Полуночник (ЛП) - Пирс М. (читать книги .txt) 📗
Anthropologie оказалось любимый магазин Ханны. Мы купили десятки раскрашенных вручную тарелок, стеганое одеяло Rivulets and Shams, старинный комод, кружевные занавески, узорчатые подушки, крючки на стену в форме животных, и новые ручки для всего (включая клетку Лоренса).
К тому времени, как мы закончили, квартира выглядела как цыганский фургон, столкнувшийся с палаткой экстрасенса. Ничего не соответствовало. Нет двух одинаковых ручек, двух подушек или книжных полок или рам для картин.
И Ханне это нравилось. А мне нравилось видеть ее счастливой.
Мы написали ГНЕЗДЫШКО на крючке для одежды у входной двери.
Мы много смеялись во время создания своего интерьера. И много лентяйничали. Мне кажется, что я был почти счастлив, за исключением случаев, когда Ханне надо было отправляться на работу.
Я следовал за ней, пока она мылась и одевалась.
— Моя милая тень, — сказала она, целуя меня медленно, прежде чем выскользнуть за дверь.
Я был совсем не милый в отсутствие Ханны. Либриум тянул меня в дремоту, после которой я ходил по квартире, чувствуя себя больным.
О писанине не может быть и речи.
Ханна обратила особое внимание на нашу «кабинетную» мебель, вынуждая меня выбрать стол и перевезти всю мою библиотеку, но и это не вдохновило меня писать.
Ничего не вдохновляло.
Почти все время я избегал эту комнату. Единственное, что я на самом деле написал, было письмо Венди. Я поблагодарил ее за предоставленные услуги и выписал чек на ее имя. Выходное пособие, как я назвал его. Я извинился за свой поспешный отъезд и пообещал посетить ее как-нибудь.
Ещё один свободный конец связан. Что теперь? Я чувствовал себя псом, который ожидает возвращения домой своего хозяина. Наступили пять часов, а я стоял на балконе, наблюдая за Ханной.
Как-то мне пришло в голову последовать за ней на работу. Я думал, что буду чувствовать себя лучше, если буду ближе к ней. Я поплелся за ней в агентство и сидел на скамейке в холле.
Конечно же, Пэм нашла меня там.
— Мэттью, — она вопросительно взглянула на меня. — Как чудесно видеть тебя.
— Мм. Привет, Пэм, — я сжал манжет своего рукава.
— Ты… — она окинула взглядом пустое фойе. — Ты, должно быть, хотел увидеть меня?
— Нет, просто сижу.
— Ах, — Пэм моргнула и кивнула.
Бога ради, уходи, Пэм. В обратном порядке я стал считать секунды, когда она спросит о моей новой книге, но она этого не делала.
— Ну, это здорово… видеть тебя снова, — она похлопала меня по плечу.
Я начинал ненавидеть этот жест. Ничего им не говорило, что благодаря их похлопываниям и сжатиям плеча я действительно считал себя инвалидом?
Экскурсионная группа появилась в холле несколько часов спустя, как будто встречи с Пэм было недостаточно. Это были в основном студенты — наверное, из литературного класса.
Я развернулся всем телом к стене.
Голос гида начал монотонно звучать.
— Агентство «Гранитное крыло» является одним из Денверских литературных памятников. Он был основан…
— Боже мой! — студент пришел в восторг. Я услышал приближающиеся шаги. Молодая женщина подошла, чуть ли не наступая на мои ноги. — Ты?.. Боже мой. Может, ты?.. Боже мой, это М. Пирс.
Туристическая группа приблизилась как стая пираний. Я не был под действием Либриума, а мой Ксанакс остался в квартире. В принципе, я придурок.
М. Пирс, М. Пирс, М. Пирс. Это все, что я мог услышать.
Эти маленькие засранцы узнали меня, псевдоним стал источником серьезного беспокойства. Я никогда не хотел его слышать. Это напомнило мне о потери Ханны, и появилось такое чувство, что я снова могу потерять ее.
— Пожалуйста, — пробормотал я сквозь звон в ушах.
Даже экскурсовод требовал моего внимания.
— Оставьте его в покое! — голос Ханны эхом отозвался в холле.
Я стоял на ногах, в углу, обхватив голову руками.
Ханна столкнулась со скоплением студентов, и тело молодой женщины остановилось у стены. Ханна обняла меня.
— Давай малыш, пойдем.
Она вывела меня из здания.
После этого я редко покидал квартиру.
Ханна была осторожна, никогда не спрашивала о написании книги, хотя иногда я замечал, как она пролистывает мои страницы. Она, наверное, подумала, что я пишу на компьютере. Я позволяю ей так думать.
Мы смотрели вместе фильмы, мои любимые и ее — Легенды осени, Вундеркинды, Умница Уилл Хантинг.
Мы читали друг другу вслух.
Ханна пыталась научить меня готовить. Жарка на сковороде свиных отбивных закончилась мной, лежащим на кухонном полу, покрытым мукой.
На Хэллоуин мы поехали в дом ее родителей и раздавали конфеты, наблюдая за традиционной детской забавой «кошелек или жизнь» с крыльца.
Крисси «извинилась» за то, что брызнула мне в лицо Мэйсом. («Ты это заслужил», — сказала она. «Я знаю», — ответил я ей). (Примеч. Mace (Мэйс) — название слезоточивого газа, применяемого сотрудниками полиции, а также в целях самообороны).
Мы трахались повсюду в кондоминиуме — в душе, на диване, в постели, у стены. Я знал, что не был тем же Мэттом, и, конечно, я видел, что Ханна тоже чувствовала изменения.
Во-первых, тишина сменила мои ненасытные пошлые разговорчики. Ханне приходилось вытягивать из меня слова. Во-вторых, я не мог заставить вести себя грубо с Ханной.
Может быть, я все еще чувствовал себя виноватым. Не знаю.
Я все время ждал, когда что-то станет на свои места, но этого не происходило, и, более того, это не произойдет, уж очень я стал нервным. Сколько еще мои унылые любовные ласки будут удовлетворять Ханну?
Она не говорила об этом ни слова, но изо всех сил пыталась вдохновить меня. Она щеголяла по кондоминиуму в одних стрингах и бюстгальтере. Она занималась уборкой в одной юбке, без трусиков, и наклонялась над каждой доступной поверхностью. А еще она спала голышом. Каждое утро я просыпался со стояком, прижатым к ее нежной коже.
Боже, я везунчик.
И блядь, я был недоволен.
Когда Ханна уходила на работу, она забирала все мое счастье вместе с собой, и пустота, оставшаяся во мне, была моей неотъемлемой напастью.
В субботу я проснулся в пустом кондоминиуме.
Я заглянул во все комнаты в состоянии легкой паники.
— Где же Ханна? — спросил я Лоренса.
Я пытался позвонить ей на мобильный. Я звонил и звонил, пока не сработал автоответчик.
Я бросил телефон на халат и вышел на балкон, сканирую улицу. Ноябрьский солнечный свет был обманчив. Я вздрогнул и начал мерять шагами балкон.
В полдень я был все еще там, вероятно, выглядя как задница, когда Ханна появилась в поле зрения, идя по тротуару. Она заметила меня, стоящего на балконе и помахала.
— Зайди внутрь! — она засмеялась. В руках она несла две сумки. — Холодно ведь!
Я вошел вовнутрь и ждал ее на лестничной площадке. К тому времени, Ханна, перепрыгнув через две последние ступеньки, поцеловала меня в губы.
— Привет, — сказал я сквозь поцелуй.
Она хихикнула, когда я попытался прижать ее к стене.
— Внутрь! — вздохнула она, ускользая от меня.
Я прошел за ней в квартиру и помог ей снять пальто. Я маячил вокруг, пытаясь заглянуть в сумки с покупками.
— Я звонил. Где ты была?
— Делала секретные покупки.
Ханна метнулась в спальню и вернулась только с одним пакетом. Из него она извлекла коробку изысканных кексов. Они были высокие, с глазурью — глазури было больше, чем на торте. Я улыбнулся, когда она протянула мне один.
— С днем рождения, Мэтт, — прошептала она.
Я моргнул, отшатнувшись как от удара. День рождения? Мои часы и телефон остались в спальне. Я бросил взгляд на кухонный календарь. Девятое ноября.
— Святое дерьмо, — сказал я.
— Ты забыл про свой собственный день рождения, не так ли?
Ханна взяла мое лицо в руки и поцеловала с тоской. Не глядя, я положил кекс на стойку и прижал Ханну к себе.
— Думаю, именно так я и поступил, — пробормотал я, проложив дорожку из поцелуев вниз по ее шее.
