Айрин, Эйнри и остальные. Книга 1 (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" (читать книги полные .txt) 📗
Эйн, нагнувшись, сначала нежно слизнул тонкий кровавый ручеек в уголке рта, потом языком обрисовал губы Дэйна и очень-очень нежно поцеловал. Оторвался. Облизнув чужую кровь, повернулся к Айрин. Девушка испуганно замахала на него руками, но, потом, сложив губки бантиком потянулась к брату. Эйнри, усмехнувшись, изобразил на лице похожую моську и тоже потянулся к сестре. Звонкий "чмок" и веселый смех.
— Спокойной ночи, госпожа!
Потом подошел к притихшему в дверях Вилайди, обнял, поцеловал в макушку.
— А ты, малек, мой личный рыжий котенок, и тебя я буду чесать за ушком, гладить по шерстке, поить молоком и баловать. И не смей устраивать мне сцены из серии "А почему ты меня не насилуешь!", понял?
— Да, Верхний!
— Супер! Я вас всех люблю, просто сил нет как! Пошли спать, малек.
Когда за Эйнри и Вилом закрылась дверь, Дэйниш быстро сел.
— Мне уйти?
— Зачем?
Дэйн тихо сидел на краю огромной кровати, смотрел в окно, ничего там не видя. Потому что мысли его были далеко-далеко… О тех, кто был в соседней комнате и о той, кто на кровати рядом с ним.
— Вы меня презираете?
— Тебе Эйн четко сказал — мозготрахом не заниматься!
— Госпожа… — с укором в голосе.
— А что?! Слово, наиболее правильно выражающее то, что ты сейчас делаешь.
— Он сказал "мозгопариться", я запомнил.
— Странно, в том состоянии… Но он имел в виду именно то слово, которое сказала я. Просто постеснялся при мне его произнести. Иди ко мне, обними меня и давай спать. Я тебя люблю, волчонок. И единственное, что меня расстраивало в вашем треугольнике — страдания Вилайди. Но он, вроде бы, сегодня все понял. И теперь слабое звено — это ты. Со своей страстью к жесткому сексу с мозгом. Расслабься. Все хорошо. Тебе смазать губу?
— Я сам… Мне еще под душ надо… Вы спите, госпожа.
— Иди, я тебя подожду. А то ты наедине в душе со своим любимым партнером… Нам с Эйнри твой мозг дорог. Так что давай быстрее.
Дэйниш быстро сполоснулся, Айрин нашла в тумбочке масло и смазала ему губу и скулу. Прижалась спиной к его телу, положила его руку к себе на живот, и они уснули.
9 вйуэжен 327 года. Дом Вайнгойртов
Утром Дэйн долго стоял перед комнатой Эйнри и Вилайди и стеснялся постучать. Реально стеснялся. В первый раз. Обычно даже не задумывался, что может помешать, что Вил любит понежится в кровати, что… Нет, обычно Эйн соскакивал первым и бежал в их с госпожой комнату. Вообще не понятно, когда он спит?! Вечером отваливает спать одним из последних, наверняка еще какое-то время с Вилом развлекаются. Встает раньше всех, до противного бодрый и готовый к подвигам.
Сейчас, когда они вчетвером стали спать, его страсть к подвигам — пытка жуткая. Вся эта затея со сном вчетвером — пытка. Лежишь под госпожой, а рядом стонет Вилайди, и если поднять глаза чуть вверх и в сторону, то встречаешься взглядом с этим… Стихи он ему уже написал! Трындец!
Дверь резко открылась и оттуда вывалился Эйн, в одних штанах. Босиком. На животе и груди следы бурной страсти — тонкие красные полосы от ногтей. Глаза при виде Дэйниша заблестели, как у охотника при виде взлетающих уток.
Схватил за рубашку, затащил в комнату, швырнул, лицом вниз, на пустую кровать…
— Эй, я только на минуту под душ ушел, а у вас тут уже разврат?
— Разврат был вчера, малек, — нежно, спокойно, и потом почти со злобой, другому, тому что под ним: "Лежать! Не дергайся!". И снова Вилайди, нежно, вежливо:
— Дай, пожалуйста, из тумбочки смазку и ту штуку, которую ты вчера в лапках вертел.
И, наклонившись к уху лежащего под ним парня: "Я кому сказал?! Тихо лежим и не дергаемся!"
Вил отдал своему Верхнему смазку и прозрачную банку с чем то желеобразным. Эйн притянул мальчишку к себе и поцеловал.
— А теперь иди к дяде Лейхио, малек. Если не хочешь участвовать, конечно, — и снова Дэйнишу, — Ну чего ты забился, жалко что ли дать ребенку?! В первый день предлагал, помнишь? Твое мычание расценивать как согласие?!
Дэйн забился с удвоенной силой, но все равно вырваться не удалось. Лицо плотно утрамбовали в подушку, так что дышать трудно, не то что разговаривать. Руки в первые же минуты привязали к спинке кровати рубашкой, на бедрах сидит Эйнри. И, главное, сопротивляться он сопротивляется, но внутри так уютно, так правильно. Откуда в нем это? Понятно, если бы на женщин так реагировал: и домашнее воспитание, и лагерное, и уроки госпожи Клаусийлии. Но на парней?! На одного конкретного парня, если уж быть честным.
Эйн решил, что пришло время для нежностей, и начал выцеловывать дорожку сначала от уха до уха, через шею, потом обратно, потом от шеи по позвоночнику вниз. По еще до конца не затянувшимся следам от вчерашних игрищ, по пояснице и наконец…
Вилайди тихо стоял в дверях, пытаясь понять, хочет ли он уйти или остаться. Тело еще помнило удовольствие, когда Верхний играл с ним во что-то подобное. Не так грубо, нежнее, ласковее. Если бы он обращался с ним так, как сейчас с Дэйнишем, наверное удовольствия бы не было. Сразу после борделя — да. Он бы пищал от счастья, что его имеет один постоянный парень. Но потом… Потом уже нет. Верхний прав, он стал котенком. Ему нравится, когда чуть-чуть грубо, но именно чуть-чуть. Когда Верхний просто показывает, что он, Вилайди, только его. Весь его. А то, что сейчас происходит, не просто "чуть-чуть грубо"! Это на грани изнасилования. И Дэйну нравится!! Нравится! Он сам надевается на пальцы Эйна, стонет, выгибается, получает пинок коленом между ног… Больно же, наверное?! Затихает и только стонет, пока Верхний вводит в него пальцы в смазке и растягивает вход. Надо уйти, но ноги приросли к ковру. Не сдвинуться. Это так возбуждает!
Дэйниш уже на грани. Спинным мозгом он чувствует взгляд Вилайди. Уши не слышали хлопка двери. И почему-то это чувство чужого присутствия только усиливает возбуждение. Хочется расслабиться, стать мягким и покорным. Как всегда, когда рядом этот блондинчик. Тикусйо! Дурь какая…
— Скажи: "Возьми меня, Верхний!"
— Да пошел ты!!! — ради такого случая Дэйн даже смог голову от подушки оторвать. Правда, с трудом.
Эйнри смешно и приятно. Приятно, что сопротивляется, что не скажет. Смешно смотреть на его искреннее возмущение. Матерь Сущего! Чем его околдовал этот парень? Но, как в первый раз увидел его, в дверях гаремного зала, за спиной госпожи, в тех штанах… Прав Вил, его на нем перемкнуло.
— Тикусйо! Ты трахнешь меня наконец или так и будешь на мой раскрытый зад любоваться?
Эйн снова впечатал парня в подушку. Пусть лучше молчит, сегодня так забавнее.
— Я твой Верхний, хочешь ты этого или нет. Можешь не говорить, но признай это для себя.
Стройное мускулистое желанное тело под ним снова задергалось, пытаясь вырваться и сказать какую-нибудь гадость… И вдруг покорно затихло. Неужто сломал?!
— Дэйн?
На обеих связанных руках, сжатых в кулаки, поднялись средние пальцы. Значит все нормально. Шлепнул в ложбинку желе из банки. "Тикусйо! Холодно ж! Предупреждать надо!!!". Втер. Через полминуты Дэйн начал постанывать. Обезболивающее с вейжэ. Дорогое, зараза! Но для друга ничего не жалко. Теперь надо подождать, пока впитается. А пока снова можно поиграть пальцами. Реакции на его ласку у Дэйниша и Вилайди одинаковые. И эти три вдоха и выдох… Интересно, можно ли сломать Дэйна наоборот?
— Расслабься, мальчик мой! — нежно, с интимным придыханием, в ухо…
Тля! Вот это рывки, надо бы и ноги привязать, а то не удержать же!
— Успокойся, я пошутил!
Кисельная лужица под ним — это все что осталось от крутого парня? Нет! Снова дергается. Слабо, конечно…
— Тикусйо! Прекрати иметь мой мозг, я сам с этим справляюсь! Просто вставь уже и успокойся!
Тикусйо! Гад! "Мальчик мой!"? После стихов?! Да он сразу понял, что блондинчик не серьезно! Конечно, он сразу это понял. И стихи у него, наверняка какие-нибудь из серии "Разложить бы тебя на ковре"… Надо бы попросить почитать. Только не при Вилайди.
