Насильно твоя (СИ) - Устинова Мария (серия книг .txt) 📗
Звеня цепью, Эмиль встал, прижимая к ребрам ладонь. С той стороны рубашка намокла от крови — рукав, бок.
— Ты ранен! — прошептала я, пытаясь его поддержать. Импульсивно и глупо — мне его не поднять.
— Ерунда, — огрызнулся он. — Слегка зацепило, идем.
Пошатываясь, мы вышли в коридор. Эмиль первый, я за ним. И тут же остановилась. Казалось, стены качались. Спертый подвальный воздух вонял скотобойней. Коридор завален трупами. Четверо в жутких позах — тусклый подвальный свет скрывал детали. Под ними натекла темная, густая кровь, глянцевая в полумраке. Я не пройду, не наступив в лужу или на тело.
— Господи, — прошептала я, прижимая ладонь к носу.
Меня замутило так сильно, что перед глазами потемнело.
Андрей уже преодолел это загромождение. Его я различала, как темный силуэт впереди по коридору.
Я схватилась за косяк, пялясь на тела, как на оживший кошмар, и дышала ртом, прижав к губам пальцы. Не смогу…
— Иди ко мне, — звеня цепью, Эмиль взял меня на руки. Неуклюже из-за скованных рук, но ему удалось.
— Не надо, — зашептала я, но он выпрямился, не слушая возражений.
Руки дрожали, но Эмиль по-прежнему держал меня без особых усилий — плюс маленького веса. Несмотря на ранение, он стоял прямо и смотрел на Андрея, ожидая отмашки.
Он проложит нам путь наверх. Новый жест — и Эмиль двинулся вперед.
Я уткнулась в плечо, радуясь, что не придется идти самой. Чувствовала, как проплываю над расстрелянными и хрипло дышала мужу в плечо.
Андрей знаком показал, что собирается проверить лестницу и осторожно направился вверх, держа пистолет стволом к полу. Руки напряжены, а тело стало осторожным — он был готов стрелять в любой момент.
Я вновь удивилась его походке. Она была легкой и упругой, как у хищника, словно он долго скрывал истинную сущность, и открылся только сейчас.
— Потерпи, — тихо сказал Эмиль. — Скоро все закончится.
Он остановился, наблюдая за лестницей.
Мы уже преодолели участок коридора с убитыми, и я подняла голову, случайно бросив взгляд в подвальную комнату напротив. Там, на батарее болтались открытые наручники.
— Он сбежал, — прошептала я. — Захар. Он был прикован!
Эмиль обернулся, осматривая комнату так, словно там притаилась смертельная опасность. Никого. Муж обернулся назад. Я поняла, о чем он думает: все это время Андрей был в коридоре, и сейчас убирает свидетелей наверху. Захар бы не успел улизнуть. Он где-то здесь.
Взгляд Эмиля задержался на трупах в конце коридора. Ему нужен ствол и ключи от кандалов.
Он осторожно поставил меня на пол.
— Эмиль, — испуганно выдохнула я, услышав тихие шаги.
Захар вышел из соседней комнаты, собранный и опасный. Жгучие глаза буравили Эмиля с такой ненавистью, словно он готов зубами выгрызть себе дорогу наверх. Взгляд скользнул по окровавленной рубашке и скованным рукам. Он усмехнулся и уже не таясь, вышел в коридор.
Можно заорать: позвать Андрея, чтобы он застрелил эту сволочь, но горло перехватило от страха. Я отступила, прячась за мужа.
— Вот ты где, сука, — процедил Эмиль.
Хриплый голос мужа был жестоким. Слова вылетали резко, отрывисто — он говорил сквозь зубы. Он не успел раздобыть пистолет, но и у Захара голые руки. Вопрос в том, кто доберется до оружия первым.
Глава 72
Даже раненый, Эмиль — серьезный противник. Захар это понимал.
Между напряженных рук звенела цепь, но он выше, мощнее. Эмиль расправил плечи, словно готовился к рукопашной. Рот кривился от ярости — ненависть, что он держал в себе, прорывалась наружу.
Понимаю тебя, Эмиль.
Они враги. Я долго ломала голову, знает ли Эмиль, что меня изнасиловали. Мы никогда об этом не говорили. Я упустила из виду важный факт: Захар терпеть не может Эмиля, он глумился над нами почти год. Такой человек не мог промолчать. Думаю, он сказал об этом в лицо. И напоминал день за днем каждую встречу.
Я не была его женой на тот момент, но ею стала. Мы были любовниками. Так что думаю, Захару доставило удовольствие не само насилие надо мной, а возможность говорить об этом Эмилю. Каждый раз с новыми подробностями.
Слова и насмешки сквозили между ними с той ночи. Я насиловал твою жену, ты об этом знаешь и ничего не можешь сделать. Вынужден смотреть мне в глаза и делать вид, что все в порядке. Смирись.
Теперь Эмиля ничего не сдерживало.
У Захара было два пути: попытать удачи в драке или забрать оружие. Он обернулся на трупы в конце коридора. Наверху раздался выстрел — Андрей опять вел огонь. Приглушенный, тихий, но он послужил спусковым крючком.
Захар бросился к телам — за оружием.
— Эмиль, нет! — завизжала я, когда муж попытался помешать. Адреналин позволил ему забыть о боли, но он потерял ловкость из-за ранений.
И отчаянно не успевал.
Захар добежал до убитых и рухнул на колени. Пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета, выпавшего из мертвой руки. Второй он нашарил в крови обойму — еще секунда, и Эмиль получит пулю в упор.
В последний момент Эмиль сбил его на пол ударом ноги. Захар с хрипом упал на спину и отполз, пытаясь выгадать время. Одновременно он пытался зарядить пистолет, но обойма шла косо и никак не могла встать в «гнездо».
— Пошел к черту! — бешено заорал он на Эмиля.
Исхитрился привстать и попятился в одну из подвальных комнат, пытаясь держать дистанцию. Муж вошел следом, и происходящее скрылось с глаз. Я бросилась за ним и остановилась на пороге.
Захар, опираясь спиной на стену, пытался вбить магазин на место. Ноги подкашивались, как сумасшедший, он ухмылялся окровавленным ртом. Взгляд плыл — Эмиль сильно ему врезал.
Я бы все отдала, чтобы увидеть лицо мужа, но он стоял ко мне спиной. Бурая от крови и воды сорочка, выправленная из брюк, натянулась на напряженной спине. Эти перетянутые, как струны, мышцы, дали понять, что Эмиль на пределе — в том самом гневе, из-за которого его называли бешеной собакой.
С хрипом он врезал кулаком Захару в нос. Так мощно, что голова, как мячик, ударилась об стену и отскочила. Удар пустил кровь и окончательно его дезориентировал. Захар сползал по стене, хрипя и пуская кровавые пузыри.
Кровь хлестала из носа, пачкая куртку, капала на пол, он тут же растаптывал ее разъезжающимися ногами. И как зацикленный, бил ладонью по торцу обоймы, пытаясь загнать ее в рукоятку.
— Сволочь, — невнятно бросил он, кашляя и захлебываясь. — Мы твою жену…
Он уже не стоял, его вело в сторону.
Эмиль врезал еще раз. Но этого мало, слишком мало, чтобы он остановился. За шиворот он вздернул Захара на ноги, спиной разворачивая к себе, и набросил цепь на шею.
— Тварь… — зарычал он, натягивая цепь.
Наполовину оглушенный, Захар очнулся. Вцепился в руки Эмиля, пытаясь сбросить, нащупал звенья, врезавшиеся в шею. Во время борьбы они повернулись вокруг оси и оказались ко мне лицом.
Эмиль рванул цепь, вынуждая Захара запрокинуть голову. Тот со сверх усилием тянул ее вниз, напрягая шею и руки до выступивших жил.
Было страшно смотреть, но я смотрела.
Оба потные и безумные, они боролись, понимая, что отсюда выйдет один. Эмиль уже не дрался — он ожесточенно, целенаправленно убивал.
Комната наполнилась страшными звуками: тяжелым дыханием убийцы и жертвы. Сопение, хрип, стон сквозь зубы, когда цепь впилась глубоко в шею. И все равно она не могла полностью перекрыть кислород. Цепью трудно задушить. Когда жертва сопротивляется — тем более. Они выбивались из сил, но решающий перелом не наступал.
Захар отчаянно пытался вырваться.
Они врезались в стену: Эмиль влетел плечом, еще сильней натянул цепь. Выпученные глаза насильника уставились на меня. Он хрипел, в жадно распахнутом рту метался искусанный язык. Темные глаза лезли из орбит, взгляд направлен в потолок. Думаю, как и я когда-то, сейчас он видел отблеск лампы под жестяным абажуром.
Из горла выходил свистящий сип, руки лихорадочно дергались на цепи, но Эмиль тянул все сильнее. Обнажил сжатые от усилия зубы, лицо покраснело, глаза стали сосредоточенными и пустыми.
