В капкане у зверя (СИ) - Моран Маша (книги онлайн .TXT) 📗
До указателя оставалась пара метров. Аня даже могла рассмотреть серп полумесяца, вырезанный, наверное, десятилетия назад. Странный шум со стороны леса заставил ее замереть на месте и напряженно прислушаться. Пушистые лапы сосен подрагивали, слышался треск сухих веток. Словно хозяин этих мест, чертов лесной бог, из густых насыщенно зеленых зарослей вышел Давид. Он спокойно дышал, в растрепанных смоляных волосах запутались хвоинки. Аня перевела взгляд с него на указатель и обратно. Давид ухмыльнулся. Аня шагнула ему навстречу, но опомнившись, остановилась, развернулась и бросилась к указателю. Она уже вытянула руку, чтобы коснуться деревяшки с полумесяцем, но вместо нее ощутила горячую кожу. Ладонь Давида поднырнула под ее, и ему оставалось лишь немного сдвинуть пальцы. Он прижался к ней сзади, не опуская руки:
— Сдайся мне. По своей воле.
Аня ударила его локтем в ребра, но он лишь усмехнулся. Аня прошипела:
— Никогда!
— Ну тогда я выиграл…
Он прижал ладонь к указателю, подталкивая Аню грудью. Чтобы не упасть, ей пришлось шагнуть вперед и упереться в его руку. Его пальцы оказались под ее, горячие, сильные и длинные. Которые совсем недавно ласкали ее так, что Аня забывала свое имя. Горячие губы коснулись основания шеи. Аня попыталась отстраниться от него, вынырнуть из дурмана, от которого мутилось в мозгах.
— Ты нечестно выиграл! Невозможно за десять минут пробежать столько! Наверняка, ты ехал на машине!
— Я — оборотень. Ты хоть что-то знаешь о волках? Мы можем сутками преследовать добычу. Без остановок, без еды, воды и сна.
Аня горько усмехнулась:
— Значит, у меня не было шанса победить? Все было решено с самого начала. Как всегда, тобой. Зачем тогда устраивать балаган с пари, условиями и убеждать меня, что есть шанс? Что за удовольствие — издеваться надо мной?! Когда тебе уже надоест все это?
Он грубо развернул ее лицом к себе и встряхнул:
— Ты права, у тебя не было шанса выиграть. Ни малейшего. А знаешь почему?
Аня молчала, боясь отвести взгляд от его сумасшедших золотых глаз, за которыми отчетливо проступал облик зверя.
— Потому что я хочу тебя. И мне плевать как, но ты будешь моей.
— Не буду! Ты мне не нужен! Я тебя не хочу. — Аня попробовала вырваться, но Давид не собирался ее отпускать.
— Хочешь. Когда я прикасаюсь к тебе, ты начинаешь пахнуть как виноград. — Он стал еще ближе, нависнув над ней. Губы коснулись ее лба, волос, прошлись по скуле. — Ты становишься влажной, течешь, чтобы мне было легче войти в тебя.
— Я тебя ненавижу!
Но совладать с реакцией на его слова она не могла. Кровь закипела в венах и лавой хлынула в живот. Уже знакомое ощущение тяжелого тугого узла пронзило почти до боли.
— Я все равно сбегу от тебя. И ни ты, ни твоя служба безопасности — вообще никто не сможет меня найти.
— Тогда беги…
Давид отпустил ее плечи, отступая назад.
— Беги… Прямо сейчас.
Она знала, что он не даст ей уйти. Что его слова — лишь предлог для очередной погони. Но что-то внутри толкнуло ее в сторону, заставляя сделать шаг к густому сосновому лесу. И Аня побежала. Быстро и отчаянно. Из-под подошвы вверх взлетали комья земли. Прежде чем скрыться в зарослях, она оглянулась. Пристально глядя прямо на нее, Давид медленно расстегивал рубашку. Аня побежала еще быстрее. Она не знала, зачем это делает. Для чего. Не было смысла в ее побеге — он ведь все равно догонит рано или поздно. Но, повинуясь древнему инстинкту загнанной жертвы, продолжала мчаться сквозь лесную прохладу. А может, ей просто нравилось?.. Нравилось, что он хочет ее настолько, что готов следовать за ней, сколько бы она не отталкивала. Нравилось, что он признался в своем желании получить ее. Нравилось, что он готов сломить любую цель, лишь бы обладать ею. Нравилось быть желанной женщиной, от которой ОН терял рассудок, забывая о стае, делах и всем остальном. Аня остановилась возле огромного, покрытого плесенью и мхом камня. Она помнила его еще с первой поездки в Крельск. Тяжело дыша, она оперлась руками о прохладную серую поверхность и прислушалась. Ни звука. Ни одного, даже самого тихого шороха, треска или скрежета. Он не пошел за ней. Не отправился следом, как она представляла. Глупая идиотка! Наивная глупая идиотка! Как она могла вообразить, что может быть ему интересна?! Как она вообще могла осмелиться мечтать о нем? Ему нет дела ни до кого, а тем более, до нее. Когда можешь получить любую, на такую, как она даже не смотришь. Аня ударила кулаком по камню. Чертов лес, чертов Крельск, чертов Давид! Лучше бы никогда она сюда не приезжала и не встречала его.
Аня скорее почувствовала, чем услышала, что сзади кто-то есть. Она даже не успела повернуться, когда Давид выскочил из-за деревьев в нечеловеческом прыжке. Он повалил ее на землю, и они покатились по мягкому ковру из опавшей хвои и редкой листвы. Она пыталась его оттолкнуть, ударить, сделать хоть что-то… Пальцы зарылись в растрепанные волосы. Аня оттянула его голову назад, и Давид подчинился. Он смотрел на нее совершенно диким невменяемым взглядом. Его глаза стали полностью желтыми. В них загорались золотистые искры, вспыхивали и с шипением падали на ее кожу, оставляя невидимые ожоги. Давид тихо зарычал. Аня ощутила вибрацию в его груди. Мягкий угрожающий звук ее возбудил. Захотелось сжать бедра.
— Тебе не убежать. Ты моя. — Он наклонился и лизнул ее шею.
От горячего влажного прикосновения Аню прошибла дрожь. Она невольно приподняла бедра, но тут же снова опустила их к земле. Давид обнажил ровные белые зубы, которые еще никогда не казались ей такими острыми.
— У тебя был шанс. Ты не успела.
Аня с трудом совладала с тяжелым дыханием:
— У меня не было шанса.
— Я все равно победил. — Его голос прерывался, возбуждая в Ане новую волну желания. — Теперь ты выполняешь мои условия. Даешь мне тогда, когда я хочу. А я хочу прямо сейчас.
Он начал срывать с нее одежду, не заботясь о том, чтобы расстегнуть. Ткань трещала, швы расходились, и Аня понимала, что сходит с ума. Ей было хорошо. В его дикой безудержной ярости. Сильные пальцы скользили по рукам и ногам. Ане хотелось быть ближе, еще ближе к нему. Она потянулась к поясу его джинсов, дрожащими пальцами вынула пуговицу из петли. Скорее… В животе стало тяжело. Трусики пропитались влагой, и необходимо было избавиться от ткани, раздражающей нежные складки. Давид целовал ее обнаженную грудь, пока стаскивал с нее шорты и клочок белья, который она надела, мечтая, что он увидит. Но Давид смотрел только на нее. Аня тонула в жидком золоте его взгляда, дрожь волнами накатывала на тело, безжалостно сотрясая. Ей было стыдно за свою бешеную реакцию на его прикосновения, за то, как жадно выгибается навстречу его губам, за то, как сильно течет, мечтая, чтобы он вошел в нее. Давид творил что-то невероятное. Он набросился на ее грудь, облизывая и втягивая набухшие соски, лаская их языком и покручивая пальцами. Боль и наслаждение смешались в опьяняющий коктейль. Аня перестала сдерживаться. Она громко стонала, с удивлением понимая, что это именно ее стоны разносятся по лесу. Утратив над собой последние крупицы контроля и здравомыслия, она притягивала его голову к своей груди. Его умелые пальцы обхватывали и сжимали то одну грудь, то другую, мучили набухшие отвердевшие соски. Аня с трудом дышала. Она нуждалась в большем. Колючая щетина Давида царапала, кожу жгло огнем. Давид прикусил сосок, а затем с такой силой втянул в рот, что Аня приподнялась навстречу его губам.
— Скажи, что тоже хочешь меня… — Давид прикусил нежное местечко между шеей и плечом. — Хотя бы соври…
Аня обхватила ладонями его лицо, заставляя посмотреть ей в глаза:
— Хочу. До безумия. И я не вру.
Какое-то мгновение он смотрел на нее, словно хотел сказать что-то еще. После странной борьбы с самим собой, он кажется, наконец, решился.
— Это… не всегда будет так… Но сейчас… мне нужно…
Она не знала, о чем он. Не успела даже подумать. Давид резко перевернул ее на живот, заставляя встать на колени, а руками упереться в землю. Как тогда, в его спальне, она снова была открыта ему, выставлена на показ без шанса что-то скрыть и спрятать. От звериного рычания за спиной ее бросило в жар. Было ужасно стыдно, что он может вот так разглядывать ее. И вместе с тем ее накрывало безумное возбуждение. Внизу живота распускалась, как цветок, боль. Ей нужно было ощущать Давида внутри. Необходимо. Она обернулась, гадая, почему он медлит. Давид стоял на коленях и смотрел на нее так, словно и вправду был оголодавшим диким зверем. Он так до конца и не разделся: джинсы и трусы приспущены до бедер. Аня пообещала себе, что в следующий раз начнет с того, что полностью его разденет. Если следующий раз произойдет, конечно же. Нет, она не будет думать о том, что все закончится прямо здесь, — она будет наслаждаться каждой минутой. Будет наслаждаться Дэвидом. Она видела, что ему тяжело сдерживаться. Его член доставал почти до пупка. Набухший и покрасневший, с выступающими венами, он подрагивал от малейшего движения. Из крошечного отверстия на набухшей головке сочилась влага. Наверное с ней что-то не так, но Аня сходила с ума от желания снова попробовать его на вкус, облизать, вобрать в рот на всю длину, какую сможет. Она хотела, чтобы он не выдержал и кончил ей в рот, покрывая губы и язык ароматной спермой. Хотела, чтобы он стонал и рычал от невозможности контролировать себя. Давид наклонился и хрипло выдавил:
