Медовый месяц на ледяной планете. Рахош и Лиз (ЛП) - Диксон Руби (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Я же вижу, что что-то случилось, — я двигаюсь вперед и легонько поглаживаю его руку. — Мы пара, не так ли? Тебе просто надо поговорить со мной. Расскажи, что тревожит тебя.
Мне в глаза Рáхош не смотрит, но он и не отстраняется от меня, и после долгого момента признается:
— Я… думаю о доставлении тебе удовольствия.
Основание его рогов затопляет ярко-синий румянец.
Он думает о сексе? Оуу. Почему из-за этого у меня душе становится так сентиментально и тепло?
— Ничего плохого в этом нет, — дразню я и, наклонившись вперед, легонько прикусываю зубами его голый бицепс. — Я тоже много об этом думаю. Ну, и когда же мы остановимся на ночь, чтобы превратить наши мысли в дела?
Взгляд, которым он смотрит на меня, полон смеси эмоций — облегчения, что я не издеваюсь над ним, нужды и удовольствия.
— В любое время, когда только пожелаешь.
— Я голосую за то, что в следующей пещере, которая нам встретиться, мы остановимся на эту ночь. Мне все равно, насколько будет рано. Нам понадобятся силы для нашего медового месяца.
И я подмигиваю ему самым коварным намеком, что я когда-либо делала.
Рáхош фыркает, куда больше походя на самого себя. Он кладет большую руку мне на плечо и своим большим пальцем протирает слои моей одежды, как будто он может коснуться кожи, что под ней.
— Недалеко отсюда есть пещера. Не за следующим холмом, а следующем после него.
Ну, наверное, час ходьбы? Я смогу с этим справиться. Я протягиваю руку, надеясь, что он возьмет ее в свою, и я довольна, когда он это делает.
— Будем надеяться, что Ваза не повернет обратно, решив потусоваться с нами.
— Если он это сделает, он на своей заднице обнаружит мой сапог, — рычит Рáхош.
Черт, это так сексуально. Я обожаю, когда он ведет себя как собственник.
***
Мы оба молчим, пока добираемся до пещеры. Я помираю от любопытства, желая точно знать, что задумал Рáхош в сексуальном плане, но он большой девственник (ну… уже нет), до сих пор рядом со мной становится невероятно стеснительным и неловким, поэтому мне нужно проявлять осторожность, чтобы не дать ему почувствовать себя неудобно. Мы идем в практически безмолвной тишине, вот только его вошь тихо напевает и мурлычет, заверяя меня, что он думает о сексе, что заставляет думать о сексе и меня, от чего моя вошь начинает беситься. Как ни парадоксально, отсутствие разговоров между нами стало почти эротичным, как будто мы все сдерживаем в себе, чтобы мы могли взорвать наши гормоны по всей пещере, как только туда доберемся.
К тому времени, как мы приходим, я практически уже извиваюсь от потребности, словно само путешествие было своеобразной формой прелюдии. Я жду, пока Рахош осмотрит пещеру, чтобы убедиться, что не заявились «гости», после чего он выкрикивает мое имя. Когда я захожу, он разжигает в кострище огонь, раскрошив один из лепешек навоза, которые используются для топлива.
— Я позабочусь о том, чтобы расстелить постель, — говорю я ему. — Ты заканчивай, а потом помой руки.
Он ворчит одобрение, и мы оба приступаем к работе.
Я, конечно, заканчиваю раньше его, поэтому осматриваюсь и копаюсь в корзинах с припасами, словно они меня интересуют, пытаясь наблюдать за ним не слишком пристально. Конечно, это невыполнимая задача, потому что мне хочется следить за каждым его движением, вплоть до того, как он изящно моет руки водой из одного из наших кожаных мешков, намыливая их, а затем ополаскивая их в передней части пещеры. Я никогда не считала, что руки сексуальны, но то, как он ловко скользит пальцами по ладоням, производит очень сильное впечатление!
Это, конечно, лучше, чем порно.
Рáхош оборачивается, и он, должно быть, замечает взгляд в моих глазах, потому что он, крадучись, направляется ко мне, словно само воплощение хищника, и я встаю на ноги, полная нужды и сильного желания. Он притягивает меня к себе, его руки тянутся к моим волосам, потом он наклоняет мою голову назад и одаривает меня самым сексуальным и глубоким поцелуем за всю мою жизнь. Его рот, обжигающий и притягательный, скользит по моему, и я стону от нужды, в то время как он срывает с меня верхние слои моей одежды.
— Голая, — говорит он между поцелуями, от которых перехватывает дыхание. — Ты нужна голая.
Боже, я определенно хочу быть голой. Я даю ему самому разбираться со шнурками моей туники, в то время как, прикасаясь ко всему его телу, дразняще провожу руками вверх и вниз по его твердому животу и плоским грудным мышцам. Я пощипываю пальцами покрытые пластинами участки, изучая их, тогда как он стаскивает с меня одежду, и когда он бормочет, я послушно поднимаю руки, чтобы он мог стянуть мою кожаную одежду мне через голову.
Тогда на мне больше ничего нет, кроме повязки на груди, леггинсов и сапожок, я опускаюсь на пол, чтобы позаботиться об обуви. Он рычит, все еще нависая надо мной, а его хвост скользит по моему позвоночнику, как будто ему необходимо сейчас прикоснуться ко мне, и мне эта легкая ласка нравится. Наконец я скидываю сапоги, а потом протягиваю руки к нему, чтобы распустить шнурки, которые перекрещиваются вверх и вниз по его мускулистым ногам. Даже здесь он дьявольски хорош. Кто бы мог подумать, что мужские ноги могут быть столь сексуальными? И мне так и хочется их облизать, когда стягиваю с него леггинсы.
— Боже, я так возбуждена.
— Давай поторопись, чтобы я мог заставить тебя кончить, — рычит он.
Похоже, что я нуждаюсь в каком-либо побуждении? Я скольжу рукой к его бедру, направляясь к его набедренной повязке, но он отодвигает мою руку самым дьявольски сексуальным движением, а затем опускается вниз и, толкнув меня в плечо, опрокидывает меня на спину в шкуры. Он практически срывает с меня штаны и раздвигает мои бедра — можно подумать, они нуждаются в побуждении — после чего опускается между моих ног.
Я испускаю захлебывающийся стон удовольствия, как только его обжигающий, шершавый язык находит мой клитор, и он начинает кружить вокруг него, подыскивая ритм, от которого меня бросит в дрожь и заставит меня кончить. Он дразнит мои складочки, двигаясь вверх и вниз, и повсюду меня облизывая, прежде чем вернуться обратно к моему клитору и начинает его тереть. Его руки крепко сжимают мои бедра, и я чувствую, как его хвост, скользнув вокруг одной из моих лодыжек, затягивается, и даже это меня заводит.
— Рáхош, — стону я, зарываясь пальцами в его густые волосы. — Дай я…
— Нет, — рычит он мне в кожу и почти яростно проводит языком по моему клитору. — Я весь день этого ждал. Сейчас моя очередь.
Я вся дрожу. Как можно с этим спорить? Я начинаю извиваться, когда его язык становится еще более решительным, более агрессивным, и жар в моем теле нарастает. Мне хочется, чтобы он остановился. Мне хочется, чтобы он продолжал до бесконечности. Мне хочется, чтобы он облизывал меня быстро, потом медленно. Мне хочется его целиком. А когда он вонзает палец глубоко в мою сущность, я изгибаюсь дугой и прижимаюсь к его рту, и мне кажется, будто я умираю.
Порой мне кажется, что меня, наверно, легко ублажить. Это потому, что у меня в оральном сексе никогда не было этого огромного множества замечательных переживаний, где мне дано изведать пред-Рáхоша, и в этом и есть причина того, что, когда он принимается за дело, я взрываюсь, как салют на День Независимости. Или, возможно, все дело в этом бугристом языке. Возможно, это его рвение и то очевидное удовольствие, которое он получает от того, что облизывает все мои самые сокровенные части тела. Что бы это ни было, это никогда не способствует мне спонтанно взорваться оргазмом, настолько сильным, что все мое тело содрогается от его воздействия, и я чувствую, как моя киска сжимается вокруг его пальца, как будто отчаянно пытаясь насильственно заточить его в себе, словно в ловушке. Все это время моя потрясающая пара лижет, сосет и дразнит, как будто самая главная цель его жизни — заставить меня кончать. Его палец снова начинает толкаться в меня, а затем дразнит у входа в мою сердцевину, забавляясь с моими соками.
