Опасная красота. Поцелуи Иуды (СИ) - Аваланж Матильда (полная версия книги .txt) 📗
— Во сколько мне это обойдется? Все вместе, с лекарствами и стационаром?
— Плюс-минус триста тысяч лей. Я понимаю, что, возможно, вы не располагаете средствами. Необходимо прояснить этот момент.
Да, он правильно сделал, что решил прояснить — такими средствами я действительно не располагала. У меня оставалось сто тысяч из тех, что выплатила мне Эдна Диофант — и на этом все…
— Готовьте Калдер к операции, доктор, — послышался позади голос Кастора Троя. — Я все оплачу.
— Ты везешь меня не домой, — негромко сказала я, но в моем голосе не было возмущения или испуга, только одна смертельная усталость.
Я провела в клинике пять часов. Пять долгих мучительных часов, прежде чем доктор Бертло вышел и сообщил, что операция прошла успешно, состояние бабушки стабилизировалось, и ее здоровью ничего не угрожает. Единственное, что ей сейчас нужно — должный уход медиков и покой. Поцеловав ее морщинистую кисть, безвольно лежащую поверх синей простыни, я могла, наконец, хоть немного успокоиться и ехать домой.
— А ты не допускаешь возможности, что парень, вырезавший сердце Румкорфа, решит заглянуть в гости к тебе? — поинтересовался Трой.
Такой возможности я не допускала — это попросту не приходило мне в голову, но при его словах светлый кабинет, залитый кровью и искаженное лицо доктора с развороченной грудной клеткой встали передо мной, как наяву.
— Ты специально меня пугаешь, — нахмурилась я и после долгой паузы решилась сказать. — Тогда… тогда отвези меня к Коулу!
— Его Высокопреосвященству и так в последнее время обломилось слишком много, — криво усмехнувшись, отозвался Кастор. — Сегодня он обойдется.
С вялым удивлением я поняла, что мы находимся в Предьял-Сити и подумала, что он хочет еще раз осмотреть апартаменты Джудиты Рикар. Но Кастор Трой оставил Шевроле на подземной парковке совсем другого здания — башни «Эволюция», огромного небоскреба, закрученного вокруг собственной оси.
Впрочем, ломать голову над тем, зачем мы здесь, долго не пришлось, когда Трой приложил карточку ключ к замку одной из квартир на самом верхнем этаже и по-хозяйски распахнул дверь.
Кастор Трой привез меня к себе домой.
Да, обычный полицейский мог себе позволить жить в роскошном пентхаусе под самым куполом величественной башни из бетона и стекла, и одна стена его квартиры была полностью прозрачной, открывая фантастическую картину ночного Предьяла, сияющего миллиардами ночных огней.
Правда, с моей крыши вид был гораздо лучше, даже не смотря на то, что она находилась не так высоко и таким шикарным обзором похвастать не могла.
Но еще лучше мне было сейчас смотреть из окна на озеро, ощущая на себя в успокаивающих объятиях совсем другого мужчины…
Не желая находиться здесь, я замялась в прихожей, но потом кое-что настолько привлекло мое внимание, что я прошла и остановилась перед одной из секций прозрачной стены.
Стекло было сплошь увешано различными фотографиями и разноцветными стикерами, непонятными статьями, распечатками и картами. Почти каждый листок имел какие-то загадочные приписки от руки, а соединялся весь этот хаос информации разноцветными стрелками, но в каком-то иррациональном, непостижимом порядке.
Нахмурившись, я разглядывала жутковатые снимки с крупными планами тел убитых Илие Метреску, Джудиты Рикар, Нины Сартр, еще каких-то мертвых людей…
Затем в глаза мне бросилась фотография свечи, а затем карандашный рисунок, на котором была изображена перевернутая пентаграмма с вписанной в нее головой козла. Вокруг были прикреплены стикеры с надписями «печень», «горловые связки», «язык», «мозг» и другими органами.
Закусив губу, я с неким отталкивающим интересом разглядывала эту сложнейшую схему, как вдруг увидела на стекле свою фотографию. Снимок был в тот день, когда я танцевала в конференц-зале — на нем я в чулках, корсете и малиновой жилеточке эротично изгибалась под музыку. Фотка висела в некотором отдалении ото всей карты, надписей на ней не было и никаких стрелок к ней не вело.
Кастор Трой прикрепил карточку с мертвым доктором Румкорфом на свободное место и, крупно подписав алый стикер «СЕРДЦЕ», отправил его в компанию к Бафомету и остальным частям тела.
— Что это значит? — спросила я, подозревая, что мой вопрос явно не из части умных.
— После того, как ты очень удачно углядела воск, каждое место преступления осматривали буквально по миллиметру и, ты знаешь, Моника, на каждом месте преступления обнаружились следы свечей. Даже в кабинете Румкорфа, — я почувствовала, что Трой встал очень близко — прямо за моей спиной. — А дальше догадаться может даже ребенок. Как думаешь, зачем жечь свечи во время убийства, а потом очень аккуратно убирать огарки и все их следы?
— Может, маньяк не любит яркого электрического света? — пробормотала я. — Может, он вообще жег какие-то арома-свечки, которые его успокаивали…
— Я сдавал воск на анализ. Определить состав было довольно сложно. Но экспертиза точно установила одно — в нем присутствует кровь животного, а именно козья кровь. Это особенный воск и особенные свечи.
Наверное, по его разумению, ребенок и мог догадаться, а вот я — нет. Но офицер Трой был странно любезен задать мне еще один наводящий вопрос:
— Как думаешь, кому могут понадобиться органы? Зачем их извлекают, а потом уносят с собой?
— Он больной, безумный человек! Или вампир! — не сказать, что этот разговор был из приятных, но, вместе с тем, мне было интересно. — Какая у него вообще может быть логика? Может, он просто их коллекционирует? Или… или готовит и ест?
Последнее было на самом деле жутко, но совсем недавно я читала в одной газете развернутую теорию о том, что убийца — каннибал.
— Скорее, не готовит, а подготавливает, — Трой разглядывал схему с таким видом, как будто видел ее в первый раз, а не составлял самолично. — Но совсем не для принятия в пищу. Давай, зайчонок, это же так просто… Если не догадаешься, я буду разочарован.
А если он будет разочарован, ему станет скучно. Страшно даже предположить, что может придумать офицер Трой для развлечения со мной в своей собственной квартире.
— Хорошо, ладно, — чувствуя себя, как на экзамене, я на мгновение прикрыла глаза, а потом посмотрела на схему. — Это были ритуальные убийства? Эти органы нужны ему для проведения каких-то ритуалов! И свечи как раз являются частью этих ритуалов, поэтому в составе воска кровь?
— Не прошло и полгода! — хмыкнул Кастор Трой, и совсем другим тоном продолжил. — Одного-единственного ритуала. Беспрецедентного по своей сложности и тому, что он вызывает. Он в подробностях был описан в одном старинном гримуаре, “Истории сестер Бишоп”. Хотя у него его есть еще одно название — “В королевствах нереального”.
Проследив за его взглядом, я обнаружила, что смотрю на несколько почти одинаковых фотографий, где с разных ракурсов была снята одна и та же книга.
Ничем не примечательная книга в черном потертом переплете с ветхими, почти прозрачными страницами…
— Книга была написана в двадцатых годах прошлого столетия сумасшедшим Гилмором Харди и проиллюстрирована им же в технике акварели и коллажей. И это полнейший ар брют. Знаешь, что это такое, зайка? — Кастор заботливо провел ладонью по моим волосам, приглаживая выбившуюся прядь, а я с трудом удержалась от того, чтобы не отстраниться. — Творчество душевнобольных — маргинальное, грубое и примитивное, спонтанный психический выплеск из самых глубин подсознания. Видимо, в подсознании у Харди творилось черт знает что, так как “Королевства нереального” просто кишат сексуальным насилием, пытками, в том числе и детскими, зоофилией, некрофилией и прочими прелестями. Но ритуал, который, похоже, подготавливает наш маньяк, превосходит все. Я бы очень хотел ознакомиться с ним во всех деталях, но как-то не срослось. Милая книжка находилась в собственности у наследников соседа Гилмора Харди, который прибрал ее к рукам и неплохо на ней заработал, однако была украдена.
