Рейдон (ЛП) - Касл Ава (книги TXT) 📗

— Нет. Насколько мне известно, сейчас у меня даже нет адвоката.

— Правильно. Двинемся дальше. Как на счет семьи? У тебя кто-нибудь есть?

Это был болезненный вопрос, о котором трудно было не думать. Ведь ответ вполне очевидно был «да», верно? У меня все еще была сестра, у которой был муж и двое, нет, теперь уже трое детей, которые технически оставались моей семьей. За исключением того, что в действительности они таковыми не являлись. Больше нет. Я не член этой семьи, потому что моя сестра не хочет этого. Если это кому-то интересно, я была настолько одна в этом мире, насколько это возможно. Алесия, которая должно быть наблюдала за мной, пока я прокручивала вопрос в голове, фыркнула и в сожалении мотнула головой.

— Черт, девочка, я знаю этот взгляд. Думаешь, не знаю? Попробую угадать, у тебя наихудшая ситуация, которая могла случиться с такими как мы. Твоя семья больше не хочет видеть тебя, не так ли? Я права, да? Судя по твоему лицу, это так.

— Ты права. Мои родители мертвы. Не смогли смириться, что я сделала или куда это меня привело. Позже и моя сестра сдалась. По ее словам, я все равно, что мертвец.

— Хах. Смешной выбор слов.

— Смешной? — переспросила я немного резче, чем планировала, чувствуя себя все больше в обороне от ее выбора слов. — Я не вижу здесь ничего забавного.

— Нет, не смешной, как «ха-ха». Смешно, как забавное совпадение, понимаешь? Все из-за того, что я уже слышала на днях.

— Что ты слышала? И, во всяком случае, как долго мы здесь находимся? Где бы, черт подери, мы не находились.

Мы оба огляделись, впитывая атмосферу комнаты, в которой нас держали, как бы обследуя ее еще раз, чтобы получить лучшее представление, где мы находимся. Моя память постепенно возвращалась ко мне.

— Я имею в виду, я думаю, что была на автопилоте, пока меня забирали из другой тюрьмы. Я мало что помню, — добавила я, как во сне, позволяя пустой комнате вернуть мои воспоминания.

Я понятия не имела, насколько велико это новое сооружение. У меня едва ли было даже смутное представление о том, где оно было. Охранники, загнавшие меня сюда, постарались на славу. Мои глаза были завязаны, и единственный намек на то, в каком направлении меня вели, было то, как затрещало в моих ушах, и то, как потяжелело на моей груди. Я была астматиком в детстве, что-то, что я преодолела повзрослев. Единственный раз, когда это побеспокоило меня, было то время, которое я провела на высоте, к которой не привыкла. Так что я знала, что больше не в Техасе.

И только после, меня привели в лифт, который забрал бы меня глубоко под землю, мне разрешили снять повязку снова, как раз вовремя, чтобы увидеть огромное количество белого десерта, распахивающегося передо мной, как какой-нибудь засушливый океан. Выглядело так, будто это совершенно другая планета. Я все гадала, сделали ли они это умышленно. Я спросила их, были ли мы в Нью-Мексико, зная по виду местности, что мы, с наибольшей вероятностью находимся где-то посреди «Белых Песков». Никто из охранников не ответил, но один из них вздрогнул. Насколько я поняла, это было моим ответом. Это был последний раз, когда я была под открытым небом. Моя жизнь с момента моего прибытия сводилась лишь к моей комнате, столовой и причудливым занятиям, которые проводились со мной и с другими девушками. Так что нет, я не знала, где «здесь» находилось, но я была уверена, что мне и не следовало это знать.

— Даже и не знаю… Иногда мне кажется, что прошла всего пара дней, а иногда такое чувство, что и всего пару месяцев. Знаешь, здесь время кажется каким-то странным. Чувствуешь?

— Думаю, да. Мне кажется, это как-то связано с тем, что мы все время под землей. Не видя и намека на солнечный свет. Это похоже на тюрьму, но еще более закрытую. Кто бы мог подумать, что это возможно?

— Так и есть. Думаю, ты права. И это похоже на то, что я слышала, ты должна наклониться поближе. Это просто дерьмо.

Не имея понятия, было ли это хорошей идеей, связываться с этой девушкой, я, так или иначе, наклонилась к ней ближе. Я не могла удержаться. Наверное, я изголодалась по близости, в основном по человеческому общению, который нам всем так нужен, и что я не получила так долго, что показалось вечностью. А может, меня просто интересовала информация. Я согласилась пойти с безумным агентом, только потому, что он сказал, что собирается вытащить меня из тюрьмы, и что я, наконец, сделаю что-то полезное в своей жизни. Это все, что он сказал мне, и вся эта секретность уже начинала меня жутко бесить.

— Ну, для начала, ты знаешь, что нас больше не существует, не так ли?

— Э-э, нет, — я пыталась звучать беззаботно, несмотря на то, как сжалась моя грудь. — Я этого не знала. Я не собираюсь лгать. Я даже не знаю, что это значит.

— Это означает, что они действительно проделали отличную работу, делая нас более удобными для них. Моя история очень похожа на твою, Бекка. У меня никого нет, по-настоящему никого не было. Никогда не было. Думаю, это одинаково для всех нас. По-моему, им такие и нужны.

— Но… зачем?

— Потому что, нет семьи, нет близких людей, нет никаких связей. Что может быть лучше этого?

— Понятно. Кажется, я начинаю понимать. Но я до сих пор не догоняю, что ты имела в виду, говоря, что мы не существуем?

— Потому что, сладкая, нас больше нет. Я слышала, как некоторые из охранников говорили на днях, и я решила провести пару исследований. Знаешь, я хорошо лажу с охранниками. Я делаю те вещи, от которых они чувствуют себя лучше, чем они когда-либо мечтали, и когда они добрые и расслабленные, я узнаю то, что мне нужно. Легче, чем отнять конфету у ребенка.

— Окей. Так что за история? Что они сказали тебе?

— Насколько миру известно, по крайней мере, ему всегда было плевать на нас, мы мертвы. После того как каждую из нас увезли с загадочным человеком в черном, в тюрьме инсценировали несчастный случай.

— Что за несчастный случай?

— Из такого, откуда ты не выбралась. Они инсценировали наши смерти, Бекка. Поэтому мы больше не существуем. Мы мертвы. И как ты думаешь, почему им пришло в голову сделать нечто подобное?

— Я не знаю. Кажется, нас никуда не отпустят?

— Ты чертовски права. Хотелось бы мне знать, к чему, черт подери, они готовят нас. Все эти тренировки, похоже, что мы собираемся участвовать в боях. Зачем им нужно знать, что мы будем физически готовы к этому?

— Ну ладно. Леди, внимание! Мне нужно, что бы все обратили на меня свое внимание, я ясно выразился? Это не тот тип собраний, где я собираюсь стоять, отвечая на целую кучу вопросов. Не заставляйте меня повторять, я это ненавижу. Всем ясно?

Алесия и я мгновенно подняли наши глаза, я нервно, а Алесия раздраженно. Ее глаза сузились, сосредоточившись полностью на человеке, который только что вошел в комнату отдыха. На нем была какая-то военная форма, но что-то в его движениях заставило меня подумать, что это не было его привычной одеждой. Мне показалось, что он больше похож на парня, который считает, что в форме у него больше полномочий. Для меня он выглядел как-то неловко, но когда я оглядела комнату, заметила, что некоторые из девушек — в том числе ранее авторитетная Кристин — выглядели довольно испуганными. Может из-за того, что никто из нас и понятия не имел, что происходит. Даже Алесия, героически сражавшаяся за информацию, не знала, что здесь происходит. Все внимание было обращено к новому субъекту, и то, что мы собирались узнать, изменит наши жизни навсегда.

— Ладно. Хорошо. Просто отлично. Это именно то, что я хотел увидеть. Полную сосредоточенность. Итак! Я предполагаю, что некоторые из вас, возможно, все из вас, гадали, почему вас доставили сюда. Сейчас вы узнаете причину всего этого. Вы здесь для того, чтобы сослужить великую службу своей стране. Может кто-то из вас уже делал нечто подобное?

Он сделал паузу, оглядывая комнату, посматривая, хватит ли кому-нибудь достаточно храбрости, чтобы поднять руку и утверждать, собственно говоря, о своей «службе». Но мы все хранили тишину. Единственными звуками в комнате было наше дыхание и шум, постоянно работающих люминесцентных ламп над головой, свет, который горит двадцать четыре часа в сутки. Вполне уверена, что пауза была только для большего эффекта, но я также была рада, что никто не заговорил. У меня было предчувствие, что этого парня бы не позабавило произошедшее. Этот парень не хочет нас услышать. И на самом деле не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять это. Все было написано на его обветренном лице. Он хотел войти, сделать свое грязное дельце и нахер свалить отсюда.