Жест Лицедея (СИ) - Моури Эрли (хорошие книги бесплатные полностью .txt, .fb2) 📗
Сразу после завтрака я решил выбраться к месту, назначенному Троцкой — кафетерию «Красные Карибы». Важная встреча должна состояться завтра, но, понимая важность предстоящего, уже сегодня нужно понять, какие подводные камни ожидают на «Карибах» и вокруг них. Говоря умным языком, провести рекогносцировку. Ирина не желала отпускать меня одного, нажимая на то, что если я «не помню» наш дом, то в огромном городе потеряюсь в два счета. Мне казалось, что теперь «мама» не всецело доверяет мне: возможно подозревает, что с Троцкой меня все-таки связывают какие-то особые отношения. После долгих споров, жесткого траха на письменно столе в моей комнате, переходящего в классный отсос, Ирина Львовна стала сговорчивее. И мы пошли на компромисс: сегодня Ирочка идет со мной, но завтра на стрелку со Светой, я не пойду за ручку с «мамой». Ничего, пусть немного попереживает, поревнует — ей полезно. Не только же мне морщиться, при мыслях о ее Лапине. И ведь она, Ирина, ночь на яхте с проводила этим боровом, я со Светочкой нет. Хотя у меня Наташа, Лена… но это не в счет: Лена — зайка, а Наташа — нимфоманка и начинающая шлюха. Зачем их сюда мешать? И вообще, в тему бы принять веру Перуна-Алладина. Судите сами: Алладин кем был? Волшебником, магом — потрет тряпочкой свою лампу, всякие чудеса наружу. Вот и я практически волшебник, поэтому мне такая вера близка. Хочу под звон колоколов на минаретах, заходить в храм Алладина, а за мной хвостиком все мои любимые жены.
Ближе к полудню за нами подъехал вызванный экипаж — четырехместная колёсница с откидным верхом — мы отправились к Театральной площади. Но, внимание! Название у площади этой здесь было иное: Поле Лицедеев. Ведь это почти про меня. Разве не я начинающий мастер в школе «Жест Лицедея»? Или уже не начинающий, но опытный. И как вы поймете позже, свою роль в театральном районе нашей столицы, я очень даже сыграю. Но позже.
Большой театр в этом мире все так же благополучно существовал. Стоял себе на том самом месте без особых внешних перемен. А вот Малого не имелось. Даже само здание выглядело иначе. Его делил имперский Транспортный Надзор, какая-то мелкая гильдия частного сыска «Кукс да сыновья». Еще гастроном и тот самый кафетерий «Красные Карибы».
У дверей в кафетерий нас встретил улыбчивый негр в синем с бордовыми вставками камзоле. Поклонился и произнес белозубым ртом:
— О, господин! Ах, госпожа! Как мы рады вам!
Мы прошли в зал, довольно уютный, разделенный декоративными стеночками на зоны. У барной стойки что-то типа плаката в красной рамке: пальмы, кусочек моря и хохочущий мужичок, чем-то похожий на Фиделя Кастро с крупной надписью «Куба — это Россия!». А как иначе? Знаем! Что особо порадовало, в кафетерии с алкоголем дела обстояли очень уверенно: несколько сортов рома, длинный список коктейлей, вина и виски. Кофе, какао, сладости — само собой. Особой фишкой здесь считалось фирменное блюдо: «Лангусты по-кубински». В общем, не кафетерий это, а вполне себе ресторанчик с экзотическими особенностями. Официантки: шустрая девочка-латинос и две очень сисястые негритянки. Ох, и губы у них! Точно по полкило! Интересно бы такой в ротик дать. Представляете, как бы она знатно чмокала?!
Ирина заметила мое внимание к официанткам, и когда мы сели за столик спросила:
— Тебе они нравятся, да?
— Просто необычные. У нас на улицах не так много темнокожих, — я устроился напротив нее, повернувшись к окну, стараясь больше не глядеть на огромные черные груди и соблазнительные губки, которые хотелось попробовать, ну хотя бы сунуть в них палец.
— Саш, у тебя глаза другие стали. Примерно такие, как в тот вечер, когда ты смотрел на меня, открывая «Шепот Киприды», — сказала она и с грустью добавила: — А ведь прошло всего несколько дней.
— Ир, — я поманил ее пальцем, отлично понимая, куда она клонит. И когда она наклонилась, сказал: — Когда мы сегодня трахались на письменном столе, разве во мне было меньше страсти? Ты думаешь я не хочу тебя прямо сейчас? Ты для меня самая-самая. Прошу, не мучай себя такими вопросами. И мужчины, для кого-то к сожалению, а для кого-то к счастью, устроены так, что они сразу отвлекаются на что-то новое, неизведанное. Нам это нравится, хочется хотя бы раз попробовать. Но попробовать, это вовсе не значит, что выбрать. Понимаешь?
— Понимаю. Ты умеешь надевать маску философа, и пускаться в хитрую софистику, удобную для тебя. Как забавно, здесь на каждом столике сигары в угощение, — она взяла одну из красивой деревянной коробочки, и прикурила сама, чиркнув спичкой.
Ну как мне ей ответить? Кожей чувствую ее обиду. Зря я тронул эту тему, насчет «хочется попробовать». Да, я сказал правду. Причем намеренно: хотел по чуть-чуть подталкивать ее к мысли, что в вере Перуна-Алладина нет ничего дурного.
— Ир, зачем ты обижаешься? — спросил я, сам понимая глупость собственного вопроса. — Я лишь озвучил правду о всех мужчинах. Неужели, было бы лучше, если бы я соврал?
— Твой отец, Саш, таким не был. И не надо врать, будто все мужчины устроены так, что им хочется «пробовать, пробовать…». Большинству мужчин не нужен никто кроме жены или женщины, которую они любят, — она выпустила изо рта облачко густого дыма. — Знаешь, что?
Я поднял к ней вопросительный взгляд, даже не предполагая, что она скажет дальше, но чувствуя нарастающую тревогу в себе.
— Мне кажется у тебя с Троцкой не все так просто, как ты мне рассказывал, — кончик ее сигары загорелся ярче, графиня втянула в себя дым и закашлялась.
Ну вот дожились, она уже разговаривает со мной как любовница со стажем или даже как жена. А ведь как все выглядело хорошо еще утром. Честно говоря, я от нее такого не ожидал. Ирина казалась мне гораздо более сдержанной, терпимой в этих вопросах. Я даже не знал, что ей ответить. Клясться, что с Троцкой у меня ничего не было, вообще я ничего не помню? Это глупо — это уже проходили. Ситуацию спасла девушка-латинос, подошедшая, чтобы принять заказ.
— Мне коктейль «Красная Слава» и креветки «Ямайка Хот», — сказал я, и добавил: — Госпожа для себя сейчас закажет сама, — наверное, последнее выглядело неожиданным и жестоким.
Я будто отгородился от нее, ее внезапных капризов, мол, давай, детка, еб.. мозги, то только не мне.
— Я ничего не буду! — она мотнула головой, снова хватая губами сигару.
— Тогда ей «Лангусты по-кубински» и двести грамм рома «Жар в груди», — небрежно решил я за «маму».
Когда официантка, сделав записи, удалилась, Ирина неожиданно встала. Я думал, что она сейчас бросит на меня сердитый взгляд и уйдет, но она неожиданно подсела ко мне и, обняв меня, сказала:
— Саш, прости. Не знаю, что на меня нашло. Веду себя как дура. Просто ты мне очень дорог, и я слишком нервничаю.
— Моя хорошая, — я обнял ее в ответ, и мы поцеловались.
Вот сейчас графине Разумовской, этой статной роскошной женщине, было все равно, что на нас смотрят из-за двух соседних столиков. И пусть там найдется кто-то такой, знающий, кто Ирина на самом деле, и пусть пойдут слухи, злые сплетни — ее это не волновало.
— Давай так… ты мне за это будешь кое-что должна, — посмеиваясь предложил я.
— Да!.. — с готовностью подтвердила она.
— Перед возвращением домой мы зайдем в лавку снадобий и купим крем для… — последние слова я произнес шепотом: — для твоей попы. Я тебе трахну туда.
— Ну, Саш… — она закрыла глаза и беззвучно засмеялась.
— Да! — настоял я.
— Да… — согласилась она.
Вот теперь она стала настоящей Ирой, без дурацких капризов.
— Давай к делу. Мы же сюда пришли, не выпить и перекусить? Что ты хочешь здесь выяснить и как? — она поднесла сигару к моим губам. — Попробуй — приятный табак.
— Для начала я хочу просто осмотреться. Понять, что это за место. Я имею в виду не только «Красные Карибы», но и ближайший кусочек Неглинной. И еще я загляну в «Небесный Свет», обязательно посмотрю, что там, — я кивнул в сторону окна, напротив которого виднелась часть салона модной одежды Троцкой.
