Молчара (СИ) - Володина Таня (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Это неправда, что писателей стало больше, чем читателей. Писателей всегда было мало. Дефицит писателей! Мы даже курсы открыли, чтобы писателей стало больше. Не членов союзов, которые плодятся как мыши в урожайный год, и не лауреатов разных премий, которых читает только жюри, а настоящих писателей — тех, кого читают люди. Обычные люди — такие как вы.
— Ой, ну обычные люди сейчас в интернете читают, — звонко возразила Ксюша, — да и то не книги, а всякие блоги, твитты, постики. Бумажная книга умирает.
— Ничего она не умирает! Я уже не первый раз слышу, что книги проигрывают какую-то мифическую схватку блогам. Но почему-то когда бег трусцой стал популярным, никто не кричал, что кенийские марафонцы должны умереть. Да кенийским марафонцам вообще плевать на «зожников»! Они в этой жизни никак не пересекаются! А художникам плевать на фотошоп. А переводчикам — на гугл. Я их знаю — никто не побежал в магазин за верёвкой и мылом. Они спокойно работают и получают за свой труд деньги. И только писатели почему-то должны покончить с собой из-за интернета — ну не странно ли?
Ксюша покачивала ногой в полосатом носке, видневшемся из-под короткой, по моде, брючины, явно ожидая конца тирады. Наверное, придумала годный аргумент в защиту тезиса о смерти литературы. Инна же как будто не слушала Борю. Она смотрела в окно на соседнюю высотку, в ломаном фасаде которой отражался малиновый закат, и поджимала голые ступни. Мосластые колени упирались в край стола. Она была одета в короткую джинсовую юбку и белую футболку. Соски на плоской груди напряглись и выпирали сквозь ткань. Замёрзла, наверное. Неуклюжая, угловатая и немного крупноватая для девицы, она ещё не потеряла неуловимый подростковый шарм, и смотреть на неё было приятнее, чем на кокетливую Ксюшу, которую портили проницательность и подозрительность в глазах. И явная готовность противостоять мужчине — в споре ли, в постели… Бедняга Боря, вечно его тянуло на рыжих и ехидных.
Кондиционер был выставлен на двадцать два градуса, и Егор добавил пару градусов: Боря вспотеет в своём пятисотфунтовом пиджаке, делавшем его плечи широкими и мужественными, но хоть девчонки согреются. Он подвинул по столу бокалы с мартини:
— Всё, Боря, хватит, не морочь девушкам головы. Давайте поговорим о чём-нибудь другом. Инна, что такое, по-твоему, любовь?
Она медленно повернула голову. Посмотрела на него серыми глазами с таким выражением, словно не расслышала вопрос или не поняла:
— Я не знаю.
— Ты что, никогда не была влюблена? — спросил Боря. — Ты же на третьем курсе учишься? Тебе двадцать лет! Наверняка у тебя были мальчики, мужчины. Неужели никто не зацепил?
Инна молча посмотрела на него. Было что-то в её взгляде, от чего даже непрошибаемый Боря смутился:
— Ну ладно, всё у тебя впереди.
Она только брови приподняла. Егор мысленно зааплодировал Инне. Вряд ли она хотела унизить Борю молчанием или недоумевающим видом. Наверное, она такой и была: спокойной, отстранённой, немного высокомерной. Может, она и сама не сознавала, что отталкивала от себя людей. Мужчин. Таких как Боря Остроухов.
— А для меня любовь — это когда не можешь жить без человека, — сказала Ксюша после большого глотка мартини. — Вот не можешь — и всё! Постоянно о нём думаешь, разговариваешь с ним в своей голове, скучаешь, считаешь минуты до встречи.
— А ты, конечно, была влюблена?
— Много раз! Это так приятно — быть влюблённой. У тебя как будто вырастают крылья, и ты летаешь!
— А потом — хрясь! — и разбиваешься! Поверьте мне, девочки, я знаю, о чём говорю, я недавно второй развод пережил. Ну как пережил? Пе-ре-живаю.
Пока Боря жаловался на семейные неурядицы, а Ксюша горячо доказывала, что жизнь по-любому прекрасна, Егор почистил апельсины и помыл виноград. Поставил на стол тарелки. Порезал сыра и открыл упаковку хамона. В комнате потемнело, на улице снова закапал дождь. Самая дождливая весна за всю историю наблюдений, старожилы не помнят такой плохой погоды, сирень не зацвела, черёмуха не взошла. Он включил светильник, висевший на тонкой леске над столом, и пошёл задёргивать шторы: при включённом свете квартира превращалась в аквариум. Окна во всю стену имели и недостатки.
— Не надо. — На запястье ему легла холодная рука. — Красиво же.
Инна смотрела, как по стеклу скользят капли, чертят косые дорожки, иногда сливаются в один поток, иногда разделяются. А от каждого порыва ветра капли синхронно меняли траекторию.
— Слушай, если ты замёрзла, я могу дать тёплый свитер, — сказал Егор. — Хочешь?
— Я хочу остаться у тебя на ночь, — тихо сказала она. — Можно?
«Это хорошие девочки, хочешь трахаться — вызови проститутку».
— Конечно. Я буду рад, если ты останешься.
Она ничего не ответила, просто спокойно кивнула. Интересно, трахалась она с таким же царственным выражением лица?
6. Плохие мальчики
Боря выпил лишнего — не нажрался, как бывало, когда они пили тет-а-тет, а лишь чуть перебрал. Но ему не шло. Некоторым мужчинам опьянение к лицу — они раскрепощаются, становятся разговорчивыми и откровенными, в теле у них появляется ленивая расслабленность, а вот Борю алкоголь ожесточал. Он вспоминал старые, чуть ли не школьные, обиды, надувался и начинал параноить.
Егор танцевал с Ксюшей под французский медляк, склонившись в три погибели. Она висела у него на шее, как мельничный жернов, и рассказывала о своём бывшем парне, — изменил ей с какой-то тёлкой, свадьбы не будет, а она уже всем растрепала, что выходит замуж, — а Боря сверлил их пьяным взглядом. Когда закончилась медленная музыка и началась быстрая, Ксюша и не подумала прервать излияния. Она продолжала перетаптываться под звучащую у неё в голове мелодию, и властно тянула Егора к своим губам. Когда человеку надо выговориться, он ищет любые свободные уши.
Боря начал делать странные знаки. Они могли означать: «Ну хватит уже танцевать с Ксюшей, иди к своей Инне!». Егор развёл руками: «Она меня держит, я не виноват!».
Инна медитативно клала в рот одну виноградину за другой и смотрела в окно. В стекле отражалась танцевавшая в полутьме парочка и экран работавшего телевизора, но Егор мог поспорить на сотню евро, что Инна смотрит не на них с Ксюшей, а на огни соседней башни, мерцавшие сквозь дождевую завесу.
Боря не выдержал, упруго вскочил с дивана и схватил Егора за локоть:
— Ксюшенька, извини, я уведу у тебя кавалера на пару минут. Мне нужно с ним поговорить.
Ксюша хлопнула ресницами, словно её пробудили от глубокого сна. Боря не стал дожидаться, пока она включится, увёл Егора в туалет. Зло толкнул к раковине и захлопнул дверь.
Ну, начинается. Каждый раз одно и то же. Когда вдвоём бухаешь — никаких проблем. Как только появляются девушки — Борю несёт.
Егор сел на край ванны, вытянул ноги и повращал головой, разминая шею:
— Не начинай, а?
Боря шагнул к нему так близко, что едва не оседлал вытянутые ноги. Это должно было выглядеть угрожающе, но выглядело комично. Они были почти одного роста — сидевший на бортике ванны Егор и вытянувшийся во весь рост пьяный Боря. Он уже где-то потерял свой английский пиджак, а с ним и большую часть своей мужественности.
— О чём вы с ней говорили? Что ты ей втирал?
— Успокойся, ничего я ей не втирал. Она рассказывала о своём бывшем, муть какая-то. Всё, Боря, расслабься, не трогал я твою Ксюшу. С моей стороны опасности нет и не будет — я твой друг, забыл? Пойдем, я кофе сварю.
Боря уставился на него прищуренным глазом:
— Молчара ты хитрая, а ведь я всё про тебя знаю!
— Что ты знаешь?
— Всё знаю, — Боря пошатнулся и для устойчивости сжал коленями ноги Егора. — Ты думаешь, ты весь такой брутальный и неотразимый? Такой популярный и крутой? Звезда русской фантастики!
— А что, не звезда?
Егор отвёл взгляд от качавшегося Бори. Пушистый серый коврик сбился к унитазу, кафель трудами Вероники-Виктории сверкал первозданной чистотой. Ни пятнышка от воды, ни соринки.
