За мгновения до... (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Я хочу их потрогать и трогаю, мягко, неспешно обвожу контур большим пальцем: мои губы! Мои зелёные радужки! Мой Дамиен! Только мой и ничей больше!
- Поцелуй! - просит шёпотом.
Лихорадочно сглатываю, потому что накатившая нежность вкупе с отчаянной радостью обладания чем-то настолько уникальным, как ответно влюблённый взгляд, грозят задушить меня счастьем.
Моё лицо медленно приближается к его лицу, губы нетерпеливо приоткрываются, и я отчётливо слышу и вижу, как нервно сглатывает Дамиен.
Он целует меня, не я его. Он ласкает мои губы и язык своими с таким напором, словно делает это в последний раз в жизни. Мне нравится не отвечать ему, нравится позволять любить себя так сильно, как любит он, нравится поддразнивать фальшивым отсутствием интереса, и чем усерднее я играю эту роль - тем неудержимее его ласки, тем безрассуднее поцелуи.
Но он знает. Он всё знает и поэтому хрипло, словно удушаемый собственными кипящими порывами, говорит мне именно то, что я хочу услышать:
- Ты будешь всегда моей, я больше никогда тебя не отпущу! Никуда и ни с кем! Ты моя! Слышишь? Ты только моя, а я только твой!
- Мне никогда ещё не было так хорошо. Никогда! – признаюсь.
- Можешь не верить, но мне тоже!
- Почему не верить?
- Я знаю, что у тебя на уме…
Дамиен видит меня насквозь, и иногда даже может читать мысли. Приподнимаюсь, чтобы показать ему свои поднятые в изумлении брови, он отвечает:
- Ревность!
И это самый подходящий момент, чтобы задать так давно мучающий меня вопрос.
- Дамиен, я же у тебя не первая, так ведь?
Молчит. Спустя время:
- Не первая… - а в голосе подозрительность.
- Расскажи о своих «любовях»!
- Не было их…
- Ну, ты же спал с девушками!
- Было такое…
Щипаю его руку. Больно.
Он смеётся:
- Ева, если парень в девятнадцать девственник, он либо недоумок, либо конкретно с рожей не повезло! Ты бы первая спросила: «Что с тобой не так, Дамиен?» Разве нет?
Разве да. Он прав, конечно, но все эти… бывшие отношения!
- Я люблю только тебя! - целует кожу за ухом, само ухо, крадётся по щеке к губам.
- Расскажи про свой первый секс! – требую.
- Прекращай!
- Я хочу знать! Как её звали? – разворачиваюсь к нему лицом.
- Не скажу! – хитро щурится.
- Имя! Я требую имя этой сучки!
Дамиен меняется в лице:
- Это было совсем не так, как ты думаешь.
- А как я думаю?
- Фантазируешь себе разврат какой-нибудь, наверняка! – улыбается.
Целую его ямочку на левой щеке:
- Расскажи тогда, как это было, чтобы я не фантазировала!
Он усмехается:
- Да уж, мне не отвертеться, я уже понял!
Долго целует мой лоб, словно настраивается:
- Это была Молли, помнишь её?
- Чёрт! – взрываюсь. – Так я и знала! – ударяю его кулаком в бедро.
- А! Больно! – возмущается, смеясь.
- Ты же врёшь, так ведь? – заражаюсь его смехом.
- Вру, конечно. Мою первую девушку ты не знала. Мы пересеклись однажды на вечеринке уже после того, как ты уехала. Просто дружили, общались. Ездили на озёра в компании многих других. Она была старше меня, но не намного - на год всего. Я не выделял её, и не знаю, были ли у неё ко мне какие-нибудь чувства.
- Всё? – спрашиваю. – Конец истории?
- Нет, не конец. Однажды я увидел её сидящей на полу в школе. Около локеров. Она была жутко бледной, выглядела ужасно подавленной. Я отвёл её в кафетерий, хотя это было не в моих привычках о ком-то заботиться, ну ты помнишь…
Снова улыбается.
- И она повеселела, ей как будто стало легче. Помню, я что-то купил ей из еды, потому что она выглядела тощей, но она пила только воду. Потом сказала, что от еды её тошнит.
- Беременная что ли?
- Подожди! Не перебивай, ладно? И сейчас вот давай без стёба, это важно для меня, окей?
- Хорошо.
Я чувствую его напряжение. И ревную. Уже жутко ревную.
- В тот день она ничего мне не сказала, но позже я стал искать её глазами по школе. Знаешь, что-то внутри болело, тянуло, беспокоилось. Мне казалось, я должен действовать, как если бы от моего шага зависела чья-то жизнь. Нафантазировал себе едва ли не рыцарскую миссию. Глупо так… я жил в сказке, а жизнь - слишком тривиальная штука. И совсем не романтичная.
Moonshine Oscar and The Wolf
Он умолкает на некоторое время, затем совсем другим тоном, мрачным, подавленным, продолжает:
- Она не ходила в школу, я стал искать её в других местах: на гонках, вечеринках, на общих вылазках в клубы – её нигде не было. Пришлось выяснить адрес у подружек и пойти прямиком к ней домой. Я чувствовал, что должен, с ней происходит что-то нехорошее.
Вздыхает.
- Чувствовал не зря: у неё оказалась саркома яичника. В четырнадцать лет. Меня угораздило сблизиться с ней как раз в тот момент, когда её готовили к лечению в госпитале, но она сказала, что это будет бесполезной тратой времени, потому что опухоль разошлась по всему её телу.
Я молчу, потому что у меня шок.
- А дальше?
- А дальше мы общались. Чаще, чем до этого. Говорили обо всём: о жизни, о гонках, о несправедливости, о школе, о боли и болезнях, о мальчиках и девочках.
Спустя довольно длительную паузу добавляет:
- Однажды она сказала, что больше всего жалеет о том, что никогда не узнает, как это – быть с мужчиной. Само собой, я воспринял это как призыв к действию. Она была достаточно привлекательной, даже красивой, если рассуждать именно с этой точки зрения, чего я раньше не делал. В общем, всё случилось спустя неделю – ситуация была одной из тех, когда слишком долго раздумывать равносильно провалу.
Теперь мы долго молчим. Вероятно, он ждёт моей реакции на своё признание, а может и не ждёт вовсе: я давно уже чувствую, что общение между нами как с самим собой - в любой момент можно замолчать, не нарушив при этом комфорта. И можно говорить то, что на душе, о том, что болит, или так и не выболело до конца.
Дамиен… Мне бесконечно жаль его в эту минуту, но думаю я о том, как многого в нём не видела, когда мы были детьми. Какой ранимой и отзывчивой душой он обладал, на самом деле. Характером, который проявляет себя не в мелочах, а в те моменты, когда не до игр и глупостей.
- Тебе понравилось? – наверное, это важный вопрос.
- Не думаю, что можно вести об этом речь. Секс - не гамбургер, его нельзя просто сделать и пойти дальше. У меня была непростая задача, очень сложная: я обязан был сделать всё так, чтобы у неё сохранилось правильное воспоминание об этом. Пусть и недолгое.
- Получилось?
- Точно ответить на этот вопрос, наверное, смогла бы только она. Но, я думаю, что да.
Не будь эта тема так болезненна для него, он, скорее всего, сейчас улыбался бы своим обыкновенным прищуром.
- Что заставляет тебя так думать?
Он тянет с ответом.
- Дамиен!
- Глаза её, наверное. И просьбы это повторить. И мы повторили в тот день, когда ей исполнилось пятнадцать. И вот тогда мне действительно НЕ понравилось.
- Почему?
- Потому что это уже была умирающая девочка. Её худобу я даже описать не смогу – слов таких нет.
- Дамиен… - у меня ком в горле. – Я представляю, каково тебе было!
- Да… Сейчас я и сам не понимаю, как смог это сделать. Особенно теперь, когда знаю, КАК всё должно быть.
Он прижимает меня крепче к себе. Обхватывает обеими руками, укладывая подбородок на мою макушку.
- Я тебя никому и ничему не отдам… Никогда! Слышишь?
- Угу, - киваю головой, проглатывая слёзы.
Я не ревную.
- Ты из-за неё так долго ни с кем не встречался? – выдаю внезапную догадку.
- Нет, не из-за неё. И я встречался. Просто не относился к этому серьёзно.
- Почему?
Дамиен молчит. Проходит время, достаточное, чтобы забыть вопрос, и вдруг я чувствую нежное касание его пальцев на сгибе моей руки: он ведёт долгую линию к плечу и шёпотом сообщает у самого моего уха:
- Я всегда ждал тебя…
