Кукла колдуна (СИ) - Лайм Сильвия (книги бесплатно без txt) 📗
Но вот удачный момент наступил. Мужчина быстрыми шагами подошёл к Флоре, не сводя с нее горящих глаз. И, когда она вложила в его ладонь мотылька, он открыл было рот, чтобы спросить. Чтобы сказать, что ему не нужно ничего. Только жизнь одной глупой феи, за которую он готов отдать все звёзды на небе и все сокровища на земле.
Но Флора приложила ему палец к губам, запретив говорить. Улыбнулась и, оставив мотылька в его руках, отошла на шаг назад.
Фауна тем временем отдала своего мотылька Нериэнте и снова сплела свои пальцы с сестрой. Они весело переглянулись и неожиданно помахав рукой Кэльфиану, медленно пошли прочь по белоснежной каменной дорожке садов.
Все трое присутствующих, не мигая, смотрели им вслед, ошарашенные произошедшим. Вглядываясь в лёгкое сияние, которое исходило от женских фигур. От бедер, покачивающихся в такт шагам, от волн волос, касающихся светлых плиток.
В какой-то момент буквально на несколько секунд за спинами сестер мелькнула высокая мужская фигура. Огромные плечи и грудная клетка едва ли не полностью скрыли очертания двух богинь. Мужчина положил руки на плечи Флоры и Фауны, и они обернулись, наградив пришельца счастливыми улыбками.
На мужской спине вспыхнул огромный черный скорпион, крупными сочленениями напоминающий созвездие на небе. И в следующий миг все три фигуры исчезли.
Вокруг сразу же стало немного темнее. Нериэнта озиралась по сторонам, кажется, не веря, что осталась жива. В конце концов ее взгляд упал на мотылька в ладонях. Она поднесла его повыше к глазам, из которых, оказывается, уже давно катились слезы.
Маленькое существо пошевелило волшебными крылышками. Затем взлетело, покружило немного вокруг нее и в итоге село на живот фурии. Но едва Нериэнта решила снова его подобрать, как мотылек засеребрился волшебством и втянулся внутрь нее.
Фурия изумлённо захлопала глазами, водя ладонями по ткани тонкой куртки. А затем встретилась взглядом с Дайреном.
Мужчина задумчиво смотрел то на нее, то на собственного золотистого мотылька. И после короткой паузы быстро двинулся к статуе Арилейны. Почти не дыша, он протянул руки вверх, заставляя волшебное существо взлететь, перебраться на холодную хрустальную поверхность.
Некоторое время ничего не происходило. Дайрену казалось, что у него под ребрами вот-вот что-то разорвется, болезненно разметав его самого на ошмётки.
Но внезапно мотылек вспорхнул. Он ударил тонкими крылышками, от которых во все стороны сыпалась искристая пыльца, и сел на пальцы Арилейны. На те самые распахнутые пальцы, застывшие в воздухе после прикосновения к груди рыцаря мрака.
Дайрен перестал дышать. Мотылек последний раз шевельнулся и растворился.
В тот же миг алый хрусталь изваяния начал темнеть. Сперва пропала краснота, сменяясь голубоватым блеском. А затем там, где мотылек коснулся камня, в прозрачных пальцах заструилась кровь. Появились мышцы, кожа, вены и капилляры, тянущиеся вверх к ладони, к запястью и дальше.
Первому рыцарю мрака показалось, что где-то вдали заиграла музыка. А, может, это играло что-то внутри него. Что-то, заглушающее рвущийся крик.
Он сделал крохотный шаг назад, чтобы видеть ее всю. Он не верил.
Напротив него стояла его Арилейна. Длинные ресницы дрогнули, грудь поднялась и опустилась. Пухлые, горячие губы изогнулись в улыбке. А глаза, полные дождливого серебра, смотрели только на него.
И внутри Дайрена колоколом стучало только два слова, раздирая на куски от переполняющего счастья:
Арилейна. Жива.
Эпилог
Она сидела рядом с ним и беспечно болтала. Улыбалась, брала пальчиками маленьких креветок, обмакивала их в соленый ореховый соус и клала в рот. Обхватывала полными губами и жевала.
А потом перехватывала его взгляд и краснела, не опуская глаз. Дайрен знал: ей нравилось его внимание, нравилось его безумное, накаленное до предела обожание. Когда он смотрел на нее вот так, не отрываясь, выхватывая каждое движение, мысленно лаская каждый ее жест.
И он делал это. Смотрел на нее и никак не мог надышаться. Знал, что теперь все хорошо, что его фея снова с ним, и так будет всегда. Но где-то глубоко внутри остался жить безответный, загнанный глубоко-глубоко страх, что все повторится вновь, и ему придется пережить самое страшное. Смерть того, без кого сам воздух превращается в раскалённый свинец. И дышать больше не хочется.
Но она жива. Правда жива. И Дайрен уже решил, что ни в коем случае не позволит ей умереть раньше себя. Лет через сто или тысячу. Или все десять тысяч. Но все равно не раньше себя.
Дайрен закрыл глаза, вспоминая, как это все произошло больше месяца назад. Как она вернулась к нему из небытия.
Шла по траве, не касаясь ее. Словно призрак. Продолжение странного божественного волшебства, которое вот-вот растает. Он смотрел в живые темно-серые глаза своей феи и боялся, что ничего не получилось, и на самом деле она все еще статуя.
В тот момент занялся рассвет. Солнце выглянуло из-за горизонта, впервые за последние два дня озарив небо золотыми лучами.
Арилейна никуда не исчезла. Напротив, она приблизилась к нему, обвив тонкими руками его шею и горячо поцеловала. Словно в последний раз.
Словно в первый раз.
Затем сказала, что у нее есть одно незаконченное дело и заскользила над землей, едва касаясь травяных стебельков. А позади нее расцветали цветы. Везде, где сочной зелени касались ее ноги, к небу тянулись разноцветные бутоны.
На одно короткое мгновение за женской спиной мелькнули едва заметные искристые крылышки, как у бабочки или стрекозы, и снова исчезли. Дайрен не верил своим глазам. Не понимал, что она собирается делать.
Но Арилейна и сама не понимала, и только значительно позже смогла объяснить: что-то звало ее. Что-то внутри горело нестерпимым огнем силы. Прямо под кожей, в мясе, в крови. Казалось, будто она может свернуть горы. Разжечь тысячу вулканов.
Но ей было нужно совсем не это.
Остановившись посреди дорожки, она вытянула руки вперёд, произнося какое-то старое бесполезное заклинание, привлекающее бабочек. Маленький ураган между пальцев, который не имел никакого смысла, кроме эстетического, потому что прежде Арилейна не знала, для чего он служит на самом деле.
Не знала до этого дня.
Магия вырвалась из ее ладоней, как аметистовое пламя. Воронка воздуха закрутилась над кистями, и неожиданно тысячи мотыльков начали разлетаться во все стороны. Они не прилетали на зов магии, они и были самой магией. Крохотные существа, в каждом из которых жила частичка фейского эфира.
Золотые крылья сверкали в лучах восхода, ослепляя, но не давая отвернуться. Они летели и летели, сотнями расползаясь по садам Медуз. Хлопая крыльями, сея кругом искрящуюся пыльцу, они садились на неподвижные статуи из лунного камня.
Дайрен не верил, что это происходит. Но он уже знал, что у Арилейны все получится.
На его глазах случилось чудо. Холодные голубоватые фигуры начали оживать. Камень наливался жизнью, кругом начали раздаваться сперва шорохи, а затем неуверенные голоса. Настоящие звонкие голоса фей.
Они открывали глаза впервые за многие годы. Выходили из кустов, снимали опавшую листву с головы, удивленно переговаривались.
Улыбались.
И когда весь сад был полон жизни, вдруг поднялся прохладный ветер. Сильный, свежий, чистый. Он сорвал с дерева Рэн все траурные лиловые ленты, пустив их лететь в неизвестном направлении.
Больше ничто не напоминало о том, что когда-то здесь было кладбище целого народа.
Прямо сейчас Дайрен перевел взгляд на молодую женщину, сидевшую по правую руку от его феечки. Она счастливо улыбалась, с интересом выслушавая какую-то историю от Ари и Кэльфиана, который сидел с другой стороны от нее.
Ее звали Таниэлья. И глаз счастливей, чем у нее, рыцарь мрака не видел в своей жизни.
Это была мать его цветочка. Когда Кэл и Ари нашли ее, они долго плакали и обнимались, стирая слезы с ее лица. И с тех пор почти не расставались.
