Сексуальная жизнь Катрин М. (сборник романов) (ЛП) - Элли Роберт (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Северина повернула голову в сторону молодого человека, сидевшего немного поодаль от Ипполита, как бы в его тени. Она сразу заметила, что его глубоко посаженные, ярко блестевшие глаза прикованы к ней, но ее внимание вновь привлек колосс, который сказал:

– У нас мало времени. Шампанским я вас угощу в другой раз. Новенькая, ну-ка подойди сюда.

Северина направилась к Ипполиту, но была остановлена неожиданно теплым, протяжным голосом молодого человека.

– Оставь ее мне, – проговорил он.

Шарлотта с Матильдой нервно зашевелились: им казалось совершенно немыслимым, что кто-то осмелился встать на пути Ипполита. Но тот усмехнулся с грубоватой мягкостью, положил свою чудовищную лапу на хрупкое плечо компаньона, которое, однако, легко выдержало ее тяжесть, и сказал:

– Развлекайся, малыш, какие твои годы!

Северина чувствовала, что физически ее сильнее притягивает Ипполит, причем во время этого циничного обмена она даже не испытала чувства облегчения, так как худощавый молодой человек внушал ей, может быть, еще большее беспокойство.

– Значит, ты мне и в самом деле понравилась, раз уж я попросил тебя у моего друга, – сказал он, когда Северина привела его к себе в комнату.

Такой фразы обычно бывало достаточно, чтобы остудить все чувства Северины, которая жаждала молчания, торопливости и грубого обращения. Она удивилась тому, что тут, напротив, это сдержанное желание взволновало ее. Она повнимательнее пригляделась к молодому человеку, которому ее уступил невозмутимый Ипполит. Обильно набриолиненные, блестящие волосы, дорогой, но слишком яркий галстук, чересчур приталенный пиджак, наконец, кольцо с крупным бриллиантом на безымянном пальце – все здесь было сомнительного свойства, равно как и внешность: плотная кожа лица, глаза, беспокойные и одновременно непреклонные… Северина вспомнила, что под рукой Ипполита его узкие плечи не дрогнули. Ею овладело какое-то щемящее чувство.

– Говорю тебе, ты мне нравишься, – повторил молодой человек, не разжимая зубы.

Северина отметила, что у него не было намерения сделать ей комплимент, что он просто жаловал ей нечто вроде подарка и теперь раздражается оттого, что не видит с ее стороны никаких признаков благодарности. Она подставила ему приоткрытые губы. Он с хорошо рассчитанным пылом соединил с ними свои. Потом отнес Северину на постель. Какой невесомой чувствовала она себя в его не слишком мускулистых руках! На самом деле друг Ипполита только казался слабым. Пальцы его красивых, тонких рук обладали жесткостью стилета. Его тонкие бедра заставили Северину застонать от боли, когда он сжал ее ими, и тут же ее пронзила сладкая судорога, более острая, чем самые сильные из всех прежних блаженств.

Молодой человек достал из дорогого портсигара сигарету, зажег ее и спросил:

– Как тебя звать?

– Дневная Красавица.

– А дальше?

– Просто Дневная Красавица.

Он с безразличием иронично скривил губы и сказал:

– Ну-ну, если ты решила, что я из полиции…

– А тебя как зовут? – спросила Северина, впервые испытывая чувственное удовольствие от обращения на ты.

– Мне нечего скрывать. Меня зовут Марсель, а еще Ангел.

Северину охватил легкий озноб, настолько это двусмысленное прозвище соответствовало циничной чистоте лица, зарывшегося в подушку возле ее головы.

– А еще, – поколебавшись, продолжал Марсель, – а еще… Не стесняться же мне тебя в самом деле, а еще – Золотая Пасть.

– Почему?

– Гляди.

Только теперь Северина заметила, что он старался не открывать нижней губы, все время держал ее как бы приклеенной к десне. Он пошевелил ею, и Северина увидела, что все зубы под ней были золотые.

– Выбили одним ударом, – усмехнулся Марсель, – а кроме того…

Он не стал продолжать, за что молодая женщина была ему признательна. Она только содрогнулась от ухмылки, которая вдруг исказила его губы.

Марсель быстро оделся.

– Ты уже уходишь? – неожиданно для самой себя спросила Северина.

– Да, мне нужно, один приятель…

Вдруг он с удивлением и немного раздраженно прервал себя:

– Вот те на, я чуть было не начал перед тобой оправдываться.

Он ушел, даже не посмотрев на нее, но на следующий день пришел снова, уже один. Поскольку Северина была занята, к нему вышли Шарлотта и Матильда.

– Не беспокойтесь, – сказал Марсель. – Я хочу Дневную Красавицу.

Он стал терпеливо ждать. Время для него, как и для Ипполита, не имело обычного измерения. Он обладал способностью животных давать дышать своему телу, не вмешиваясь в его безупречную работу. То, что при этом происходило в его голове, ни названием, ни формой не напоминало мысли.

Шум шагов Северины тут же рассеял его бдительное оцепенение. Она радостно направилась к нему, но Марсель резким жестом ее остановил.

– Ну наконец-то, – проговорил он.

– Я не виновата, что тебе пришлось ждать.

У него было желание пожать плечами. Речь действительно шла об ожидании! Но как признаться женщине, почему сердишься, когда не желаешь признаваться в этом даже самому себе.

– Хорошо, – сказал он грубо. – Тебя ни о чем не спрашивают.

Он поцеловал ее в губы. И так как он не пытался больше скрывать свою золотую челюсть, то Северина одновременно почувствовала и тепло губ, и холод металла. Вряд ли она когда-нибудь забудет вкус этой смеси.

Марсель пробыл у Дневной Красавицы очень долго. Казалось, он хотел одним махом утолить истомившую его жажду. И Северина где-то в самой глубине сердца почувствовала неясную дрожь. Его объятия доставляли ей слишком большое удовольствие, ей было слишком приятно лежать, прижавшись к нему. Несколько раз она поймала себя на том, что ей хочется погладить невидимое в темноте тело Марселя. Наконец она не выдержала и слегка дотронулась до его плеча. Но тут же отдернула руку, коснувшуюся какого-то разрыва кожи. Марсель презрительно свистнул.

– Нет у тебя привычки к шрамам, – сказал он.

– Что ж, сейчас выработаем.

Он взял запястье Северины и провел ее пальцами вдоль своего тела. Все оно – руки, бедра, спина, живот – было покрыто шрамами от резаных ран.

– Но откуда это у тебя?.. – вскричала Северина.

– Может, ты еще попросишь меня перечислить все мои судимости? Мужчинам вопросы не задают.

Нравоучительная строгость собственного голоса явилась для Марселя своего рода сигналом.

– Ладно, пока, – сказал он.

Северина не смотрела, как он одевается. Она не хотела пересчитывать взглядом его шрамы и рубцы, опасаясь, как бы вид этих загадочных мужских отметин не сделал еще более тесными и так уже слишком крепкие узы, связавшие их.

Силу своей привязанности она смогла оценить только в последующие дни, когда Марсель не показывался в доме. По охватившей ее неотступной тревоге, по странной непреодолимой истоме Северина чувствовала, как ей недостает Марселя. Она боялась, что разонравилась ему, но больше всего ее пугало, как бы не оказалось, что ему нечем заплатить госпоже Анаис, как бы эта причина не развела их в разные стороны.

Вот почему через неделю, снова увидев его красивое, искаженное недоброй гримасой лицо, Северина предложила:

– Если у тебя нет денег, то я могу…

– Замолчи, – закричал он.

Марсель шумно задышал, потом произнес с оскорбительной надменностью:

– Я хорошо знаю, что, если б только захотел… Но понимаешь, меня и так содержат уже трое… Но чтобы еще и ты… нет, я не хочу. Поняла?.. А деньги, вот они, деньги – смотри!

Он бросил на стол мятую пачку. В ней были стофранковые купюры вперемешку с мелкими бумажками.

– Я даже не знаю, сколько там, – пренебрежительно сообщил он. – А когда кончатся эти – найдутся другие.

– В таком случае…

– Что в таком случае?

– Почему ты не приходил?

Он почувствовал, как в нем поднимается волна протеста – его обычная реакция на вопросы Северины, – и отрезал:

– Довольно, поговорили. Я сюда не для беседы пришел.

Однако в его голосе угадывался скрытый надрыв.