалась почему-то запелёнута.
Возвращение в реальный мир происходило поэтапно.
Густые пушистые ресницы все еще были не в состоянии разлепиться, но Кэйт уже вполне четко осознала, где она и, собственно, кто… Следующим этапом ее пробуждения была вялая попытка блаженно потянуться — это почти удалось — мышцы напряглись, возвращая привычный тонус, но тяжелые веки пока не хотели подчиняться воле хозяйки.
Кэйт пыталась сообразить, который час? В доме было тихо, без привычного отдаленного утреннего шума просыпающегося дома — из сада, окружавшего старинное здание, пока еще не доносились обрывки разговоров, из глубины дома не была слышна приглушенная множеством дверей музыка с мужской половины. Мальчики в гареме любили включать ее погромче.
Надо отдать должное терпению их госпожей — к этой маленькой слабости домашних любимцев, они относились лояльно. Возможно оттого, что муж матери Кэйтайрионы, при котором и стала дозволяться рабам подобная вольность, имел отличное музыкальное образование и изысканный вкус. Отец Кэйт каким-то чудом сумел привить любовь к музыке и Эйлиорине, благосклонно отнесшейся к маленькой блажи парня. Надо признать, что она, как порядочная воспитанная госпожа, предпочитала классику (причем древнюю, сочиненную композиторами в период от XVIII века до XX на старушке Земле) тому безобразию, что проникало на Венгу через Космопорт, формируя какие-то новые веяния. Молодежь везде одинакова, и любит самовыражаться, в том числе и в музыке. Современные композиции, особенно в отличной аранжировке, Эйлиорине тоже нравились. Ойлива, правда, ворчала, что у нее болит голова от шума, но парни не наглели, в крайнем случае, Хозяйка утешалась тем, что отлавливала кого-нибудь в гареме для "воспитательного момента" и компенсировала себе подпорченное из-за выдуманных приступов мигрени настроение.
Кэйтайриону музыкальное сопровождение в гареме не беспокоило и не раздражало. И даже, скорее всего, нравилось. Только открыто признаваться в этом она не хотела. Почему-то мамина "слабость" считалась изюминкой, а вот ее подозревали в том, что в Кэйт слишком много генов отца. Это было неприятно. Все-таки "порода" определяется по женской линии…
Впрочем, сейчас девушка не слышала отголосков ни классической музыки, ни современной, зато по ровному размеренному дыханию где-то возле кровати, поняла, что в комнате не одна.
