Игрушка Тирана (СИ) - Эм Леди (книга регистрации .txt) 📗
— Не передумала, моя сумасшедшая?
— Твоя, — улыбается Кейт и обхватывает меня за бедро, утягивая на себя.
Я провожу головкой члена по её губам, растягивая предвкушение, но надолго выдержки не хватает. Толкаюсь головкой межу её губ. Ввожу себя медленно и осторожно, поглаживая пальцами её гортань. Хватаюсь одной рукой за изголовье кровати и даю Кейт привыкнуть. Позвоночник простреливает ожиданием и горячим желанием. Кейт впивается пальцами в кожу и раскрывает глаза, сглатывая.
Последний сигнал, как отмашка к старту. Уже не сдерживаю себя, толкаюсь немного вперёд и отвожу бёдра назад, чтобы вновь ворваться в её ротик. Засадить свой член до самого основания, наслаждаясь её дыханием, тяжёлым и прерывистым, обжигающим кожу моего живота.
«Не останавливайся… Ещё…»
— Охрене-е-еть! — громко стону я, всё ещё не веря в происходящее.
Моя Кейт может быть такой?.. Готовой принять на всю длину и просящей ещё? Она может быть возбуждённой настолько, что весь воздух пахнет её соками? Кейт…
Моя Кейт тяжело дышит и призывно смотрит на меня, влажно поблёскивая взглядом: глубже.
Да-а-а, может… Она сглатывает и втягивает щёки, не оставляя мне никаких шансов сдержаться. Я просто трахну этот ротик, сводящий меня с ума. Я двигаюсь так быстро, что реальность смазывается в одно яркое пятно.
Всаживая член до упора, чувствую. как по коже ползёт приятное тепло и чувствительное покалывание. Словно Кейт проходится по всему моему телу своими зубками, пробуя меня. Она просачивается внутрь меня. Её энергия устремляется внутрь. Я чувствую себя так, словно меня взламывает опытный хакер: умеючи, легко и быстро. Я не понимаю, кто кого на самом деле трахает: то ли я имею её ротик, то ли она вытрахивает из меня всё дерьмо, наполняя взамен собой.
Я впускаю Кейт глубже и глубже, едва не кричу, насколько это приятно: быть в ней и чувствовать её в себе, но есть рубеж… За который я её ещё не пускал. И эта оградительная черта маячит красным в моей голове. Кейт обессиленно мечется вокруг, настойчиво бьётся в стены моего сопротивления, напирает своей нежностью и неуёмным желанием.
Я делаю последний рывок в её ротик и останавливаюсь. Переворачиваю Кейт на себя, целую губы, влажные и податливые.
— Рэм. пожалуйста, — низким голосом просит она, потираясь влажными складками о мой член, — не отбирай это у нас. Единственное, что есть.
Откровенная просьба прошибает меня насквозь. И осознание правильности и правдивости её слов — тоже.
— Ты — единственное, что есть сейчас у меня, — продолжает она, облизывая мои губы, и медленно насаживается на член.
Я сжимаю пальцы на её попке и дёргаю Кейт на себя, пронизывая членом на всю глубину.
— Да-а-а, — выдыхает она, — ещё…
— Бери, — предлагаю ей подвигаться, кайфуя от узости и горячности её лона.
Медленно и порочно Кейт приподнимает бёдра и силой опускается. Звонкий шлепок отдаётся эхом в пустой голове. Потому что нет ни единой мысли, кроме Кейт. На бесконечном повторе и в неисчислимом множестве вариаций. Я неизлечимо болен, но не хочу лечиться. Я хочу сдохнуть в её горячности и откровенности, потому что так вытрахать мне душу, как это сделала она, не делал ещё никто.
Кейт трется влажной промежностью, заставляя мой член биться внутри как метроном, и вновь начинает двигаться, быстро поднимаясь и опускаясь. Звонко и влажно. Охуительно. Мне мало этого отвязного секса, и я сам, устремляюсь к ней вперёд своей энергией и полем. Наши волны схлёстываются с бешеным рёвом и превращаются в миллионы сияющих брызг, оседающих на коже друг друга. Яркие капли, кляксы, пятна… Они перемешиваются друг с другом так, что становится неясно, где она, а где я? Я есть? Или от меня ничего не осталось в тот момент, когда последняя преграда разрушилась, и меня захлестнуло мощным потоком.
Я не дышу или не живу вовсе: наверное, и в сраном раю не бывает так хорошо, как здесь: горячо, ярко, волнующе. Бешеный шторм наших волн мотает так, что теряешься, превращаешься в пыль, в волшебный порошок, разлетающийся далеко в пространстве. И чувствуешь, как эти крохотные частицы притягиваются друг к другу, превращаясь в неизвестный сплав.
Меня скручивает, сжимает в тугую пружину. Чувствую, что сейчас выстрелю горячей струёй в её лоно и сжимаю её попку, дёргая на себя. Последний рубеж…
Ослепительная вспышка разорвалась перед глазами, сжалась до чёрной точки и опять развернулась во всю ширь. Как будто рождение вселенной произошло внутри нас.
Есть я, выплёскивающийся внутрь Кейт. Есть она, сжимающаяся в судорогах оргазма. Мы — есть и не-есть одновременно. Это большее, чем мы, отдельно взятые единицы, когда оба сплавлены в один крошечный знак.
Глава 74. Кейтлин
— Это что-то непередаваемо прекрасное, — шепчу я.
Ощущения невероятные. Я лежу с Рэмианом на постели, но будто плыву по его сознанию, всё ещё не веря, что возможно вот так погрузиться беспредельно и увидеть «своими-его» глазами, почувствовать и понять. Наконец-то, понять. принимая. Рэмиан вглядывается в моё лицо. Напряжение, читающееся на нём. растворяется под моими поцелуями. Он облегчённо выдыхает и расслабляется только сейчас.
— Невероятное, да, — соглашается Рэмиан, перебирая пальцами мои волосы. — Кажется, я сошёл с ума и всё это только бред воспалённого сознания.
— Ты не веришь в реальность происходящего?
— Хотелось бы, но сомневаюсь…
— Почему?
— Не думал, что ты захочешь быть со мной так, беспредельно откровенно. Я думал, что ты сбежишь после увиденного или проникнешься ко мне ещё большим пренебрежением, отвращением… Чем угодно, но только не этим…
— Оказывается. Рэмиану Гаю знакомо чувство страха, — улыбаюсь я, опираясь на его широкую грудь.
— Боюсь, что это ничто. Мираж.
— Что мне сделать, чтобы ты поверил? Поцеловать?
Рэмиан смеётся: низкий грудной смех отзывается во мне гулом высоковольтных проводов.
— Та, Кейт, которую я знаю, точно не стала бы предлагать такого. Шипела бы. отбиваясь до последнего.
— Придётся тебе привыкать к обновлённой версии меня, — улыбаюсь я.
— Мне нравится. Намного больше, чем нравится. Без ума от тебя. Кейт.
Я тянусь к нему, целуя.
— Теперь похоже на реальность?
— Всё ещё слишком сладкий сон, — усмехается Рэмиан. — Но просыпаться не хочется.
Я укладываюсь головой на его плечо. Рэмиан задумывается. Он то погружается в моё сознание, то выныривает из него. Непривычное чувство единения — одного на двоих, когда можно не просто заглянуть в любой уголок сознания, но и прочувствовать на себе все эмоции. Мне выпал шанс не просто побывать в чужом костюме, примерив его на себя, но пройти в нём весь путь.
— Лучше не вглядывайся, правда, — останавливает меня Рэмиан, словно хочет спрятаться от меня за предупредительным знаком.
Отрицательно машу головой. Теперь мне многое становится понятно в Рэмиане: он такой, каким его сделали жизненные условия, каким он создал себя сам из того, что было под рукой. И вместо того, чтобы отшатнуться, натолкнувшись на жестокость, грязь или насилие, я восхищаюсь Рэмианом ещё больше.
— А вот тут у тебя обрыв, чернота, — говорит Рэмиан, прогуливаясь по моему сознанию. — Словно отсекли часть воспоминаний. Стёрли начисто.
— Может быть, это мои самые первые воспоминания?
— Нет. Не так. У меня по-другому. Мутные обрывки гораздо более раннего… времени. У тебя не так.
Рэмиан прав. Его сознание напоминает бескрайний океан, по которому можно пуститься вплавь и нырять глубоко-глубоко, добираясь даже до самых далёких уголков, где нет конкретных воспоминаний, но есть звуки и запахи. шум, образы. У меня — чёткий старт с определённого момента: бег по кораблю…
— Тебе просто подчистили память. Аккуратно выжгли ненужное. С хирургической точностью и любовью, — говорит Рэмиан.
Я не возражаю его словам, потому что понимаю — это не камень в сторону моей семьи, а искреннее любопытство Рэмиана, желание узнать и понять меня как можно ближе. И, возможно, он прав. Нет, он наверняка прав: отец был скрытен. И мне впервые не хочется знать, чем же он занимался в прошлом. Потому что ответ может мне не понравиться. А я хочу любить отца таким, каким помню: немногословным, скрытным, но родным.
