Кровавая ярость (ЛП) - Уорд Дж. Р. (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Ран оказался щедрым любовником, которого Сэкстон искал всю свою жизнь. В нем бушевал отчаянный голод и жажда доминирования, которые дополнялись вниманием и заботой. В этом заключались инь и ян секса, грубость в прикосновениях и ласка, укусы и поцелуи, жесткие толчки и объятия.
— Сэкстон?
— Прости, я наслаждался видом… и воспоминаниями о прошедшем дне. — На щеках Рана мгновенно вспыхнул румянец… и Сэкстона подмывало продолжить около-постельную тему. Но он решил отложить ее до поры до времени. — В общем, отец смягчился. Ей позволили сочетаться браком с любимым мужчиной. В итоге, любовь победила.
— Мне нравится такой исход.
— Мне тоже. — Сэкстон подался вперед, когда мужчина, казалось, погрузился в собственные мысли. — О чем задумался?
— Мне хотелось бы верить, что я позволил бы Битти выбирать самостоятельно. Ну, я, конечно, ей не отец. Но мне хочется думать, что я бы смог поступить так, если, конечно, мужчина не плохой и не опасный.
— Так и будет. Ты — хороший отец.
— Ее отец — Рейдж. — Ран покачал головой. — И я не возражаю. Отцом быть сложно… Меня пугает такая роль. Мой отец… он был для меня всем, моим героем. Он был сильным, его уважала мамэн. Он много работал и обеспечивал семью. Я всегда хотел быть похожим на него и жить по его стандартам. И мне всегда казалось, что у меня не все получается.
— Отношения внутри семьи всегда запутаны.
И, должно быть, было ужасно узнать, что мужчина далеко не идеален. Что своим пристрастием к азартным играм он поставил под удар всю семью. Что Рану пришлось возвращать долги за своего героя.
Но Сэкстон не озвучил свои мысли. Казалось жестоким напоминать ему о том, что он пережил. Ран слишком хорошо знал цену, которую пришлось заплатить.
— Мой отец был прямой противоположностью. — Сэкстон откинулся на спинку стула, когда унесли тарелки. — Я никогда не стремился быть похожим на него. До сих пор не хочу.
— Он не смог… принять тебя?
— Простое непринятие было бы благословением. Он ненавидит меня за то, кем я являюсь. Для него было бы лучше, если бы я умер. Так было не всегда. Но после смерти моей мамэн все изменилось. Он словно прогнил.
— Мне очень жаль. Но… прости меня, я думал, что аристократия более… не знаю, какое слово подобрать…
Когда Ран замолчал, Сэкстон кивнул.
— О, это допустимо, при условии, что все держится в тайне. Когда я отказался жениться на женщине из достойного рода, отец отлучил меня от семьи, выставил на улицу и вычеркнул из завещания. В конце концов, я должен был пойти по его стопам. Стать адвокатом, взять на себя управление имуществом и финансами. Размножаться, порождая следующее поколение аристократов, которые будут отрицать самих себя… понимаешь, мой отец — тоже гей. Но, по его мнению — единственно значимому в этом мире — он выбрал подходящий способ сгладить свои наклонности, то есть изменял моей мамэн на протяжении всего брака. Конечно, она была весьма терпимой. Не замечала беспорядочных связей. В этом отношении они были идеальной парой.
— Я рад, что ты не сочетался браком с нелюбимой женщиной.
— Я тоже. Я хотел быть собой, ни перед кем не извиняясь за это, и заплатил более чем высокую цену, если говорить о моей семье.
— Как думаешь, ты когда-нибудь захочешь ребенка?
Сэкстон сделал глоток воды, чтобы скрыть внезапный прилив эмоций.
— Наверное. Знаешь… все может быть.
— Я никогда не думал об этом, пока не начал проводить время с Битти. Мне нравится рассказывать ей истории из прошлого обо мне и ее мамэн, наших семейных традициях, что любила готовить ее грандмэн. Какие игрушки делал ее дедушка. Больше мне нечего предложить ей, но Битти, кажется, очень любит слушать об этом. У меня возникает ощущение, что таким образом я оживляю своих родителей и ее мамэн. Я очень любил свою семью. А сейчас еще сильнее, когда Битти появилась в моей жизни.
— Ран, ты — очень хороший человек. Жаль, что мое детство было другим. У нас было все в материальном плане, но не было эмоциональной связи между людьми, жившими под огромной крышей.
— Когда ты беден, то близкие — все, что у тебя есть. Кто они и каково их отношение к тебе? Вот твое богатство. Это богатство ты передашь следующему поколению. Это я передаю Битти, и я очень признателен, что ее новая семья понимает это и впускает меня в ее жизнь.
Когда принесли чек, Ран потянулся к нему.
— У меня есть деньги. Три ночи назад Роф перечислил мне зарплату и, кажется, я ее заслужил.
— Чуть позже вечером я отблагодарю тебя за эту трапезу.
Опять румянец. О да… изумительно прекрасный румянец.
Когда Ран достал несколько банкнот и положил на небольшой пластиковый поднос вместе с чеком, они оба встали и прошли через лабиринт столов.
Было приятно чувствовать себя частью этого мира, выйти в свет с любовником, к которому он питал сильный интерес, ужинать и выпивать, разговаривать и гулять, уходить на работу и с нетерпением ждать возможности вернуться домой. Все казалось ярче, запахи еды, шум человеческих разговоров… ощущение, когда Ран протянул руку назад, и Сэкстон взял предложенную ладонь, кожа к коже, и становилось теплее.
Холод снаружи напоминал легкий приветственный поцелуй в щеку, нежели что-то, с чем приходится справляться, и скользкая, лишь отчасти посыпанная солью пешеходная дорожка послужила забавным поводом вцепиться в руку Рана, когда они вместе завернули за угол в переулок, ведущий к черному входу в ресторан.
Там, в тенях, они очень долго целовались, их тела под слоями зимней одежды, шарфов и перчаток отчаянно желали прямого контакта, а часы, которые им предстояло провести порознь, казались полосой препятствий.
— Я отправлюсь к Госпоже Минайне, проверю дом, — сказал Ран, когда они, наконец, разорвали объятия.
— Я буду там сразу, как мы закончим с Рофом.
— Хорошо. До скорой встречи.
— Жду с нетерпением.
Когда Сэкстон закрыл глаза, чтобы дематериализоваться, порыв ветра ворвался в переулок между рестораном и магазином открыток. Но с тем же успехом это мог быть легкий тропический бриз.
Воистину, омолаживающее тепло новой любви накрывало весной весь мир, и неважно, какое время года показывал календарь.
Глава 32
Спустя два часа еды и выпивки, Ново была готова отгрызть собственную ногу, только бы выбраться из Кафе «Эстроген». Впрочем, она ничего не пила. И не ела.
Нет, она словно пришла в зоопарк имени «Виктория Сикрет»: оставаясь на месте для лузеров на краю стола, она наблюдала, как женщины поправляли свои прически или спорили о том, есть ли севиче [90] или же выбрать какую-нибудь органическую хрень, завернутую в кале.
Но нужно отдать сестре должное. Софи была как рыба в воде, такая внимательная к окружающим, периодически наклонялась и, положив наманикюренную ручку на чье-нибудь предплечье, спрашивала: «Как курица на твой вкус? Стоит приготовить ее иначе?».
Что-нибудь в этом духе. И женщины так же слащаво вторили в ответ: «О нет, что ты, она чудесна. Правда… даже если ее передержали».
На что Софи отвечала: «Я позову официанта. Хочу, чтобы эта ночь была идеальной для вас».
«Но ты же невеста!».
«А ты моя лучшая подруга! Я таааак рада, что ты пришла…».
Бла-бла-бла.
Театральное выступление, не иначе, и Ново знала обратную сторону: дома Софи критично пройдется по всем нарядам других женщин, что они ели, сколько они весят, была ли зачетной прическа.
Прическа? Зачетной? Что за хрень?
А вся соль в накладных прядях, четырех оттенках «натурального» блонда и достаточном количестве лака, чтобы превратить копну волос в римскую свечу. В ином случае все совсем печально.
По крайней мере, вечер шел к своему завершению…
В зале появились четыре мужчины-вампира, они подошли к столу с ее спины, и Ново бы не придала этому значение. Однако у одного из них был слишком знакомый запах.
Первым инстинктом стало желание обернуться и убедиться в своей правоте, но потом взгляд Софи зажегся, она вскочила на ноги и хлопнула в ладоши так, будто выиграла «Пауэрбол» [91], только в косметической индустрии.
