Мастер и Виктория (СИ) - "Странная Любовь" (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Папаша, увешанный золотыми цепями и синий от наколок, взглянув в мои глаза, понял все. Отстегнул наручники. Пока я разминала затекшие до синевы запястья, стоял у окна, отвернувшись. В полной тишине я оделась. Он достал пухлый бумажник, отсчитал пачку зеленых и положил передо мной. Я взяла их и ушла. Пешком шла по дороге в город, пока какой-то сердобольный дачник, дедуля лет шестидесяти, не подвез меня до общаги.
За два дня я уволилась из кафе, детского садика, забрала документы из колледжа. И уехала в Москву. Так бесповоротно и жестоко закончилось мое детство.
Я ехала в полупустой электричке и смотрела вперед невидящими глазами. Сухими. Слез не было. Потому что я не могла их себе позволить. Хотела ли я отомстить? Ненавидела ли я его? Конечно. Но больше я ненавидела себя. Я получила то, чего заслуживала. Оттраханная, избитая сука, которой заплатили деньги за ее позор.
Выйдя из вагона, я какое-то время стояла на перроне, не понимая, куда мне идти и зачем. Проходящие поезда манили закончить свое бессмысленное существование под их колесами. Но подумав, я решила, что это слишком легко для такой, как я. Я еще не искупила своей вины. Перед Лексом, которого сдала. Перед матерью, которую не смогла спасти. Перед отцом, которого едва не соблазнила. Перед Костей, который даже не пробовал сопротивляться.
Я бесцельно каталась по разным веткам метро, пока мой взгляд не упал на объявление о наборе персонала в ночной клуб «Спейсер». На глянцевой картинке в темно-бордовых тонах девушка в обтягивающем латексе прижимала палец к губам в жесте, призывающем к молчанию. Что-то было в ее глазах… Под ложечкой у меня засосало, словно я скоро узнаю ответы на свои вопросы.
Глава 3. Зимин
Клуб я нашла довольно быстро. В туалете поправила скрывающий синяки макияж, накрасила губы. Растянула их в дежурную улыбку. Меня замутило от самой себя.
В клубе царил полумрак и тишина. Толстые ковры в коридорах служебных помещений скрадывали шаги. Интерьер был мрачноватым, в черно-бордовых тонах. Обилие клеток, цепей, хромированных шестов и поручней, создавало жутковатый антураж, навевая мысли о пытках и инквизиции. Сердце забилось сильнее, горло пересохло, в животе скрутился тугой узел.
Угрюмый охранник в черной майке, накачанные руки которого сплошь пестрели вычурными цветными татуировками, бесцеремонно втолкнул меня в приемную управляющего.
Секретарша, крашенная в иссиня-черный цвет, с густо подведенными глазами в стиле «смоки айз» и ярко-красной помадой, окинула меня презрительным взглядом, задержавшись на разбитых губах и проступающих сквозь макияж синяках на скулах.
— Виктория Раменская, — произнесла я тихо, опустив глаза. — Хотела бы работать в клубе.
Девица усмехнулась и нажала на кнопку селектора и произнесла что-то так быстро, что я не разобрала. Мужской голос ответил: «Пусть войдет».
Девица снова презрительно скривилась и кивнула на дверь, обитую темно-красной кожей.
Переступая порог его кабинета, я почему-то знала, что это изменит всю мою жизнь.
Меня приняли. Управляющий, господин Зимин, строгий мужчина лет сорока, с темными волосами, тронутыми сединой, и пронзительными серыми глазами, долго сомневался, разглядывая мое избитое лицо, задавал странные вопросы, потом заставил снять куртку, встал из-за стола и обошел вокруг меня. Отвратительное ощущение, что он ощупывает меня глазами, словно скотину на базаре. Но я стиснула зубы и твердила про себя: «Ты это заслужила, ты это заслужила». Наконец он остановился прямо передо мной и, сдавив пальцами подбородок, заглянул мне в глаза. Его взгляд будто прошил насквозь, отчего ноги примерзли к полу, я перестала дышать.
Не знаю, что он увидел в моих глазах. Но, удовлетворенно хмыкнув, отпустил меня и, повернувшись спиной, бросил небрежно:
— Принята. Можешь начинать сегодня вечером. Пока на кухне. Там посмотрим.
— Спасибо, — пролепетала я и попятилась к двери.
После месяца мытья грязных тарелок, меня допустили до работы в зале. Работа официанткой была мне не в первой. Правда, немного смущала униформа — слишком короткая юбка из лакового кожзама с молнией сзади снизу доверху и такой же корсет без бретелек. Выбора не было. Париться на кухне посудомойкой было слишком тяжело: пальцы распухали от горячей воды и щелочи, становясь как сосиски, глаза разъедало от испарений.
В свой первый вечер я оделась в униформу и разглядывала себя в зеркало, когда сзади подошла девушка лет двадцати, темноволосая, высокая и статная, одетая также, и сказала:
— Новенькая? С кухни перевели? Ну, давай знакомиться, я Лариса.
— Вика, — ответила я, глядя на ее отражение в зеркале.
— Неплохо смотришься. Тебе идет, — улыбнулась Лариса. — Везет тебе, у тебя грудь маленькая, корсет не будет съезжать. А то я вечно его подтягиваю. Да и облапать все норовят.
Она провела ладонью по своей груди, пышной, полного четвертого размера, явно предмету гордости.
— Ты только за тылом следи, — шепнула она мне на ухо, — а то тут хватает любителей шлепнуть по заднице. Особенно по пятницам.
— А что бывает по пятницам? — спросила я с замиранием сердца.
— Шоу бывает. Увидишь, — загадочно усмехнулась Лариса.
К концу вечера я валилась с ног. Туфли на высоченных каблуках, которые были частью униформы, стали орудием пытки. К тому же я умудрилась уронить поднос с грязной посудой, разбить две тарелки и три бокала.
Алексей Петрович, администратор зала, лысоватый, с брюшком мужчина за сорок, отчитывал меня в тамбуре перед кухней, когда проплывавшая мимо Лариса обняла его за плечи и, томно хлопая глазками, мурлыкнула:
— Ой, да ладно вам, ну новенькая она. Научится.
Администратор расплылся в улыбке и с наслаждением погладил Ларисину грудь.
— Что встала? — рявкнул он на меня. — Иди работай!
И вернулся к своему более приятному занятию — поглаживать сокровище Ларисы.
Когда после закрытия мы убирали остатки посуды в зале, я шепнула ей на ухо:
— Спасибо.
Девушка только улыбнулась мне.
После сдачи выручки оказалось, что даже за вычетом стоимости разбитой посуды, чаевые составили больше тысячи рублей. Небывалая роскошь.
К пятнице я уже бойко бегала на высоченных каблуках, перестала ронять подносы, научилась довольно ловко лавировать среди столиков, не подставляя клиентам мужского пола незащищенный тыл.
В пятницу перед началом работы администратор Алексей Петрович поймал меня за локоть и сказал:
— Так, Раменская. Сегодня приватное шоу, публика будет особая. Я вообще был против того, чтобы ты сегодня работала. Но так захотел сам господин Зимин. Так что цени это. Запомни: ни на кого не пялься в упор, глаз старайся вообще не поднимать. На сцену не глазей, рот не разевай. Если кто будет особо настойчив — говори мне или охране.
Я нервно сглотнула, не зная чего ожидать. Да еще Лариса как назло загадочно усмехалась, глядя на мое испуганное лицо.
Зал постепенно заполнялся посетителями. Ничего особенного пока я не замечала. Публика как публика. Ну разве что попадались мужики одетые в «кожу», густо татуированные, и девицы в нарядах вроде наших, да еще и в собачьих ошейниках с заклепками, шипами, а то и со стразами.
Девочки «гоу-гоу» сегодня работали не на сцене, а в металлических клетках, расставленных по ее углам.
Часов в десять на сцену с потолка спустили блестящие цепи и крюки на веревках, и появился ведущий в кожаных штанах и жилетке и торжественно объявил начало шоу.
Заказов было много, и я, помня предупреждение администратора — не глазеть, бросала на сцену взгляды лишь изредка. Этих взглядов хватало, чтобы мое сердце то замирало, то грозило выскочить из груди от сладкой жути.
Странно одетый мужик в черной маске и с плеткой в руках вытащил из клетки одну из девочек, связал ее руки веревкой, подвесил за них на крюк и принялся стегать по заднице, почти оголенной, не считая тонких веревочек стрингов. Девочка извивалась, выпячивая попку, подставляя ее под удары. Потом мужика сменила женщина в высоких сапогах и кожаном обтягивающем комбинезоне, тоже в маске. Она вывела на сцену на поводке, пристегнутом к ошейнику, молодого парня, тоже почти голого. Откуда-то сверху спустили нечто, напоминающее большое колесо от телеги. Женщина подтолкнула парня к этому колесу и пристегнула к нему, затянув ремни на запястьях, лодыжках и шее. Потом какой-то мужчина подал ей тонкий хлыст, вроде тех, которыми пользуются наездники. Вскоре привязанный к колесу парень стонал под ударами хлыста, выкрикивая что-то вроде «Спасибо, госпожа!».
