Поцелуй меня, если осмелишься! (СИ) - Лейк Оливия (лучшие книги .TXT) 📗
Дэнни выдержал его взгляд, потом подумал о Кейси, чтобы его следующие слова выглядели более правдоподобно, и, оторвавшись от спинки кресла, наклонился к Мэтту.
— Я. Люблю. Ее. — чеканя каждое слово, заявил он. — И я не отступлюсь.
— Тебе ждет большое будущее! — взорвался Мэтт. — И женщина, которая будет рядом с тобой, должна соответствовать…
— Что-то ты, дорогой братец, не торопишься жениться «на женщине, которая будет соответствовать!» — переняв его интонацию, воскликнул Дэнни. Его всегда бесило такое отношение. Вот она — политика двойных стандартов, как говорится — на лицо! Он, значит, не может выбрать себе жену по любви, только по количеству нулей на банковском счете, а вот сам Мэтт?! Вряд ли все те доводы, которые он так убедительно приводил, применимы к нему самому. Дэнни сильно сомневался, что Мэтт будет вступать в брак исключительно по расчету, хоть и сам не раз об этом заявлял. Но дальше заявлений, как водится, не пошло. А ведь Дэнни знал, мать не раз говорила, что Мэтт сто раз уже мог жениться на самых завидных и самых обеспеченных девушках. Но на все попытки заарканить себя ретировался со скоростью света.
— Мэтт, — успокоившись, начал Дэнни, — если ты считаешь приемлемым только такой вид отношений, то и женись на денежном мешке. А мне позволь самому распоряжаться своей жизнью. Моей женой станет девушка, которую я сам выберу, а сейчас, — он поднялся, — я хочу немного отдохнуть.
Дэнни направился в сторону лестницы наверх, а Мэтт, проводив его задумчивым взглядом, вслух уверенно произнес:
— Это мы еще посмотрим.
***
— И зачем ты их пригласил? — сделав глоток из бокала со скотчем, поинтересовался Марк.
— Хотел, чтобы Дэнни понял, что его «невесте», — Мэтт особенно насмешливо выделил это слово, — здесь не место. И, возможно, до самой Лорен тоже дойдет, что она лишняя в нашем обществе.
— По-моему, Лорен чувствует себя прекрасно, — вынес вердикт Марк и кивнул на смеявшуюся пару. Мэтт закатил глаза, показывая другу, что он уже понял: до Лорен так просто ничего донести не удастся!
— Мне кажется, она везде чувствует себя нормально, причем абсолютно не задумываясь, как непросто в ее компании приходится остальным. — Он замолчал и через мгновение тихо добавил: — Маленькая сучка с фермы.
— Я смотрю, она тебе не нравится в принципе, и не только как невеста брата.
— Эта Лорен представляет собой адскую смесь из невоспитанности, вульгарности и глупости. А еще любит язвить с приторной улыбочкой на губах, иногда даже удачно. — Мэтт усмехнулся. — Что, кстати, странно для ее умственных способностей.
— Но кое в чем Дэнни все-таки был прав. Лорен действительно очень красивая, и это платье… — Марк выразительно покачал головой и, улыбнувшись, залюбовался яркой бабочкой, порхавшей под руку с братом друга.
Мэтт не ответил, но взгляд в ее сторону бросил. Да, наряд Лорен выбивался из общего визуального ряда. Не то чтобы он был совсем уж недопустимой длины или с нескромным декольте, но цвет! Алый, насыщенный, провокационный. А вкупе с копной темно-рыжих волос и по-кошачьи зеленых глаз весь ее облик действовал на него, как красная тряпка на быка. Лорен одним ярким пятном передвигалась среди основной массы гостей, и как бы Мэтт ни старался сделать вид, что не замечает ее, на деле это оказалось просто невозможно! Глаза против воли останавливались на изящной фигуре, и от этого он начинал злиться на самого себя. Еще в клубе Лорен привлекла внимание Мэтта, но тогда, за несколько секунд до любезного сообщения брата о том, кем она ему приходится, его интерес казался вполне логичным, а сейчас он досадливо недоумевал: как его вообще могла привлечь такая особа?
А сама виновница недовольства и подпорченного настроения мистера Мэттью Рейнольдса с обольстительной улыбкой на губах перебрасывалась мнением о вечеринке со своим псевдоженихом.
— М-да, пресновато здесь. Знаешь, Дэнни, мне даже не нужно притворяться Лорен Вудс, чтобы точно подобрать определение к данному мероприятию — ску-ко-ти-ща! — по слогам закончила Лорен.
Они оба вспомнили крутые тусовки, которые устраивали в Братстве или в родительских домах друзей, когда те отсутствовали, и через мгновение громко засмеялись, определив по мечтательным лицам, что думали об одном и том же.
А потом Лорен скользнула взглядом по шикарной квартире Марка и справедливо рассудила, что ему не мешало бы жениться или хотя бы завести постоянную девушку. Его дом, без сомнения, был оформлен хорошим дизайнером, профессионалом своего дела. Каждый предмет интерьера подобран с особой тщательностью и тонким вкусом, и тем не менее оставался совершенно лишенным индивидуальности. Сразу видно, что хозяин здесь бывает крайне редко и не особо старается привнести в жилище что-то личное или наполнить уютом. Лорен против воли улыбнулась теплой девичьей улыбкой, которая каждый раз появлялась у нее на лице, когда она вспомнила дом родителей.
Если отец — врач в третьем поколении, был самым собранным и аккуратным человеком из всех известных ей, то мать — историк, была абсолютной противоположностью. Их квартира сочетала в себе какую-то невероятную квинтэссенцию из полного бардака и скрупулёзной стерильной чистоты. Кабинет отца и спальня родителей казались фото-образцом из юбилейного номера журнала «Дом и сад», а все остальные комнаты были наполнены разного рода вещицами, абсолютно хаотично расставленными на каждой горизонтальной поверхности; книгами, лежавшими где угодно, только не на положенном месте; теплыми пушистыми пледами, забытыми на всех имеющихся в доме креслах и диванах миссис Кэтрин Вилсон — матерью Лорен, которая постоянно проверяла работы своих студентов. Все эти на первый взгляд неважные мелочи, незначительные изменения в обстановке делали квартиру родителей уютной, родной и бесконечно любимой.
Лорен отбросила несвоевременные мысли об отчем доме и, обласкав взглядом Дэнни, спросила:
— Как тебе мое платье?
— Превосходно, но если бы оно было чуть покороче, то у Мэтта, и не только у него, случился бы фатальный прилив тестостерона.
— Ну, извини за мой страх не дай бог встретиться со знакомыми отца! — воскликнула Лорен. Они, не сговариваясь, повернулись в сторону увлеченно беседовавших Мэтта и Марка и придвинулись ближе друг к другу.
Лорен нехотя отметила, что их сегодняшние противники были очень даже ничего. Марк, высокий стройный мужчина с песочного цвета волосами и глазами цвета растопленного горького шоколада. Прикинув про себя всю имеющуюся в ее распоряжении информацию, она решила, что ему немного за тридцать. Достаточно привлекательный, чтобы пользоваться популярностью у большинства известных ей женщин. А вот Высокомерный Напыщенный Осел скорее всего при желании мог бы уложить в постель любую особу женского пола старше пятнадцати. Лорен нахмурилась. Мэтт произвел на нее сильное впечатление и не только своим заносчивым поведением и нетерпимым характером, но и внешними данными, раз она думает о нем в таком ключе.
— Твой брат хочет убедить тебя в том, что мы и так прекрасно знаем. Так давай ему поможем, — заговорщически шепнула Лорен, отбросив размышления о мужской привлекательности самого неподходящего для нее мужчины.
Устав от беспрерывного снования туда-сюда среди малознакомых им гостей, Дэнни с Лорен отправились в просторный кабинет Марка. Изображать из себя влюбленных оказалось занятием весьма утомительным, поэтому они сильно нуждались в передышке и надеялись остаться вдвоем, отдохнуть, а за одно полюбоваться небольшой, но очень разносторонней коллекцией картин.
— Это не Моне! — тихо доказывала Лорен. В кабинете, к счастью, было пусто и, стараясь не привлекать громкими голосами внимание, псевдо жених и невеста вполголоса спорили насчет происхождения одной из картин.
— Посмотри на окна и арочный вход. — Дэнни провел пальцем по средневековому замку, изображенному на картине. — Так рисовал только Моне!
— А ты взгляни на печные трубы, — передразнив, прошептала Лорен. — Так Моне никогда их не изображал! — Она задумалась, приложив палец к губам, и еще раз внимательно осмотрела полотно. — Это безусловно школа Моне и автор — прекрасный мастер. Так тонко и умело подражает своему учителю, но… Это все же реплика, — уверенно вынесла вердикт Лорен и бросила взгляд на нижний правый угол, где нашла свое место подпись основоположника импрессионизма, великого художника Клода Моне.
