Плейбой (ЛП) - Грей Ханна (электронная книга txt, fb2) 📗

— Да, сэр, — киваю я. — Непременно так и сделаю.

Глава 30

Эддисон

Я веду Кэма за собой по парковке стадиона. Теперь, когда выяснилось, что он может вернуться к нормальной жизни, первое место, куда я жаждала его привести, — сюда.

— Где мы? — он пытается задрать голову, чтобы подглядеть.

— Не подглядывай, наглец!

— Если я подгляжу, ты меня накажешь? — он шевелит бровями над повязкой на глазах. — В таком случае… я могу быть очень, очень плохим мальчиком.

— Перестань, глупыш, — смеюсь я. — Сейчас ты только раздражаешь, и я жалею о своем решении совершить благое дело.

Я веду его по коридору, спускаясь на лифте, потому что повязка на глазах и лестницы плохо сочетаются. Кроме того, я не готова к тому, чтобы Кэм снова получил травму.

Мы останавливаемся перед дверью, ведущей на лед, и я открываю ее.

— Где бы мы ни были, здесь холодно, — ухмыляется он.

— Не настолько, чтобы замерзнуть, так что не волнуйся. Мы все еще можем прекрасно провести время.

Я присаживаюсь на скамейку, переобуваясь в коньки, прежде чем развязать повязку и позволить ей упасть на землю. Держа в руке его коньки, я склоняю голову.

— Прокатись со мной, Кэм. Потому что должна признаться, стадион скучал по тебе не меньше, чем ты по нему.

Он нервно смотрит на коньки.

— Черт… не знаю, Эдди. Я уже… ну, знаешь… давненько не катался.

— На коньках? — уточняю я, и он кивает, усаживаясь на скамейку.

Ступая между ног, я беру его лицо в ладони.

— Я знаю, что ты ежедневно несешь в себе тяжесть того дня. Я чувствую это, когда ты уносишься куда-то далеко-далеко, туда, где все мы в опасности. Туда, где, возможно… кто-то не смог выбраться, — мое зрение затуманивается от слез. — Разум гораздо чаще переносит меня в то же место, чем хотела бы признать. И я знаю, ты не думаешь, что я способна выдержать боль в придачу к своей. Но обещаю, что смогу. Ты спас мне жизнь. Спас жизнь Айле. Мы втроем пережили нечто невообразимое…

— Меня там не было, — шепчет он, глядя на пол. — Слишком долго не был там вместе с вами, а теперь ей каждый день придется жить в страхе, потому что я не пришел вовремя, — он снова поднимает взгляд. — Когда вы идете в продуктовый магазин или в школу, или, черт возьми, даже когда мы ведем ее в кино… я в ужасе, Эдди. Я все время напуган, — он вытирает глаза. — Если бы вы погибли в тот день… я не знаю. Я просто не могу…

— Мы не погибли, Кэм. Мы живы. И все благодаря тебе, — я целую его. — Я вижу твои переживания за Айлу и меня. И так сильно люблю за это. Но жизнь страшна. И безумна. И прекрасна, все сразу. Нам нужно просто принимать каждый день таким, какой он есть. И я знаю, в глубине души, ты боишься, что не сможешь вернуться на прежний уровень. Но, Кэм, ты рожден для того, чтобы быть на этом льду. И я знаю тебя. Если чего-то очень хочешь, никогда не потерпишь поражения, — я прижимаюсь лбом к его. — Я знаю, в следующем году ты станешь «Брюином».

— Что бы ни произошло в ближайшие несколько лет, Эдди, пообещай, что будешь рядом. Потому что НХЛ или нет… если мы не будем вместе, это не мечта, — тихо говорит он. — Я знаю, ты не хочешь вырывать Айлу из привычной среды, и никогда не попрошу об этом. Поэтому нужно, чтобы ты пообещала, что, независимо от того, как далеко друг от друга будем, мы со всем справимся.

— Справимся, — говорю я. — Но тот факт, что мы будем в Бостоне вместе с тобой, делает все проще.

Он отстраняется, растерянно глядя на меня, прежде чем глаза расширяются.

— Что ты хочешь сказать?

— Я еду с тобой. И Айла тоже.

— А родители? Как же они? Айла будет скучать.

— Да, будет, — соглашаюсь я. — Но я знаю свою маму. Она будет приезжать к нам так часто, как сможет. А когда ты будешь на выездной игре, я вернусь и навещу их.

Его глаза наполняются слезами, когда Кэм обнимает меня за талию.

— Мы едем в Бостон? — шепчет он.

— Мы едем в Бостон! — я притягиваю его лицо ближе и целую. — Мы семья. Ты, Айла и я. Не терпится узнать, что нас ждет в будущем.

Поцеловав его еще раз перед тем, как выйти на лед, я машу рукой.

— А теперь покатайся со мной. Потому что даже тогда, когда пыталась убедить себя в том, что ненавижу тебя, на льду ты завораживал.

Он подмигивает, прежде чем надеть коньки.

— Ты никогда не смогла бы меня ненавидеть, сама знаешь.

— Ну, когда все сводилось просто к сексу, я, конечно, старалась изо всех сил.

Выйдя на лед, Кэм приобнимает меня за талию.

— Это никогда не было просто сексом. Мы оба это знаем, — он наклоняется, целуя меня в шею. — Но если бы так и было, я не могу винить тебя. Я своего рода волшебник в постели… знаю.

Несмотря на то, что закатываю глаза, я чувствую покалывание в животе. Мы немного пошалили с тех пор, как в него стреляли, но секса не было. Между тем, что он восстанавливался, мы жили у родителей, а я бегала за малышкой, было непросто найти время для романтики. Я скучаю по нему. Не хватает его рук на моем теле и того, как Кэм может возбудить каждую клетку моего существа одним прикосновением.

Я отъезжаю, устремляясь к другому концу катка. Отец был хоккеистом, причем хорошим. Конечно, он позаботился о том, чтобы его дочь умела кататься на коньках. Черт возьми, даже Айла умеет. Не очень хорошо, но научится.

Он гонится за мной, постепенно восстанавливая ритм после столь долгого перерыва. На катке его лицо всегда сияет. Как и у тех, кто удостоивается чести наблюдать за Кэмом на льду.

Мы оба смеемся, когда я пытаюсь сделать несколько трюков и витиеватых движений, с треском проваливаясь. Мы гоняемся друг за другом, как пара влюбленных подростков.

Держась за руки, мы останавливаемся в центре катка.

— В какой момент ты понял, что хоккей — это твое? — спрашиваю я.

— Когда я был ребенком, мы съездили в Бостон. Отец отдал гоночный автомобиль на перестройку двигателя в мастерскую, так что мы устроили целое путешествие, — смеется он. — Мила, конечно же, заинтересовалась мастерской. Наверняка те бедняги думали, что она никогда не уйдет, — Кэм улыбается, думая о своей сестре. — Но отец добыл билеты на игру «Брюинз». Когда мы ездили на гонки, то бывали на играх НФЛ³⁵, даже на нескольких играх НБА³⁶, — ухмыляется он, глядя вниз. — Но в ту минуту, когда коньки коснулись льда, я не мог оторвать глаз. Раньше даже хоккей по телевизору не смотрел. В Алабаме это не очень популярный вид спорта, знаешь ли.

— Кроме того, я должен был быть похож на Милу. Хотеть, чтобы руки были в масле, испытывать голод к тому, чтобы разбирать двигатели и собирать заново, а машины ездили быстрее. У меня в жилах должен был бежать бензин, — он пожимает плечами. — Но я не такой. И когда увидел Патриса Бержерона на льду, безупречно ведущего команду, словно все они ему доверяли… я сразу понял, что хочу того же. Даже будучи ребенком, сидя на трибуне, я видел, что он командный игрок. Я мог сказать, что он делал команду лучше, потому что был сосредоточен не только на игре, но и на каждом, кто был в майке «Брюинз», — он слегка наклоняет голову. — Может, это заставит выглядеть как самый презренный слабак на свете, но я хотел иметь такую цель. Хотел быть лидером. Я хотел, чтобы команда мне доверяла.

— И ты этого добился. Один из величайших игроков «Университета Брукса» на сегодняшний день, капитан команды, — я кладу руку ему на живот. — Похоже, у тебя получилось. Кэм Харди снова вернулся на лед, — улыбаюсь я, хватаясь за протянутую руку.

— Ты всегда знаешь, как меня подбодрить, — он обнимает меня, уткнувшись лицом в шею. — Боже, как я люблю тебя.

От Кэма так приятно пахнет. Запах успокаивающий, заставляющий чувствовать себя как дома. В его выздоровлении не было ничего легкого, но если уж на то пошло, то это испытало нас, сблизив больше, чем когда-либо. Но физически он мне нужен. Возможно, секс и не является ключом к идеальным отношениям, но когда Кэм занимается со мной любовью, нет ни одной части тела или разума, которая не чувствовала бы, как сильно он заботится обо мне. Он мне нужен. И учитывая, что родители гуляют с Айлой в парке… у нас есть свободное время.