Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли (книги регистрация онлайн .txt) 📗
Лукан сглотнул и поцеловал ее в макушку.
— Ты тоже для меня все, любовь моя. Вот почему я снова воззвал к тебе. Вот почему этой осенью у нас будет малыш. Это будет девочка. И мы сделаем все, чтобы защитить ее. Охотники на баньши все еще существуют. Эта тайна не может выйти наружу. Никто не может этого узнать. — Он нахмурился. — А как Матиас узнал, что ты баньши?
— Когда он впервые привел меня в свое логово, он раздел меня и начал резать ножом. Множество маленьких глубоких порезов.
— Почему я не почувствовал твоей паники?
— Я пыталась закрыть нашу связь, так чтобы ты не чувствовал. Я знала, что если ты попытаешься спасти меня, он убьет тебя.
Даже когда она была напугана и наиболее уязвима, Анка пыталась защитить его. Тот факт, что она не дала ему возможности помочь, одновременно сокрушил его и разжег нежность.
— Анка…
— Он продолжал вырезать свое имя на моей плоти снова и снова.
Она закрыла глаза. Ее дыхание снова стало прерывистым, кожа побледнела.
— Мне очень жаль. Ты чувствовала, что твоя жизнь в опасности, и плакала? — догадался он.
— Да.
Ее голос дрогнул:
— Это просто случилось. После он ухитрился заклеить мне рот изолентой, чтобы я больше не могла издавать крик баньши, а потом злобно ухмыльнулся и оставил меня лечиться. Посреди ночи он вытащил меня из камеры в дом этой семьи и сказал…
Бледная и дрожащая, Анка разразилась рыданиями. Разговоры об этом в конце концов очистят ее, но сейчас она словно заново переживала этот ужас. Лукан крепче сжал ее в объятиях.
— Все в порядке, любовь моя. Я здесь ради тебя. Отпусти это. — Он успокаивающе погладил ее по спине. — То, что тебя забрали из дома, должно быть, само по себе было травматично, но какой ужасный удар — внезапно осознать, что ты баньши, и быть вынужденным использовать свою силу против воли. Как, черт возьми, твои родители могли скрывать от тебя происхождение? Каким же страшным и опустошительным должно было быть это внезапное открытие в таких ужасных обстоятельствах. Черт возьми!
Она сглотнула и долго находилась с открытым ртом. Затем она вырвалась из его объятий и соскочила с кровати, набросив маленький халатик на голое тело и свернувшись калачиком, как будто хотела спрятаться от него. Лукан уставился на нее, и его охватило смущение. Что, дьявол побери, не так? Яростно шагая в дальний конец комнаты, Анка оглянулась на него безумными глазами и глубоко вздохнула, как будто это могло помочь ей обрести мужество. Но для чего?
— Любовь моя?
— О Боже! Ты думал… — паника снова промелькнула на ее лице, а за ней последовало такое ужасное чувство вины, что он увидел, как оно сокрушает ее.
— Вот почему ты меня возненавидишь. Вот почему малыш, растущий во мне, будет всем, что у меня останется от тебя после сегодняшнего дня.
В прошлом Лукан ждал бы ее объяснений, не желая пугать или расстраивать еще больше. Он все еще сопротивлялся, но не собирался перекладывать всю ответственность на ее плечи. Последние несколько дней научили его бороться за нее всем, что у него было.
Он спрыгнул с кровати и подошел к ней, прижав к стене и схватив за обтянутые шелком плечи.
— Не говори мне, как я буду реагировать. Я никогда не смогу возненавидеть тебя и даже представить себе, что оставлю. Расскажи о своих проблемах, Анка. Мы будем работать над ними вместе.
Она попыталась освободиться от его хватки. Лукан же не отреагировал на это. Он крепче обнял ее, поднял бровь и стал ждать.
— Ладно.
Она нервно сглотнула.
— Ужас Матиаса не побудил меня ни к какому самопознанию. Я знала, что я баньши, всю свою жизнь.
Лукан смотрел на ее прекрасное, любимое лицо. Он слышал ее слова, но они просто не воспринимались. Да и как они могли? Потому что если она сказала то, что он думал…
— Почему ты никогда не говорила мне?
— И рискнуть потерять тебя? — Она склонила голову и покачала ею: — Я была слишком напугана.
— Значит, ты скрывала это знание от меня на протяжении всего нашего века?
Глаза Анки закрылись. Она кивнула, несколько складочек появилось между ее бровей, когда она хмурилась.
— Я чувствовала, что должна была это сделать. Попытайся понять…
— Понять что? — рявкнул он. — Что ты лгала мне больше ста гребаных лет?
Подняв ресницы, она встретилась с ним взглядом.
— Если ты хочешь видеть все именно так, то да. Но ты же знаешь, что есть еще охотники, готовые продать баньши Совету ради прибыли! Эти женщины — большинство из них ничего не сделали, и все же их отправляют в лагеря, где их редко можно увидеть или услышать снова. Так много людей стремилось к нашему уничтожению. Неужели ты не понимаешь моего страха?
Он крепко схватил ее и встряхнул:
— Значит, ты вообразила, что я продам тебя монстрам, которые могут посадить тебя в тюрьму или убить? Боже, Анка! Неужели ты действительно в это веришь?
Она покачала головой:
— Я никогда не думала, что ты позволишь охотникам схватить меня или расскажешь кому-нибудь мою тайну. Но я не хотела обременять тебя этой ужасной правдой. Когда я росла, моя мать каждый день убеждала меня хранить нашу тайну, прежде всего. За все время их совместной жизни она ни разу не сказала моему отцу ни слова правды. Она говорила, что мы никогда никому не сможем рассказать о своем истинном происхождении.
Лукан резко втянул воздух. Как бы ему ни было неприятно признавать это, ее мать не была полностью неправа. Среди волшебников было много таких, кто одновременно боялся и ненавидел баньши за смерть, которую они часто оставляли после себя. Но он никогда бы не позволил никому задержать ее. Он бы забрал ее тайну с собой в могилу. Она должна была это знать.
А может, и нет.
Ярость кипела в его жилах, как огненная река.
— Я не просто кто-то, Анка. Я был твоим мужем больше проклятого столетия. Даже после стольких лет ты все еще недостаточно доверяешь мне?
Анка дрожала в его объятиях. Она прикусила губу, затем провела языком по истерзанной плоти. Ярость и желание одновременно ослепили его. Ему хотелось швырнуть ее на кровать, сорвать с нее халат и трахать до беспамятства так сильно, как и заставить ее страдать так же, как страдал и он.
— Лукан…
Она положила дрожащую руку ему на грудь, прямо на сердце, и будь он проклят, если его плоть не горела от желания еще раз прикоснуться к ней.
— Я боялась сказать тебе об этом, потому что тогда ты поймешь, насколько я недостойна тебя. Твоя семья имеет гораздо большее значение, твой дядя в Совете. Я боялась, что если ты узнаешь, то…
— Что? Отвергну тебя? Оставлю? Брошу тебя ради дочери какого-то члена Совета, которая могла бы добавить еще больше значения к фамильному имени?
Когда она попыталась отвернуться, всхлипывая, он встряхнул ее, как будто это могло заставить ее понять, насколько глубоко было это предательство.
— Черт побери, ведьма! Неужели ты никогда не верила в мою любовь? Я никогда не отвергну тебя из-за твоего происхождения, в отличие от тех тупых, параноидальных идиотов среди волшебников, которые боятся самого вида баньши.
— Извини.
Ее голос был тихим.
— Извини? И это все?
Он скрестил руки на груди:
— Больше ста лет я с каждым ударом сердца верил, что ты можешь рассчитывать на мою любовь. Я рассчитывал на твою. Но ты ведь мне совсем не доверяешь, правда? Не настолько, чтобы открыть мне свой секрет, не настолько, чтобы поверить, что я буду защищать тебя от Матиаса, не настолько, чтобы любить тебя, несмотря ни на что. То, что ты так мало веришь в меня как в свою пару, должно быть, сделало твое решение жить с Шоком намного легче. — Он горько поморщился. — Все это время я поклонялся тебе. Ты просто хотела сохранить свою маленькую тайну.
— Это неправда. Я любила…
— Ты не любила меня! Нет, если считаешь меня настолько мелочным, что я разорвал бы нашу связь из-за крови, с которой ты родилась.
— Я не знала, что д-думать.
Еще больше слез было у нее на лице, и он старался не обращать на них внимания.
