Сердце огня и льда. Леди (СИ) - Серина Гэлбрэйт (читать книги полностью txt) 📗
Их смерть была неизбежна. Думаешь, им позволили бы жить в своё удовольствие, растить тебя, наслаждаться покоем и тихим семейным счастьем? Но ты спаслась, выжила. Благодаря мне. И благодаря мне ты сможешь жить и дальше. Разве ты не этого хочешь?
Нет…
Луг. Женская фигура в ореоле солнечных лучей. И треклятое расстояние бездонной пропастью между нами. Несколько шагов к ней, однако ничего не меняется, я иду и при этом словно не двигаюсь с места.
Твоя мать пыталась защитить тебя. Она любила тебя. Как и твой кровный отец. Знаю, ты часто пыталась представить, как она выглядела.
Она по-прежнему сидела среди цветов. Белое платье, длинные светлые волосы по плечам. Неожиданно она вскинула голову, улыбнулась, будто приглашая посидеть с ней, и, кажется, я вот-вот наконец-то увижу её лицо, посмотрю в её глаза...
Шаг. Другой.
Она вдруг стала ближе, улыбнулась шире, ярче.
Я робко протянула дрожащую руку, не веря, не осмеливаясь поверить, что смогу обнять маму хотя бы во сне…
Я открыла глаза, чувствуя, как разочарование, горечь, досада, даже ярость захлёстывают, обжигают изнутри, как немеют руки от желания дать волю эмоциям, пусть и в виде всплеска силы.
– Веледа?
Я перевернулась с бока на спину. Беван в кресле, в котором он устроился на ночь, уступив кровать мне. Смотрел внимательно, обеспокоенно и я улыбнулась натянуто.
– Всё в порядке.
Ложь. Какой нынче может быть порядок?
Я плохо запомнила бегство из дворца, лабиринт потайных коридоров, по которым Беван вёл меня, существо с человеческим лицом, в чёрной накидке с капюшоном. Существо путало и скрывало наши следы – я отметила чужую магию краем сознания, скорее по привычке, нежели в силу действительного интереса к происходящему вокруг. Часть дворцового парка, где мне прежде не доводилось бывать, тёмная, с редкими вкраплениями горящих фонарей. Спуск к самой реке, даже не дверь – калитка в высокой ограде, уходящей в чёрные воды Эллоры. Припаркованная в ближайшем переулке машина и хитросплетения городских улиц. Когда мы приехали, дома ещё никого не было, остальные не успели вернуться с бала. И сам дом с прилегающей территорией под защитным пологом, только не стандартным пологом братства, а новой изменённой версией, явно построенной на крови леди Ориони. Что же, следовало ожидать, Дрэйк не обойдёт вниманием усовершенствованный вариант защиты.
Всю дорогу я тщетно пыталась позвать Кадиима, снимала кольцо и надевала снова, накрывала второй рукой, просила, умоляла, даже приказывала. Ничего. Я не слышала духа ни мысленно, ни как-либо иначе. В спальне Бевана, при нормальном освещении я осмотрела артефакт со всех сторон, убеждаясь, что кольцо не подделка. Беван предложил мне поесть, если я голодна, или выпить, но я отказалась. Я старалась занять себя мыслями о Кадииме и артефакте, бормотала что-то себе под нос, словно помешанная, и гнала размышления о том, кого я столько лет считала отцом, о настоящих родителях, об обмане, предательстве, побеге. Казалось, я сойду с ума, начну плакать без остановки или провалюсь в болото истерики, если позволю себе хоть на минуту задуматься о произошедшем. Наконец Беван, настороженно, встревожено наблюдавший за моими метаниями, вышел и вскоре вернулся с чашкой горячего напитка. Успокоительный чай, никакого алкоголя, заверил он. Я выпила содержимое чашки чуть ли не залпом, едва чувствуя горький травяной привкус. Дальнейшего я не помнила вообще, в один момент навалились слабость и тяжёлая, сковывающая сонливость.
– В чае было снотворное? – спросила я, приподнимаясь на локтях.
– Да. Я подумал, что иначе ты не скоро сможешь заснуть.
Мог бы и предупредить. Хотя тогда я вряд ли стала бы пить. И сон – тоже лекарство, пусть и приснившаяся муть больше разбередила старые раны, чем принесла успокоение.
– Спасибо.
– Не за что, – Беван потянулся в кресле и вдруг добавил с лукавой улыбкой: – Твоего бессознательного тела я не домогался.
– Знаю, – странная уверенность. Я не понимала, на чём она основана, откуда взялась, просто знала, и всё.
– Послушай, Веледа, Рейнхарт, он… – посерьёзнев, начал мужчина, но я покачала головой.
– Он убил моих настоящих родителей, зачем-то забрал меня и вырастил как свою дочь, – я старалась говорить ровно, и сама удивилась тому, как равнодушно, почти беззаботно прозвучал мой голос. Будто речь не обо мне, а о совершенно постороннем человеке, которого, конечно же, жаль немного, но не настолько, чтобы горевать из-за его бед.
– Он признался?
– Да. Нордан и леди Ориони всё слышали.
– Понятно.
Хорошо, если ему хоть что-то понятно. Мне же непонятно ничего. Кто я теперь? Что со мной будет? Как жить, если мир перевернулся с ног на голову, и всё потеряло прежний смысл?
– Если ты хочешь воспользоваться ванной, то тебе лучше поторопиться, пока не встали остальные, – заметил Беван. – По утрам у нас здесь шумно и суетливо, как во всяком уважающем себя общежитии.
Я выбралась из-под одеяла, оправила длинное белое платье, в котором так и проспала всю ночь. Беван проводил меня до ванной комнаты, окинул мой наряд и растрёпанные светлые волосы оценивающим взглядом.
– Я одолжу что-нибудь поудобнее у Шелли или Лисы.
Я кивнула и закрыла за собой дверь. Несколько минут постояла возле створки, прислушиваясь то к шагам по другую её сторону, то к себе. Шаги быстро стихли, а внутри нашлась лишь пустота. Я ожидала обнаружить рвущие на части боль и отчаяние, затапливающие разочарование и обиду, бесконечные печаль и злость, но ничего не было, словно накануне и впрямь удалось подавить все эмоции. В который уже раз позвала Кадиима – в ответ тишина. Похоже, выбора нет, придётся отдать артефакт кому-то другому, в конце концов, я не хозяйка кольца, а всего-навсего ценный объект, вверенный духу истинным владельцем.
Объект. Не дочь, любимая и обожаемая, но растение, пересаженное из естественной среды в парник, под наблюдение, выращенное сообразно желанию садовода, тщательно оберегаемое и лелеемое… ради чего? Если, как и сказал папа… Рейнхарт, меня в любом случае убили бы вместе с родителями, то зачем он спас меня, воспитал, создал иллюзию, будто он мой отец? Пожалел беззащитного ребёнка и взял на руки, обагрённые кровью моих родителей? Когда рядом лежало ещё не остывшее тело женщины, пытавшейся спасти свою дочь? Он с такой лёгкостью, с такой точностью поведал, как погибла моя мама… И мой настоящий отец – Рейнхарт ведь знал его, не мог не знать одного из членов круга.
И всё равно убил. Собрата. Его возлюбленную. Но сохранил жизнь их дочери. Более того, сделал так, чтобы я могла жить – существовать – долго, очень долго. По сути, я ровесница младшему поколению и, сложись всё иначе, существовала бы так и дальше. Годами, десятилетиями, веками. Раньше я думала, что отец… Рейнхарт, я должна научиться называть его по имени, но не отцом и, тем паче, не папой… пытался таким образом защитить меня от братства, однако теперь каждый его поступок виделся в другом свете.
Кем я была для него – куклой, которую время от времени доставали из задвинутой в дальний угол коробки? Объектом для исследований, а объекту в силу своей уникальности и незаменимости надо прослужить максимально долго? Драгоценностью, запрятанной в сейф в укромном месте? Была ли я живым человеком с собственными мыслями и чувствами, девочкой и девушкой, дочерью, пусть и не родной, но всё равно любимой? Существовал ли в действительности тот, кого я считала папой, или то была маска и моя слепая вера в его слова?
Я не знала. И не уверена, что он ответил бы честно, спроси я его. Привычки многовековой жизни во лжи не искоренить.
Наскоро умывшись, я выключила свет, вышла из ванной комнаты, закрыла дверь и вздрогнула, увидев в коридоре Нордана, прислонившегося плечом к стене возле входа в ванную.
– Юная леди ветреница, – мужчина улыбнулся, и улыбку эту можно было бы даже назвать приветливой, если бы не затаившееся в уголках губ едкое недовольство и холод в голубых глазах. – Ну что, побеседуем? Раз уж ты заявилась к нам незваной гостьей.
